Пришлось немного напрячь слуг. Правда, они не выглядели раздраженными и усталыми. Время было поздним, так что было решено пир устроить к завтраку. Не хотелось будить графиню по среди ночи и заставлять есть, когда аппетита практически не бывает. Граф Майори решил лично сопроводить супругу на завтрак, чтобы убедиться, что та поест. Пол ночи он разбирал оставшуюся почту и отменял запланированные встречи. Сначала надо удостовериться, что с женой все в полном порядке, а потом уже дела.
В восемь утра он постучался в покои графини и вошел.
— Доброе утро, господин, — поклонилась служанка жены.
Майори молча кивнул на приветствие девушки, но потом все же заговорил:
— Как самочувствие леди Элизии?
— Она спала спокойно, я уже напоила ее отваром, что прописал доктор.
— Замечательно, я хочу сопроводить супругу на завтрак.
— Сейчас я тогда помогу госпоже одеться, — снова поклонилась служанка.
— Не надо, просто подайте ей теплую накидку, не стоит сейчас графиню сильно перетруждать, пусть сначала наберется сил.
Девушка кивнула и направилась к высокому шкафу у стены, а мужчина направился к постели своей супруги. Он снова присел у края и посмотрел на графиню. Она выглядела свежее, хотя контраст бледной кожи и каштановых волос отчетливо виднелся при утреннем свете.
— Доброе утро, — мягко улыбнулся.
— Доброе, — растерянно ответила Элизия, впервые разглядывая графа так близко.
Улыбка ему шла, смягчая очерченный мужской профиль. Красивый прямой нос. Правильные черты лица. В синих глазах плясал какой-то задор. А несколько черных прядей выбивалось из элегантной стрижки. Под глазами залегли тени. Графиня немного нахмурилась. И по старому общению, Майори решил, что жена не рада его видеть. Но она его удивила:
— Вы не спали, граф?
Он тихо усмехнулся, а на лице снова невольно появилась улыбка:
— Нужно было решить кое-какие дела. Пойдем завтракать.
Элизия закусила губу.
— Мне стыдно, что я создала такой переполох.
— Надо же, стыдно ей, — он покачал головой, замечая, как девушка снова кусает губы, будто ругая себя, что сказала лишнего, — тогда пойдем, не зря же слуги старались всю ночь. Ты должна что-нибудь поесть.
Рядом встала служанка, держа в руках длинный, легкий, но в то же время теплый кардиган бежевого цвета.
— Госпожа, давайте я помогу вам одеться.
Графиня благодарно кивнула, садясь в постели.
— Не торопись, — Майори встал с места, позволяя жене спустить ноги на пол.
Элизия встала, придерживаясь за тумбочку, а после чуть пошатнулась, ощущая слабость. Граф быстро подхватил ее под руку, помогая служанке надеть кардиган. Графиня чувствовала себя неловко, ощущение неловкости только усилилось, когда супруг подхватил ее на руки и понес на выход. Они неторопливо пересекли коридор. Сначала графиня была словно деревянная, но потом граф почувствовал, как девушка в его руках расслабилась и прислонилась плечом к груди. Он пересек холл и пошел в сторону столовой. Оскар услужливо открыл им дверь и поприветствовал свою госпожу, пожелав той доброе утро. Она рассеянно ему кивнула.
В просторной и светлой нежных пастельных цветов столовой уже был накрыт огромный стол, предназначающийся для приема гостей. Фруктовые и овощные нарезки. Различные холодные и горячие блюда: супы, второе, салаты. Сырные и мясные нарезки, рыба. Графиня шумно вдохнула и зажмурилась. Запахи ударили по носу, вызывая легкую дурноту.
— Плохо? — учтиво поинтересовался Майори.
— Немного, — честно призналась девушка, стараясь дышать через раз.
— Потерпи, выберем то, что тебе захочется, и можно будет уйти, — он ласково погладил ее по плечу и неторопливо пошел вдоль стола, чуть усмехнулся, — ты даже на еду взглянуть боишься.
— Не боюсь, — упрямо проговорила она и повернула голову к столу, открывая глаза.
Взгляд зацепился за фрукты, чем-то напоминающие персики, только были красными и более сочными на вид. Она сжала рукав мужа и тихо произнесла:
— Можно мне попробовать вон тот фрукт, — пальцем указав на интересующее блюдо.
— Конечно, возьми, — он подошел ближе, — все что хочешь.
Она взяла «персик» в руки и поднесла ближе к носу, принюхиваясь. Запах действительно напоминал такие знакомые персики, только был ярче и вкуснее. Элизия вгрызлась в сочную плоть и тихо простонала от удовольствия, чувствуя, на сколько сильно проголодалась. От этого стона у графа пошли мурашки. Никогда он так на нее не реагировал. Да что же это такое.
— Отлично, — хрипло проговорил он, пытаясь скинуть с себя наваждение, — от голода ты точно не помрешь, осталось найти что-то более питательное.
Графиня кивнула, продолжая уминать алый фрукт, но все же послушно поглядывала на стол и принюхивалась к витающим в воздухе ароматам. Вскоре ее привлек еще один запах, она рассеяно смотрела на стол и не могла понять, что же ее так завлекло. Граф Майори, заметив заминку жены, остановился, давая ей оглядеться лучше.
— Не тошнит? — тихо спросил он ее на ухо, от чего та сразу покрылась мурашками и невольно вздрогнула.
— Нет. Наоборот, что-то очень завлекает, не пойму, что, — тихо выдохнула она, немного хмуря свое личико.
— Хорошо, я подожду, — он улыбнулся, наблюдая за женой.
Она представала перед ним в новом свете. Элизию он помнил капризной и взбалмошной девчонкой, но сейчас она была само спокойствие. Возможно, действительно сказываются гормоны и плохое самочувствие.
— Граф, — голос Оскара был совсем рядом.
И как у него получается все время оказываться рядом, когда он погружен в свои мысли? Он повернул голову в сторону дворецкого и вопросительно посмотрел.
— Мне нужно срочно с Вами поговорить.
— Это не может подождать? — нахмурился он, понимая, что не желает сейчас выпускать жену из рук. Оскар отрицательно мотнул головой, — Тогда подайте графине стул и удобную обувь.
Оскар кивнул, а через минуту все уже было подано. Майори аккуратно опустил жену на стул и преклонился, одевая на босые ноги балетки, с интересом ловя ее смущение.
— Изучай тут блюда и ешь, все, что захочется, а я пока выясню, в чем там дело.
— Хорошо, граф, — тихо выдохнула графиня и проводила мужчин взглядом, замечая, что верная служанка уже тут как тут.
Мужчины вышли из столовой. Оскар прикрыл за нами двери.
— Что случилось? — Майори нахмурил лоб.
— Позвольте выделить графине Элизии другие покои. Кто-то разбил окно спальни ее светлости.
Дворецкий протянул графу камень, завернутый в бумагу и обвязанный веревкой. Майори нахмурил лоб, забирая камень, быстро сорвал с него толстую грубую веревку и осмотрел лист смятой бумаги.
«Мы знаем, кто ты такая. Убирайся вон из нашего мира».