Глава 45. Узница
Тимран опять исчез. Дриан тоже гостил не долго, так как его ждали невыполненные заказы. И теперь мы с Офелией вдвоём коротали длинные жаркие дни и чуть менее жаркие вечера.
Переговорив на все возможные темы, и объехав с ознакомительной экскурсией владение Офелии, мы заскучали. Вернее, я заскучала, а Офелия к такому была привычная. К тому же у неё было много дел по хозяйству: она ведь сама управляла имением.
От безделья слонялась по дому и двору как неприкаянная, путаясь у всех под ногами, и потихоньку впадала в депрессию. И лишь наличие поблизости водоёма не дало мне впасть в неё окончательно — мы с Офелией каждый день ходили купаться в море и загорать. Точнее, загорала я, а Офелия сидела под зонтиком, отговариваясь тем, что солнце старит кожу.
В итоге за месяц я превратилась в смуглянку со светлыми глазами и волосами. Вся краска с волос уже смылась, к тому же они ещё и выгорели на солнце, и теперь я была пшеничной блондинкой с медовыми глазами. Очень необычное сочетание в купе с загаром. Но интересное. Я бы даже сказала — экзотическое.
Ещё одно занятие, позволяющее не впасть в уныние, мы придумали совсем недавно: решили внести в местную моду немного дерзости — сшили для себя земные купальники. Конечно, не бикини, — цельнокроеные модели, но всё же. А то купаться в панталонах было очень неудобно. Намокая, они так и норовили сползти и отправиться в дальнее плавание. Не знаю, как местные справлялись с этим свойством местного купальника, но меня это очень раздражало. Потому и родились иномирные модели.
Бонусом к удобству шёл тонизирующий эффект: стоило замаячить на горизонте человеку, как мы тут же начинали кутаться в местные халаты, чтобы скрыть весь срам, выставленный напоказ.
Конечно, близко к нам приблизиться никто не решался, — всё-таки хозяйка имения с племянницей, но издалека исподтишка глазели.
Вот и сегодня, едва услышали приближающие голоса, поспешили накинуть длинную одёжку и подпоясаться. Очень вовремя, потому что из-за холма вырулили несколько мужчин в форменной одежде королевской стражи.
— А этим-то что тут нужно? — буркнула Офелия, и повернулась лицом к непрошенным гостям.
Приблизившись, один из пяти мужчин обратился к хозяйке имения:
— Миледи, по поручению принца Дэварана мы должны доставить вашу племянницу во дворец.
— Какого из принцев? — поинтересовалась тётушка.
А мне и так было понятно, кто инициатор мероприятия. Гард, черти бы его задрали! Но что ему нужно? Я ведь оставила в его душе неизгладимый след в последнюю нашу встречу, после которого он должен был от меня шарахаться, как от чумной.
Солдат отрапортовал, что они прибыли по заданию второго сына короля, но причину моей «конфискации» назвать отказался. Офелия попыталась воспротивиться, но её предупредили об ответственности. Да и я остановила. Не к чему ей эти неприятности. Но проходя мимо, шепнула: «Сообщи Тимрану».
Меня прямо в халате проводили до кареты, впихнули внутрь и усадили между конвоирами. Как преступницу.
За всю дорогу ни один из стражников не проронил ни слова, хоть я и пыталась выяснить, зачем понадобилась принцу. Поэтому каких только страхов себе не напридумывала.
Самыми вероятными были две версии: Гард каким-то образом узнал, что я и есть Марьяна и Аналея, и, что ещё страшнее — что я иномирянка. Хотя в последнем случае меня уместнее было бы сразу сдать инквизиции. Впрочем, зная Гарда, понимала, что даже в этой ситуации он сначала меня использует по прямому назначению.
Во дворец прибыли ближе к ночи. К тому моменту я уже была голодная и злая как собака. И потому была настроена решительно.
Меня проводили до покоев. Но — не принца, а гостевых, где уже ждал ужин и наполненная ванна. Насытившись и помывшись, решила, что, поскольку уже была ночь, то все разговоры отложены на утро и меня сейчас уложат спать. Но ошиблась. Облачив в мою же одежду, включая купальник, передали опять в руки стражников, которые повели по длинным коридорам и лестницам, ведущим куда-то вниз.
Всю дорогу терялась в догадках, потому что со мной по-прежнему никто не разговаривал. Не может же принц жить в подвале? Пусть даже не наследный. Стало по-настоящему страшно. Что задумал этот гад?
Когда мы спустились к невзрачной, но массивной металлической двери, меня уже потряхивало. И не только от страха — от неё тянуло могильным холодом.
Дверь со скрежетом открылась и явила моему взору слабо освещённый каменный коридор, который уходил в обе стороны. Меня повели налево. Как символично. Усмехнулась.
Отметила, что по одной стороне коридора периодически встречались глухие металлические двери. К одной из таких меня и подвели. Заскрежетал ключ в замке, и створка открылась внутрь помещения. Пустого и ледяного.
Меня грубо втолкнули в открывшийся проём. По инерции пробежала до середины камеры и услышала, как за спиной с лязгом закрылся путь к отступлению.
Повернулась к выходу. Ни одного отверстия, кроме замочной скважины. Осмотрела свои новые «апартаменты». Голый камень. Ни окна, ни мебели. Только кучка соломы в углу.
Подошла. Пошерудила ногой — вдруг там мыши или крысы. Никого не обнаружилось. Видимо тут не выживают даже грызуны. Обхватила себя руками и попыталась разогнать кровь растираниями. Стало ещё холоднее. Это только в кино от таких действий становиться тепло, на деле же, если ты в шелковом халате, надетом на купальник, а в помещении виден пар при выдохе, никакие растирания не помогут.
Факел, торчащий под потолком, тоже мало спасал положение: он не только не согревал помещение, но ещё и коптил время от времени, от чего в воздухе витал запах гари.
Походила по камере взад-вперёд, размышляя. Пазлы никак не совпадали: зачем было меня купать в ароматной ванне, если после планировалось уложить спать на грязной соломе?
Пометавшись из угла в угол, устала. В такое время я уже обычно лежу в постели с книгой. И то, если не с дороги. С дороги — сплю. Но спать на ледяном каменном полу, припорошенном соломкой — так себе удовольствие. Хотя вряд ли бы я сейчас смогла уснуть, будь здесь даже кровать со всеми удобствами. В голове роилось столько страшных мыслей, что сна не было ни в одном глазу.
От холода начали неметь руки и ноги, зубы отбивали барабанную дробь.
Не знаю, сколько часов и километров я отмотала по этой пещере, но в какой-то момент выдохлась и привалилась-таки на солому. Свернулась калачиком, и продолжила «барабанить» уже в полуобморочном состоянии.
Когда в замке повернулся ключ, я от холода уже ничего не соображала.
Глава 46. Подобрали, обогрели
Не знаю, который сейчас час, и куда меня несёт… кто-то — мне было наплевать на всё, кроме тела, к которому прижималась. Оно было таким тёплым.
Мужчину явно напрягало то, что я к нему льну, но меня этот факт нисколько не мущал. Сейчас он для меня был не мужчиной, а источником тепла.
Длинный путь по гулким коридорам закончился, и я почувствовала, как тот, кто нёс, пытается меня положить.
Нет! Я всё ещё не согрелась! Не смей отстраняться!
Вцепилась в одежду носильщика, пытаясь притянуть. Мужчина на мгновение замер, а потом начал действовать чуть настойчивее: положил-таки меня на холодную поверхность, отцепил мои руки, и быстро удалился.
Меня ещё сильнее зазнобило, и когда ко мне прикоснулись прохладные руки служанки, я их с остервенением оттолкнула, и сильнее сжала челюсти, стараясь унять нарастающую дрожь.
— Миледи, я должна вас раздеть, чтобы вы смогли принять ванну.
Ванну? Тёплую? Ну тогда я согласна.
Девушка стала меня раздевать, а я — ей мешать, непроизвольно пытаясь себя обнять, чтобы защититься от жуткой стужи, которая, казалось, была повсюду — вокруг меня и внутри. Хотя я точно знала, что в комнате тепло — ведь была тут перед тем, как меня закинули в камеру.
С горем пополам раздев, служанка помогла встать и дойти до ёмкости. Трясясь как осиновый лист шагнула в горячую воду. По телу тут же побежали толпы отборных мурашек, и меня начало знобить ещё больше. Хотя я думала, что больше некуда.
— Садитесь, миледи. Сейчас холод выйдет и вам станет легче.
Я послушно опустилась в спасительную жидкость и вцепилась в бортики — дрожь всё ещё не унималась.
Девушка подлила горячей воды и меня потихоньку стало отпускать. Когда окончательно пришла в себя, спросила:
— Что это было? Зачем?
Девушка поняла о чём я говорю, но молчала и старательно отводила глаза. Ясно. А чего я хотела, она ведь всего лишь служанка — бесправное существо, жизнь которого ничего не стоит. А значит ей действительно лучше молчать.