Долго отказывалась её покидать и периодически просила подлить кипятка. Когда почувствовала, что полностью прогрелась, позволила себя помыть, и закутать в толстый халат.
Девушка высушила мне волосы, и я, прямо в одежде, улеглась в кровать под толстое одеяло. На улице всё ещё была ночь. И, вымотанная дорогой и экзекуцией, быстро провалилась в сон.
Проснулась от того, что кто-то активно меня тряс за плечо. С трудом разлепила веки. Рядом с кроватью стояла всё та же служанка.
— Миледи, вам нужно вставать. Его Высочество велел явиться в его покои.
Ах, велел явиться? Ну я ему сейчас явлюсь! Будет меня вспоминать как страшный сон.
Злость прибавила сил, которых было немного после вчерашнего, и позволила собраться в считанные минуты. Но на этом всё. Поняла, что ночные заморозки даром не прошли: всё тело ломило и меня вновь начало знобить.
— Кажется, у вас начинается жар, — констатировала факт служанка, и растерянно замерла, не зная, что делать дальше. — Вам бы назад в постель, но Его Высочество…
— Веди. — коротко скомандовала и сама направилась к выходу. Уж лучше выяснить всё сейчас, чем мучиться от неизвестности.
Снова длинные коридоры, и охрана, дышащая в затылок. Интересно, меня нёс кто-то из них? Оглянулась, пытаясь вычислить свою недавнюю грелку. У всех отмороженные лица. И такой же отмороженный взгляд. А, нет, вон тот брюнетистый исполин смотрит с сочувствием. Наверное, он меня и транспортировал. Хотя — не факт.
Меня привели к массивной двери, по обеим сторонам которой стояли ещё два великана.
Боится за свою жизнь, похотливый кобель. Правильно. Уверена, что очень много людей хотело бы с ним посквитаться. Теперь и я пополнила этот полк.
Кобель оказался сразу за дверью. Сидел на диване, вольготно откинувшись на спинку и расставив ноги. Полы халата были раздвинуты, и демонстрировали крепкие бедра принца.
Подняла взгляд к надменному лицу. Ухмыляется, гад. Но я краснеть не собираюсь, — меня его прелести возбуждают не в том контексте, как он думает. Оторвала бы всё с большим удовольствием.
Королевский отпрыск выпроводил взглядом моё сопровождение, и, как только за ними закрылась дверь, поинтересовался:
— Как тебе ночка? Оценила моё гостеприимство?
— О, да. В этом вам равных нет.
— Ну почему же? Вы тоже умеете удивить. — лицо принца на мгновение стало злым. — Устроили представление! … А я ведь чуть не поверил…
— Какое представление? — включила дурочку. — Не было никакого представления. Просто вы нагрянули внезапно и застали меня, так сказать, в естественной среде обитания…
— Хватит дурочку валять, Аналея. Или может мне лучше тебя называть Марьяна?
Видимо, церемониальная часть закончилась, раз коронованный кобель начал фамильярничать. А ещё он явно в курсе всего, что со мной произошло за последние месяцы.
— Называйте, как хотите. — равнодушно посмотрела мимо него.
— Надеюсь, ты уже поняла, что прошедшая ночь была наказанием за обман.
Продолжила рассматривать стену.
— А, если не одумаешься, и по-прежнему будешь дурить, накажу твоего отца. За то, что плохо воспитал дочь и потворствует твоим выходкам.
Закатила глаза. Воспитатель нашёлся. На себя бы посмотрел. Позор царской семьи. Но об этом я благоразумно промолчала, зато выдала другое:
— Мой отец — подданный короля, а не ваш. И вряд ли Его Величеству понравится, что вы берете на себя его функции. Вы ведь даже не наследник. — выдала, и лишь потом подумала о том, что Гарду и имеющихся полномочий хватит, чтобы существенно осложнить жизнь графу Одгужскому.
Похоже, мозги так и не оттаяли.
Принц недобро сощурил глаза, и прошипел:
— Осторожно, девочка. Ты играешь с огнём. Твоё счастье, что мы в комнате одни, иначе я бы не простил тебе такую дерзость.
Да ты и так не простишь, — я в этом не сомневаюсь. Отыграешься в спальне. Упрямо поджала губы.
Принц скривился, пристально меня рассматривая.
— Хотел с тобой позавтракать, но передумал — боюсь с таким языком и куриными мозгами ты только будешь портить мне аппетит. Иди к себе. И к вечеру будь готова.
Угу, обязательно приготовлюсь — выстригу твой портрет в интимном месте.
Глава 47. Сам себе подгадил
Как только попала к себе, сразу легла. Так как сил не осталось совсем. Озноб всё усиливался. Служанка принесла поесть. Но меня хватило лишь на то, чтобы попить.
Лёжа вяло анализировала ситуацию, и радовалась тому, что заболела. Это лучше, чем меня жёстко попользует коронованный самец. В том, что это будет жёстко я не сомневалась — всё указывало на то, что Гард — скрытый садист. А может и не скрытый.
В разговоре он чётко дал понять, что в курсе того, что я не только Аналея Одгужская, но и Марьяна Верховцева. Что ж, это даже к лучшему. Значит уже сложил два и два и понял, что я та самая невеста Тимрана, которую он вызволил из его цепких лап на карнавале. А вот о моей иномирности ему явно не известно, иначе бы он со мной разговаривал совсем по-другому.
Незаметно провалилась в тревожный сон, в котором искала и не могла найти Тима.
Несколько раз знобило так, что подкидывало на кровати. Чувствовала, как кто-то укрывал вторым одеялом, клал руку на лоб, пытался что-то влить в рот, но вынырнуть из тёмного омута не получалось.
Слышала мерзкий голос принца, который орал на лекаря и служанку, требуя поставить на ноги «эту хитрую дрянь». И ощущала радость от того, что этот козёл обломался. Если потребуется, то я сдохну, лишь бы ему не достаться.
После ухода Гарда лекарь и служанка долго полушёпотом возмущались по поводу выходок младшего королевского отпрыска, вспоминая всех, кто подвергался его изощрённым издевательствам. Оказалось, что со мной он ещё мягко обращается.
А потом мне стало не до дворцовых сплетен, так как появился кашель, рвущий лёгкие и мозг на части…
За грудиной уже всё болело, горло саднило, в голове набатом билась боль. Я так устала, что хотелось покоя любой ценой. Вокруг меня роем гудели голоса, но я не могла разобрать кто говорил, кому, и что. Периодически проваливалась в чёрную пустоту без звуков и ощущений. И эта пустота моему измученному организму казалась раем. Но потом меня словно кто-то из неё выдёргивал, и всё накатывало с новой силой: кашель, озноб, жар…
Открыла глаза, и сразу зажмурилась — в окно светило яркое солнце. Горло всё ещё саднило, но боли уже не было.
Не сразу поняла — где нахожусь. Последние события всплывали в памяти медленно, и так же медленно наступало осознание. Как только все пазлы сложились, мощной волной накатила злость и ненависть. Попадись мне сейчас младший принц на глаза, перегрызла бы глотку. Какой же он гадкий! Мерзкий тип! Без чести и совести! Думающий головой в штанах! Скольких девушек от так ломал? Десятки? Сотни? Все ли выжили?
Собственное состояние пугало. Такую ярость я испытывала лишь однажды, в своей прошлой жизни. Ещё в детстве. Когда была в деревне — в гостях у бабушки, и случайно стала свидетелем того, как мальчишки издеваются над щенком. Они по очереди били его бутылкой по голове… Их было четверо. Я одна. Не помню, где нашла дрын, и как его подняла. Да ещё потом с ним в руках гонялась за садистами… Хорошо, что не догнала… Щенок так и не выжил. А во мне с тех пор затаилась ненависть к таким, как они.
Дверь скрипнула и в комнату вошла служанка с подносом в руках. Но встретившись со мной взглядом, испуганно попятилась назад.
Моргнула, отгоняя кровожадные мысли. Сипло выдала:
— Не бойся, проходи.