- Все же, что за край такой далекий?
- Поглядишь!
- Скажи мне, наконец.
- Голова куда - туда и ноги.
За границу едет мой отец.
- Что с тобой! В какую заграницу?
- Не могу перечить я отцу.
Дрогнули испуганно ресницы.
Тень прошла смятенно по лицу:
- О Сафар, подумай хоть немного!
Только что свободным стал народ.
Вышел на счастливую дорогу...
- Это все твой брат тебе поет.
- Но, Сафар, ведь говорит об этом
Не один Кямал, а все село!
- Ты должна готова быть к рассвету.
Торопись, пока не рассвело.
- Что надумал ты? В какие дали?
Лучше посылал бы ты сватов!
Видишь, землю всем сельчанам дали,
Будет все - и хлеб у нас, и кров.
Втайне я и соглашался с Пери:
В утро то на площади большой
Я ли новой власти не поверил?
Я ли не был счастлив всей душой?
Ну а тут от страха, иль от горя,
Или сам не знаю отчего.
Стал я злиться,
Стал я с Пери спорить:
- Это все от брата твоего!
И невесты большевички стали!
- Большевичку, что, любить нельзя?
Взгляд моей невесты стал печален.
Стали отчужденными глаза.
- Пери, неужели разлюбила?
- Ах, Сафар, неужто жизни - врозь?
- Ты ж о крае света говорила!
- Говорила!
- Что ж с тобой стряслось?
- Для меня край света - край отчизны.
А за краем Родины - не жизнь...
Две тропинки - две различных жизни
В эту ночь от сада разошлась.
"Коль не едет - значит, разлюбила.
А любила б - так бы не могла".
Далеко тропинки разводила
Лунная двусмысленная мгла.
Зыбкие, расплывчатые тени...
Так порой бывает на земле,