- Дева Мария! - Пибоди чуть не пролила свой кофе, когда Ева положила трубку. - Мы ищем ее по всему свету, а она сама идет к нам в руки!
- Да, миленькое совпадение. - Ева решительно поднялась из-за стола. А я не люблю совпадений.
ВСКРЫТЬ ПОСЛЕ МОЕЙ СМЕРТИ
Да, это замкнутый круг, из которого существует только один выход. Никто не хочет потерять вкус к жизни, даже вынужденно. Особенно вынужденно. Таблетки могут дать легкий выход из этого порочного круга. На крайний случай, конечно, но быстро и безболезненно. Если дело идет к тюрьме, смерть предпочтительнее.
Жизнь - это постоянный выбор. Дорога никогда не бывает прямой, пока не подведет к моменту, когда жизнь уже не приносит ни радости, ни печали. Мне всегда удавалось делать выбор, который был, по-моему, правильным, хотя многих он удивлял. Однако - лучше или хуже - это был мой собственный выбор. Я несу полную ответственность за свои поступки.
Даже за Ричарда Драко. Нет, особенно за Ричарда Драко! Его жизнь состояла не из серии выборов, а из смеси жестокости и подлости, большей или меньшей. Все, к чему он прикасался, тут же подвергалось разрушению. Его смерть не вызывает у меня сожаления. Все, что он делал в своей жизни, сознательно, бездушно и жестоко - требует возмездия. Если бы мне представилась возможность все повторить, у меня не было бы колебаний и сомнений. Я не буду притворяться, будто испытываю угрызения совести, освободив людей от кровопийцы. И то, что он испытывал боль, сильнейшую боль и осознанный страх в тот момент, когда нож вошел в его сердце, доставляет мне радость.
Я, пожалуй, сожалею, что имею отношение к смерти Лайнуса Квима. Но это было необходимо, видит Бог. Можно было бы, конечно, согласиться на шантаж и платить ему, но шантаж - это как болезнь, не так ли? Если уж она поразила тело, то поедает его, проявляясь в самые неподходящие моменты. Зачем же рисковать? Мне удалось сделать все, чтобы Квим не чувствовал боли и страха, чтобы он умер в иллюзии удовольствия.
Но я отдаю себе отчет, что это не снимает с меня ответственности за лишение жизни другого человека.
Мне казалось, что все придумано безупречно и с выдумкой: спектакль смерти Ричарда был поставлен при стечении огромного количества зрителей. Мне удалось учесть, что все окружавшие его люди имели основание желать ему зла. Это была очень удачная идея: настоящая Кристина Воул вонзает нож в черное и подлое сердце Леонарда Воула. Это был великолепный ход!
Я сожалею и прошу прощения у моих друзей и товарищей за то, что они испытали неудобства, оказавшись, хотя и на короткое время, под подозрением. С моей стороны было глупостью, большой глупостью, надеяться, что дело не зайдет так далеко. Однако мне казалось, что, поскольку никто не пожалеет о Ричарде Драко, его смерть никого не заинтересует - кроме тех, кто прольет крокодиловы слезы на загримированные щеки на похоронах.
Но мне не удалось избежать ошибок. Эта смерть заинтересовала лейтенанта Даллас. Не из-за личности самого Ричарда, конечно: без сомнения, она уже разобралась в этой мерзкой личности. Но она служит закону. Мне кажется, это своего рода ее религия - каждое преступление, особенно убийство, должно быть наказано.
Понимание этого пришло ко мне слишком поздно, когда впервые удалось заглянуть ей в глаза. Недаром же вся моя жизнь прошла в изучении людей, попытках понять их суть и суметь это отобразить.
В конце замечу: мне было предначертано сделать это, этого желали мое сердце и душа. Мой долг выполнен. Мир избавлен от огромного зла.
Не это ли называется справедливостью?..
ГЛАВА 18
Анна Карвелл оказалась красивой женщиной с прекрасной фигурой - из породы тех, в которых влюбляются сразу и навсегда, и за которых так или иначе платят мужчины. У нее был чувственный рот с полными губами, покрытыми блестящей нежной помадой, а кожа отливала бледным золотом, которое приятно оттеняло светло-рыжие волосы и карие глаза. Эта женщина наводила на мысли о медленном огне, который, однако, сильно обжигает.
Некоторое время она смотрела прямо в глаза Еве, затем быстро взглянула на Пибоди и открыла дверь, жестом приглашая войти в номер.
- Спасибо за то, что приехали так быстро. Уже после звонка я поняла, что это мне надо было приехать к вам.
- Никаких проблем.
- Надеюсь, вы простите меня за то, что я не знакома с вашими порядками. Мой опыт общения с людьми вашей профессии крайне ограничен и небогат. Я заказала шоколад... - Она пригласила их в гостиную, где на столике стоял белый кувшинчик и две маленькие чашечки. - Вы составите мне компанию? На улице сегодня так холодно и промозгло... Я сейчас достану еще одну чашку для вашей помощницы.
- Не беспокойтесь, - услышала Ева из-за спины голос Пибоди, который сопровождался тихим вздохом, - Не обращайте на меня внимания.
- Ну что ж, присядем?
Анна села на диван, аккуратно подобрав свою бронзового цвета юбку, и начала разливать шоколад. В комнате играла медленная красивая музыка что-то мелодичное выводила партия фортепьяно. Рядом с лампой стояла большая ваза с роскошными розами. Их аромат, смешиваясь с нежными духами хозяйки, наполнял комнату.
"Какая милая сценка из городской жизни", - подумала Ева.
- Я приехала в Нью-Йорк только вчера вечером, - начала Анна. - И обнаружила, что уже успела позабыть, как мне нравился этот город. Его тепло, даже в такую нескончаемую зиму. Вы, американцы, умудряетесь заполнить собой все пространство, но вам и этого мало.
- Откуда вы приехали?
- Из Монреаля. - Она отпила глоток шоколада, держа чашку с истинно женским изяществом, которым Ева так восхищалась в Мире. - Лейтенант, я боюсь, что Кеннет не был до конца откровенен с вами во время вашей беседы. Надеюсь, вы не осудите его за это. Он беспокоился обо мне.
- Миссис Карвелл, мне нужно ваше разрешение, чтобы включить магнитофон для записи нашего разговора.
- Ну конечно же, - кивнула она после легкого замешательства. Пожалуйста. Я понимаю, что все должно быть оформлено официально.
- Включай запись, Пибоди.
Пока Ева зачитывала стандартный текст о правах и ответственности, глаза Анны сначала расширились от удивления, затем вновь потеплели. Похоже, ее это забавляло,
- Итак, я - подозреваемая?
- Это обычная процедура. Вы поняли права и обязанности, которые я вам зачитала?
- Да, все очень понятно.
- Миссис Карвелл, зачем вы приехали в Нью-Йорк из Монреаля вчера вечером?
- Кеннет... Кеннет Стайлс позвонил мне. Ему было необходимо увидеть меня. Он был в отчаянии и растерянности. Он полагал, что вы подозреваете его в убийстве Ричарда Драко. Но поверьте мне, лейтенант Даллас, это просто невозможно.
- Почему?
- Кеннет - добрый и порядочный человек.
- Этот добрый и порядочный человек так сильно избил двадцать четыре года назад Ричарда Драко, что тот слег в больницу, - заметила Ева.
Анна вздрогнула, и ее чашка стукнула о блюдце.
- Импульсивность молодости. Неужели человека можно преследовать за единственную глупость, которую он совершил столько лет назад? Глупость, продиктованную любовью и заботой о другом человеке?
- Все, что мы когда-либо совершаем, преследует нас всю жизнь, миссис Карвелл.
- Я так не считаю. Мне известно по собственному опыту, что при определенной воле свою жизнь можно изменить. - На мгновение ее рука сжалась в кулачок, как будто иллюстрируя эту волю. - Лейтенант Даллас, когда я вчера вечером увидела Кеннета, он был напуган и подавлен. Я могу вам поклясться, что он никогда бы мне не позвонил, если бы совершил то, в чем вы его подозреваете.
- Во сколько вы с ним встретились?
- Около восьми часов вечера. Мы встретились в маленьком клубе. Кажется, он назывался "Бездомная кошка".
- Я знаю его.
- Мы разговаривали, потягивая вино... И он рассказал мне тогда, что назвал вам мое имя и вы будете искать меня из-за моих давних кратковременных отношений с Ричардом. - Ее улыбка светилась таким же прекрасным светом, как и розы позади нее. - Он хотел меня предостеречь, чтобы я могла скрыться, избавив себя от неудобств подобной встречи. Я постаралась, как могла, успокоить его, и сказала, что сама поговорю с вами.
- Он больше не звонил вам?
- Нет. Я собиралась сама позвонить ему после нашего с вами разговора. Надеялась убедить Кеннета, что вы больше не подозреваете его в этом страшном преступлении.