Выпили. Приступили к ужину. Дриан старательно за мною ухаживал. Тимран ел глазами. А Офелия следила за нашей тройкой.
Насилу вынесла тяжёлый взгляд графа и не подавилась. Как только отложила приборы и откинулась на спинку стула, Лерминаль встал. Поблагодарил Офелию и снова уставился на меня:
— Теперь мы можем поговорить?
Посмотрела на Офелию. Она кивнула.
— Тебя донести? — предложил довольный и сытый братец.
— Сам справлюсь! — рявкнул Лерминаль, и я испуганно на него посмотрела. Он что, тоже собирается меня на руках носить?
— Сама дойду. — сказала с максимальной твёрдостью, на которую была способна.
Вышли в сад.
Вдохнула полной грудью ночную прохладу, усмиряя сердцебиение.
Тимран молчал, я тоже. Не сговариваясь, пошли по тропинке. Ночь была звёздной, да и фонари освещали дорогу. И очень скоро мы вновь оказались возле памятной беседки.
Меньше всего сейчас я хотела находиться здесь. Всё вокруг напоминало о том памятном дне, когда рухнули мои надежды.
— Присядем? — предложил граф, кивком указывая на скамью внутри строения.
Мотнула головой. Не хочу окунаться в те воспоминания. Повернула назад. Сразу надо было отказаться от прогулки. Могли ведь поговорить в комнате для гостей.
Не успела далеко отойти. Налетел сзади как ураган. Подхватил на руки и понёс в беседку. Сопя сопротивлялась. Он так же молча прижимал к себе.
Занёс, поставил, но из объятий не выпустил. Упёрлась руками в грудь, стараясь максимально отстраниться.
— Лея, перестань сопротивляться, я тебя всё равно не отпущу. Уже раз сделал такую глупость, когда решил, что тебе этот купец нравится…
Ещё больше напряглась. Копаться в старом грязном белье вообще не хотелось.
— Ответь на один вопрос: ты ко мне всё ещё испытываешь те чувства, которые я у тебя вызывал в нашу первую встречу тут.
Хочу ли я его? Несмотря на то, что я знала о его помолвке, меня по-прежнему накрывало ощущениями. Каждое прикосновение отзывалось в теле миллиардами микровзрывов, пульсацией внизу живота и другими признаками сексуального возбуждения. Но это не значит, что я была готова согласиться на секс без обязательств.
— Твоей любовницей я не буду, Тимран. Уж лучше останусь старой девой.
— Такты обо мне думаешь? Ты решила, что я тебе предлагаю роль любовницы? На каком основании, Мари?
— А что ты ещё мне можешь предложить? Двоежёнство тут не практикуют. Да и не по мне такие отношения… И не называй меня так. Я больше не Марьяна. И уже никогда ей не буду…
Тимран молчал, силясь рассмотреть мои эмоции в бледном свете звёзд и фонарей. А я старательно тупила глаза и боролась с желанием провести руками по его груди вверх, запустить пальцы в волосы на затылке, прикоснуться губами к губам…
— Я люблю тебя, — вдруг признался он. — И мне не важно кто ты: Лея или Мари. Я просто хочу, чтобы ты была моей. Мне больше никто не нужен.
Зажмурилась и сжала руки в кулаки. Зачем он всё это говорит?
— У тебя есть невеста. Это ей ты должен говорить такие слова, не мне.
— Нет у меня никакой невесты. Отец подал прошение Гилбертам без моего согласия. И я никогда не смирюсь с этим, и не женюсь на Миране. Она это знает — мы уже обсудили. Тогда, в ресторане. Помнишь?
Лучше бы не помнила.
— И что, она так просто согласилась?
— Пока нет…
— Она никогда не согласится, Тимран.
— И не надо. Ей достаточно просто об этом знать. Главное, чтобы мой отец согласился отозвать прошение.
— И почему же он до сих пор этого не сделал?
— Сб читает, что это моя блажь, и я перебешусь, — мужчина печально усмехнулся. — Всё никак не может поверить, что я уже давно вырос, и сам могу принимать решения…
— Шесть лет назад он был более сговорчив. — иронично заметила, так как мне было больно осознавать тот факт, что Аналее он отказал без труда, а Миране не может или не хочет…
Решила сменить тему:
— А почему ты тогда так поспешно уехал, ничего не объяснив? Ведь, всё могло сложиться иначе.
— Потому что не хотел тебя пугать и давать пустых обещаний. Я уехал во дворец. Якобы навестить Гарда. А на самом деле хотел поближе подобраться к его тайной канцелярии, в которой хранятся все данные о девушках, хоть единожды привлекших внимание принца. Там могли оказаться подробности, способные натолкнуть какого-нибудь дотошного ищейку на мысль о твоей иномирности.
— И как успехи?
Я затаила дыхание.
Глава 44. Отлёт мозгов и муки совести
Тимран воспользовался моей заинтересованностью для того, чтобы притянуть к себе поближе. Почувствовала его возбуждение. Похоже, его плющит не меньше, чем меня.
— Мне удалось из папки с твоим именем извлечь лист, в котором шла речь о падении с лошади, — в голосе появилась знакомая хрипотца. Даже серьёзность обсуждаемой темы не смогла повлиять на его состояние.
— Зачем? Там было что-то, что тебя насторожило?
— Да. Лекари констатировали смерть Аналеи. А потом она внезапно пришла в себя.
— Не внезапно, а после реанимационных мер.
— Каких мер?
— Реанимационных, — произнесла по буквам. Тимран всё ещё не понимал.
— Прямой массаж сердца, дыхание рот в рот…, — пояснила я более развёрнуто.