139670.fb2
- Говорят, за пять лет он не проронил ни слова!
- Почему? - Для графини де Фонболар это было новостью.
- Неизвестно. Можно только предполагать. Наверное, считает, что произнесенное вслух слово повлияет на его размеренную жизнь, каким-то образом привнеся в нее угрозу разрушения.
- Как эксцентрично, - поморщилась Зу-Зу, никогда не признававшая за аристократией право на подобные странности.
- О, более того! Когда ему сообщили о визите какой-то писательницы кажется, это была Мэрион Тернери, автор той романтической повести...
- Ах, она очень мила, - улыбнулась графиня.
Перси что-то одобрительно промычал и продолжил рассказ:
- Она даже не смогла подойти к графу. Внезапно он стал кричать: "Уведите меня отсюда!"
Все, включая Джона, рассмеялись.
- Похоже, ужаса перед опустошительным воздействием "литературной чумы" оказалось достаточно, чтобы излечить этого человека от навязчивой идеи.
В столовой вновь раздался взрыв хохота.
***
На следующий день Джон сидел в кабинете и мрачно смотрел на расчетные книги.
Он ненавидел всю эту бухгалтерию.
Зачем же он мучает себя? Особенно в такой день. Его взгляд упал на застекленную дверь, выходящую в сад. Стоял чудесный день, солнечный и теплый.
Единственное, чего ему хотелось, это увести Хлою в сад и...
Но шансов на осуществление этого желания почти не было.
Его ноздри затрепетали. Хлоя почему-то сердилась на него. Вчера вечером она даже отказалась заниматься с ним любовью и, улегшись в постель, повернулась к нему спиной.
Это привело Джона в ярость.
Он так сильно хотел ее, что чуть было не заговорил о своем супружеском праве на удовлетворение желаний.
Все же ему удалось сдержаться. Он вовремя сообразил, как глупо это прозвучит. Он никогда не был склонен к напыщенным заявлениям и не собирался выставлять себя в смешном виде.
Вне всякого сомнения, во всем виновата Зу-Зу.
После того как вчера вечером мужчины выпили по рюмке портвейна и присоединились к дамам в гостиной, Зу-Зу без всякого стыда принялась преследовать его. И так весь вечер. И что бы Джон ни говорил, рассчитывая смутить назойливую женщину, это не оказывало на нее никакого действия. Она просто не обращала внимания на его стремление осадить ее и не прекращала попыток соблазнить хозяина дома.
Хлоя была уверена, что Джон сам каким-либо образом поощрял Зу-Зу. Она намекнула, что может вести себя точно так же, отметив, что Адриан самый красивый из Синдреаков, хотя все они необыкновенно хороши.
В тот момент ответ Джона, похоже, прозвучал несколько напыщенно. Он заявил Хлое в довольно резких выражениях, что ей лучше не тратить время на размышления, который из Синдреаков красивее, поскольку ей это точно не пригодится.
Она, фыркнув, отвернулась от него, хотя он мог поклясться, что видел промелькнувшую на ее лице довольную улыбку. Поразмыслив, Джон убедил себя, что это была всего лишь игра света.
Разве могло ее обрадовать то, что он практически приказал ей держаться подальше от этих французских шалопаев?
Как бы то ни было, она отправилась спать, оставив его в состоянии крайнего раздражения.
И еще одно новое ощущение, которое он испытал благодаря Хлое.
Разочарование от отказа в близости.
Кто сказал, что воздержание полезно для души? Джон забарабанил пальцами по крышке стола. Его это не очень волновало, но тем не менее он чувствовал себя неважно!
Когда он проснулся утром - все еще в болезненно-возбужденном состоянии - и потянулся к ней, то обнаружил, что Хлоя уже ушла. Собирать фиалки, как было сказано в ее записке.
Он вздохнул. Удивительное дело, Лорд Страсти не смог удовлетворить свою страсть.
Он провел рукой по лицу.
Загвоздка состояла в том, что ему никак не удавалось понять, как он мог оказаться в такой ловушке. К тому же он не мог взять в толк, почему должен страдать.
Удрученный, Джон раскрыл следующую книгу и тоскливо уставился на исписанные страницы. Он отметил, что большинство записей было сделано затейливым почерком графини де Фонболар. Просматривая колонки цифр, он обратил внимание на несколько вопросительных знаков, которые она поставила на полях. Следующие за вопросами страницы были исписаны ровным и четким почерком дяди.
Джон улыбнулся, представив себе, что здесь происходило. Графиня обнаружила какие-то противоречия в записях, и Морис разъяснял ей возникшую проблему.
Они оба были чрезвычайно осторожны, с необыкновенной скрупулезностью ведя дела принадлежавшего Хлое поместья. Джон заметил, что самые последние записи сделаны тонким изящным почерком. Морис учил Хлою, как вести расчетные книги.
Он был для нее настоящим дедушкой...
Тем более удивительно, что маркиз решился вручить ее состояние Джону, обладавшему репутацией неисправимого шалопая.
Почему все ему так доверяют?
Теперь они ждут от него руководящих указаний. Это полностью выбило его из колеи.
Он принялся лениво перелистывать страницы.
У Хлои самый чудесный носик на свете. Он смешно морщится, когда она смеется. Иногда Джону нравилось дразнить ее, целуя в кончик носа.
О чем он думает?
Ему необходимо просмотреть эти книги! Джон сосредоточился на маленьких синих цифрах. Почти фиолетовых.
Как ее глаза.
Он мог утонуть в этих глазах.
Джон захлопнул книгу. Потом. Он посмотрит эти книги позже.