- Но на самом деле это не соответствовало действительности?
- Я была замужем, лейтенант. И у меня хватало ума, чтобы понять: Ричард - не тот человек, ради которого стоит жертвовать счастливым браком.
- Почему? Что вы хотите этим сказать?
- Он - блистательный актер. Точнее, был... - поправилась Айрин, сделав последнюю затяжку. - Но при этом он был далеко не самым лучшим из людей. Я понимаю, это звучит ужасно, дико... Но я хочу быть искренней до конца. Ричард был очень дурным человеком. Только не подумайте, будто я хотела его смерти.
- Пока что я ничего не думаю. Я только хочу, чтобы вы как можно подробнее рассказали мне о Ричарде
- Хорошо. Хорошо... - Актриса глубоко вздохнула и раздавила в пепельнице окурок, словно это была ядовитая гусеница. - Все равно вам расскажут об этом другие. Ричард был самовлюбленным эгоцентристом, как и многие в нашем артистическом мире. Но меня это не остановило, и, когда представилась возможность поработать с ним, я не колебалась ни секунды.
- А известно ли вам о каких-нибудь других людях, которые тоже считали Ричарда "не самым лучшим из людей" и были бы рады, чтобы из его груди вытекла не бутафорская, а настоящая кровь?
- Я уверена, что Ричарда недолюбливали очень многие из тех, с кем он сталкивался на своем жизненном пути. - Айрин прижала пальцы к вискам, словно у нее вдруг разболелась голова. - Наверняка были и поруганные чувства, и обиды, и сплетни, и дрязги. Ведь это - театр...
* * *
"Ну и паршивое же это занятие - быть актером!" - думала Ева. Люди плачут фальшивыми слезами, произносят пустопорожние, бессвязные монологи, которых постыдился бы самый распоследний краснобай-адвокат. Пыжась изо всех сил, они разглагольствуют о прекрасном, мечтая при этом, чтобы подох конкурент - ведь тогда можно будет занять его место и подняться еще на одну ступеньку лестницы, которая ведет к славе.
- Что за дерьмовое местечко! У меня просто мурашки по коже бегут. А у тебя нет, Пибоди?
- Даже не знаю. - Пибоди бродила за кулисами, пожирая горящими глазами все, что ее окружало. - Может, многие актеры и готовы сожрать друг друга, но все равно, здесь классно! Все эти юпитеры, занавес... Попробуйте представить, как вы выходите на эту сцену, раскрывается занавес, и вы - в свете софитов, а перед вами - огромный зал, заполненный людьми. И все смотрят на вас!
- Фу, кошмар! Кстати, вернись с небес на землю. Нам нужно отпустить свидетелей, пока они не начали ныть о "правах человека".
- Ненавижу свидетелей!
Ева фыркнула и открыла свой блокнот.
- Итак, что мы имеем? Очень любопытный портрет жертвы. Никто не хочет говорить о нем плохо, но ясно, что его все не любили. Люди выдавливают из себя фальшивые слезы, но все равно становится понятно, что они считают его полным дерьмом. Значит, так, я еще осмотрюсь здесь, а ты отправляйся в фойе и распусти свидетелей. Проконтролируй, чтобы все они были переписаны: имя, фамилия, адрес, телефон. Предупреди каждого, что в указанное время он обязан явиться к нам и дать показания. Назначь допросы на завтра.
- В управлении или на дому?
- Это мы завтра решим. После того, как ты с этим разделаешься, свободна. Встретимся утром в управлении.
- А вы домой не собираетесь?
- Собираюсь. Когда-нибудь...
- Хотите, я вас подожду?
- Нет смысла. Лучше завтра возьмемся за дело с новыми силами. Поэтому сейчас займись зрителями, а я хочу еще с кем-нибудь побеседовать. Желательно опросить как можно больше людей - и как можно скорее.
- Есть, босс. Классное у вас платье! - добавила Пибоди, убирая блокнот, в который записывала указания начальницы. - Наверное, намучаешься, когда нужно его снять?
Ева оглядела свое короткое платье, снабженное бесчисленным количеством застежек.
- Ненавижу его! Как раз сейчас, когда самая работа, я - в этом дерьме!
Развернувшись на каблуках, она двинулась к задней кулисе, где стоял запертый шкаф с реквизитом.
- Ключ! - протянув руку, сказала она, обращаясь к широкоплечему верзиле-полицейскому, которого приставили для охраны "объекта". Полицейский дал ей ключ, упакованный в целлофановый пакет для улик. - Сюда кто-нибудь пытался залезть?
- Приходил начальник реквизиторского цеха. Старый гриб, совсем древний... Но когда я предложил ему отвалить, возражать не стал. Все было мирно.
- Хорошо. Пойдите и скажите уборщикам, чтобы через десять минут их здесь не было.
- Есть, шеф!
Оставшись одна, Ева открыла шкаф. Здесь хранился реквизит, который актеры использовали по ходу пьесы. Взгляд Евы упал на полку, помеченную надписью: "Сэр Уилфред". Там лежала коробка сигар, древний телефон и прочая рухлядь. Каждая полка была разбита на отделения, которые соответствовали разным актам пьесы. Все отделения, в которых находился реквизит для первого действия, были пусты. Судя по всему, главный реквизитор был очень дотошным человеком и убирал свое хозяйство сразу после того, как оно было использовано на сцене. Такой человек не смог бы перепутать бутафорский нож с настоящим...
- Лейтенант Даллас?
Обернувшись, Ева увидела ту самую брюнетку, которая шествовала под руку с Леонардом Воулом в последней сцене, за секунду до убийства. Сейчас она направлялась к ней через темное пространство сцены. Актриса уже успела сменить сценический костюм на широкие повседневные штаны и просторную рубаху. Если раньше ее волосы были собраны в высокую прическу, то сейчас они свободно лежали на плечах.
- Надеюсь, я не отвлекаю вас от работы? - В голосе женщины слышался легкий южный акцент, а на ее губах играла едва уловимая улыбка. - Я хотела бы поговорить с вами. Кстати, ваша помощница сказала мне, что я могу идти домой.
- Верно, мисс... - Ева напрягла память, пытаясь вспомнить, как ее зовут, но за это время ей назвали имена слишком многих людей.
- Карли Лэндсдоун. А в этой трагической пьесе - Диана. - Она скосила глаза на открытый шкаф. - Надеюсь, вы не думаете, что Пит имеет какое-то отношение к тому, что произошло с Ричардом? Старина Пит мухи не обидит, даже если она залетит ему в ухо!
- Пит - это начальник реквизита?
- Да. Он и сам безобиден, как муха. Но, думаю, он тоже был готов убить Ричарда.
- А кто еще?
- Все!
- Что вы хотите этим сказать?
- Я хочу сказать только одно: все, кто знал Ричарда, хотели его убить.
- Включая вас?
- Конечно! - На лице Карли блистала улыбка примадонны. - На сцене он вел себя хуже свиньи: тянул одеяло на себя, "подставлял ножки", похабничал, выпендривался... Да и вне сцены он вел себя как последняя сволочь. Весь мир должен был вращаться только вокруг него, вокруг его маленького мерзкого "эго"!
Карли поежилась и продолжала:
- Вы наверняка услышите это от кого-то еще, поэтому лучше я скажу вам сама: в течение некоторого времени мы с ним были любовниками. Расставание произошло пару недель назад, причем выглядело довольно мерзко. Ричард обожал устраивать гадкие сцены, а тут особенно постарался. Причем во время генеральной репетиции!
- Значит, инициатива прекратить ваши отношения исходила от него?
- Совершенно верно. - Карли проговорила это ровным голосом, но по тому, как блеснули ее зеленые глаза, нетрудно было догадаться, что негодование и обида все еще кипят в ее душе. - Сначала он по своей прихоти соблазнил меня, а добившись своей цели, захотел унизить в присутствии всей труппы и технического персонала. А ведь это мой дебют на Бродвее!
Губы Карли искривились в горькой улыбке, которая напоминала острый осколок стекла.