Она думала.
- Как ты смогла столькому научиться? - спросил он ее.
Она не сразу поняла вопрос.
- Чему?
- Как приносить наслаждение мужчине.- Он вытянул палец и пощекотал ее, и она вся напряглась, пока он делал это.- Скажи мне, Сора,- добивался он.
- Что? О, тебе приятно это? - Ее зубы блеснули в легкой улыбке, померкшей, как только он снова ее коснулся.- Я просто думаю, что было бы приятно мне, и делаю это тебе.
Он снова, как и прежде, неспешно заскользил взад и вперед, заботясь о взаимном наслаждении.
- Нет. Уильям, нет,- прошептала она, вскинув голову. Веки ее опустились, прикрывая фиалковые глаза, а лицо приняло выражение чувственного наслаждения. Губы ее приоткрылись, а блеснувшие зубы принялись соблазнять его дальше, в чем помогал им кончик языка, напряженно и сосредоточенно застывший в уголке рта. От внезапной сладостной дрожи, пробежавшей вдоль позвоночника и шедшей прямо из сердца, соски ее напряглись и выступили вперед, а глаза вдруг распахнулись.- Нет! - произнесла она теперь совсем серьезно, и рука ее остановила его руку, оттолкнула прочь его пальцы и сама направила внутрь себя его восставшую плоть.
Медленно плененный ее телом, он завороженно наблюдал, как наслаждение этим постепенным движением вдруг уступило место новому порыву. Первый ее рывок вверх оказался для него неожиданным, в своей неопытности она чуть было не поднялась слишком уж высоко. Он поймал ее за бедра и придержал, давая время приспособиться. Потом он помог ей найти нужный неспешный ритм, соответствующий умиротворению утра.
Он смотрел на плывущие над головой облака, такие близкие, как будто они могли зацепиться за верхушки деревьев, и в то же время такие далекие, башнями уходящие вверх. По-весеннему яркие зеленые листья колыхались от легкого ветерка, и малиновка перепрыгивала с ветки на ветку, подыскивая себе подходящий насест. Он в жизни ничего не видел милее лица Соры на фоне голубого неба: оно было изящным и возбуждающим, чувственным и жадным до плотских утех. Мышцы ее бедер растягивались и сжимались под его руками, они скользили вверх и вниз по волне страсти, сначала осторожно, потом так, как ему и хотелось.
Он поднял руки к ее грудям и с тонким и глубоким намерением коснулся их кончиками пальцев. Внезапное возбуждение, охватившее ее тело, было ему наградой за это. Он улыбнулся, готовый принести ей радость, а она наклонилась к нему, прильнула к нему своим ищущим ртом. Зубы ее нежно коснулись его сосков, и она втянула их в себя, жадно и сладостно.
Неистовым возбуждением шок охватил его мозг. Он рванулся под ней, озадачив ее новой вспышкой своей настойчивости, и она откликнулась, резко запульсировав. И то, что было до этого неспешным наслаждением, вдруг превратилось в бросок на финишной прямой. Они боролись за превосходство, они стремились к исполнению своих желаний, извиваясь и вздымаясь в первородном биении.
Они бились как единое целое, изматывая себя в агонии наслаждения, и она первая достигла своей вершины, Ее торжествующи крик разрезал воздух, спугнув сидевшую над ними малиновку. Взмахнув крыльями, птица рванулась к облакам, и Уильям почувствовал, что его тело взмывает вслед за ней. Все, что в нем было, он отдал Соре, вверяя ей свое семя и получая взамен ее восторг.
- Хватит! - Она упала ему на грудь со стоном и вся дрожала, пока он все вливался в нее.
Он и не думал, что сможет двинуться, но когда она задрожала от избытка чувств, он нашел в себе силы погладить ее по голове, ласково провести рукой по спине и прижаться к ее бедрам, снова возбуждая ее. Когда Уильям опять обрел голос, он прошептал:
- Женщины - чудесные существа. То, на что я способен единожды, они могут повторять многократно. Разумеется,- он засмеялся прямо у ее уха,потом я смогу уползти.
- Неблагодарный, заносчивый пустозвон,- промолвила она голосом, окрашенным оттенком шутливого презрения и полным изнеможения.
- И никто так тебе и не говорил, какая ты великолепная женщина?
- Нет.
- Конечно, нет. Никто же не узнал этого, и не узнает. Ты моя.
Она чуть помолчала.
- Да.
Тщательно подбирая слова, Уильям сказал:
- Я был одинок, я искал женщину, которая была бы мне близка. Я - не глупый мальчишка, который видит только внешнюю оболочку. Я хочу смеяться, есть, спать, разговаривать с моей женщиной. Мне нужна женщина, которая мне нравится.- Какая-то слабость упала на его застывшее тело, пока он говорил эти слова, и Уильям удивился этому.- Мне нравишься ты. Мне нравится смеяться, есть, спать и разговаривать с тобой. Твои красота и изящество украшают наш стол, но не сказываются на самой еде и ее вкусе. Как ты сказала ранее,- голос его стал веселым,- тебе не приходится воспринимать своими глазами уродство и мое лицо тебя не интересует.
Это заставило ее чуть пошевелиться.
- Ты не урод. Мод сказала мне об этом.
- Ну что же, если так сказала Мод,- он усмехнулся ее горячности и вернулся к рассудительной беседе.- Что касается заключенных для тебя в этом преимуществ, леди Сора, то мне бы хотелось рекомендовать себя в качестве рыцаря. Если все пойдет как надо, отец мой скажет об этом твоему опекуну, но мы опасаемся за право собственности, и я хотел бы подчеркнуть в этой связи свою полезность. Со всей свойственной мне скромностью, разумеется.
Она не откликнулась на его слова с той живостью, которой он ждал от нее, напротив, как-то сжалась в комок.
- Я - отличный воин, способный управлять твоими людьми и защищать твои земли.- Отсутствие какой-либо реакции, ее полное молчание прервали поток его слов, которые ему хотелось произнести так, чтобы у нее осталась достойная память о них на все оставшиеся дни их жизни, Но слова эти заставили Сору почувствовать себя несчастной. Уильям ощутил это по тому, как вцепились ее пальцы в его руку.- И поэтому, леди Сора Роджет, мы будем жить вместе и соединим наши души так же, как мы соединили наши тела.
- Нет.- Она отпрянула от него и поднялась.- Я не могу этого сделать.
Она откинула волосы на плечи, руки ее задрожали от необычайного волнения. Он пристально посмотрел на нее.
- Почему нет? - просто спросил Уильям. Схватив свое платье, она поспешно надела его, скрывая свое тело от его взора, словно легкая материя была какой-то броней, способной защитить ее от боли.
- Вы совсем не подумали, милорд.- Затягивая шнуровку, она ухватилась за то, что тревожило его меньше всего.- Вы вовсе не должны жениться на мне, потому что вы лишили меня девственности. Это необязательно, совсем необязательно.
Сев на землю, он обхватил руками колено.
- Ты что, совсем не слушала всего того, что я говорил тебе? То, что произошло с нами, когда встретились наши тела, необыкновенно, это было слияние наших душ. Твоя девственность или отсутствие ее у тебя мне абсолютно безразличны.
- Это вина, твоя вина, когда ты проснулся зрячим и увидел меня.
Он сделал резкий отрицающий ее слова жест, но она не могла его увидеть.
Потерев костяшками пальцев глубокую морщину меж бровей, Сора продолжила:
- От возвращения зрения тебя охватила эйфория, и ты был рад тому, что нам удалось убежать, но если ты подумаешь, то поймешь, что вовсе не желаешь иметь на своем ложе ущербную женщину.
- Ущербную! - Он набрал воздуха, чтобы крикнуть на нее, но увидел розовый сосок, выглядывавший через прореху в ее платье, и это его обезоружило. Он подавил свой крик и спросил, прикладывая все силы, чтобы голос звучал спокойно.- А каким же, к дьяволу, был я, когда бился в сером тумане? Я не чувствую, что сейчас стал лучше, чем был две недели назад.
- Ты жалеешь меня, а я уже сказала, как я отношусь к жалости.- Ее губы чуть приподнялись в трогательной попытке улыбнуться.
- Неужели это ты чувствовала ко мне две ночи тому назад? Жалость? Неужели поэтому ты отдала мне свое тело?
- О нет. Нет. Две ночи тому назад меня одолевали мысли о... ну ладно, но ведь это же было до того, как у тебя восстановилось зрение. Подумай, Уильям. А что, если... если у нас будут дети?
- Я могу тебя заверить почти точно, что у нас будут дети. И года не пройдет. Ты любишь детей?
- А что, если они будут слепыми?
Сосок подмигнул ему и снова скрылся в складках материи. Это очаровательное своей скромностью движение побудило Уильяма попробовать рассуждать логически, что было совсем уж необычно, когда говоришь с женщиной, но Сора и была необычной женщиной.
- На все воля Божья. Но что же другие дети, рожденные твоей матерью? Рождался ли какой-нибудь еще ребенок в твоей семье слепым?
- Нет, но...
- Мы будем лучшими родителями, каких только может иметь ребенок.