Анхела медленно спускалась по лестнице, скользя рукой по перилам. Вдруг она ощутила на ладони тонкую древесную пыль. Что такое?
Девушка остановилась. На лестнице было шесть балясин, которые она еще не успела обработать шкуркой. За долгие недели упорного труда ей удалось ошкурить почти все опоры перил одна за другой… Она рассчитывала потратить на ошкуривание еще дня два-три, но вот, оказывается, работа уже закончена.
Это мог сделать только один-единственный человек.
На мгновение Анхела почувствовала благодарность, но потом снова ожили старые страхи и нежелание оказаться под чьей-то назойливой опекой. Неужели Питер думает, что я не могу справиться с этим сама? — подумала девушка. Что даже какие-то опоры для перил мне не по силам?
Питер занял мой дом, мою комнату и даже часть моей жизни! Я же говорила ему, что этот дом — целиком мой, я хочу делать в нем ремонт сама, не делясь ни с кем. Мне нравится решать, что надо делать. Неужели он этого не понял?
К тому времени, как машина Питера припарковалась рядом с кустами жасмина и сирени, Анхела уже успела изрядно накрутить себя.
Она последовала за мужчиной вверх по лестнице, успев нагнать лишь в спальне.
Питер поднял задумчивый взгляд от блокнота, который держал в руках.
— О, привет. Как дела?
— Плохо.
Он удивленно взглянул на девушку.
— Плохо?
— Да! В этот раз ты перешел все границы. Можешь отложить свой блокнот и начать собирать вещи.
— Что?
— Ты прекрасно слышал. Все кончено.
— Что я такого сделал?
Анхела со скоростью урагана пересекла комнату и остановилась рядом с Питером, глядя на него сердитыми глазами.
— Я выполнила свою часть договора. Я тебе помогала, пустила тебя в свой дом, в свою комнату, когда ты попросил меня об этом. Я позволила тебе солгать моей матери. Я даже разрешила тебе поцеловать меня. А что сделал ты?
— Я тоже хотел бы это знать.
Питер, с удивленно разведенными в стороны руками, казался образцом невинности.
Трогающий сердце вид, но ему меня не смягчить, угрюмо подумала Анхела. Задеты были ее принципы.
— Не смей опекать меня! Ты думаешь, что женщина не может справиться сама? Ей обязательно нужен большой сильный мужчина, который все сделает за нее?
Тишина наполнила комнату. Питер смотрел на взъерошенную девушку, стоящую перед ним со сжатыми кулачками.
— Это все из-за того, что я ошкурил несколько балясин сегодня утром? — спросил он.
— Да! — отрезала Анхела, страстно желая хорошенько пихнуть Питера в грудь, выбить его из этой проклятой невозмутимости, заставить как-то отреагировать. — Я же говорила тебе, что меня не надо опекать!
— Я тебя не опекал. Просто немного помог перед тем, как уйти…
— И ты думаешь, я в это поверю?!
— Хочешь — верь, хочешь — не верь. — Он пожал плечами. — Но это правда.
Она просто ненавидела эту спокойную улыбку.
— Такая же правда, как и все, что ты мне говорил? Знаешь что? Ты сам не знаешь, какой ты на самом деле. Всякий, кто тебя встречает, видит нового Питера. Если мне нужен строитель, ты становишься строителем. Бойфренд? И это ты можешь сыграть. А если мне понадобится аквалангист, ничуть не удивлюсь, если через пару минут ты появишься в ластах и маске! Но где же настоящий Питер? Когда он появится?
Питер бросил на Анхелу странный взгляд. В его глазах начали вспыхивать опасные огоньки. Хорошо. Значит, мне все-таки удалось задеть его, подумала Анхела. Наконец-то хоть какие-то эмоции появились из-за стены, которой он отгородил себя от мира.
— Ты хочешь увидеть меня настоящего? — протянул он. — Тот Питер, которого ты видишь перед собой сейчас, тебя не устраивает? — А как тебе понравится вот этот?
Внезапно он протянул руку, схватил девушку за талию и резко притянул к себе. Прежде чем Анхела успела среагировать, он впился в ее губы поцелуем.
Девушка попыталась оттолкнуть его, но Питер лишь крепче прижал ее к себе. Его язык проскользнул меж ее губ и проник внутрь. Желание пришло на место гнева, и у Анхелы ослабели колени. Вскоре горечь исчезла из поцелуев мужчины, и они стали соблазняющими, нежными. Его сильные руки соскользнули с ее талии вниз, прижимая ее бедра к горячему холму, которого всего минуту назад не было.
Кулачки, упиравшиеся в грудь мужчины, разжались, и девушка обняла его за шею. Отвердевшие соски прижались к его груди, и Питер застонал, принявшись целовать Анхелу с удвоенной страстью.
Девушка наслаждалась прикосновениями его рук, его трепетных пальцев, которые выдавали нетерпеливое стремление мужского тела к еще большему сближению. Она хотела того же. В этом не было лжи. Вот настоящий Питер, который пьет сладость ее губ так, будто жажда никогда не прекратится, который желает ее, Анхелу де ла Крус, не как владелицу постоялого двора или добровольного помощника в расследовании, но как женщину. В его оглушающей страстности была искренность, и она это чувствовала.
Питер поднял голову, чтобы отдышаться.
— Не останавливайся, — прошептала Анхела, лаская мочку его уха.
Она вдыхала опьяняющий аромат его тела.
Питер откинулся назад и положил ладонь на грудь девушки, словно хотел оттолкнуть ее, но Анхела прижалась к нему еще сильнее.
— Анхела… — Его рука на груди слегка расслабилась. — Извини, я не должен был этого делать.
— Не знаю, как у тебя, а в моей жизни и так слишком много всяких «должна», «не должна». Зачем же добавлять к ним еще одно? — спросила она, целуя Питера в шею.
— Нет, — вздохнул тот в ответ. — Нам надо остановиться. Я не могу начинать личные отношения с кем-то во время расследования.
Анхела продолжала медленно целовать его шею, спускаясь все ниже. Ее поцелуи были сладкими и долгими, и Питер невольно застонал.
— Ты спишь в моем доме, — прошептала она ему на ухо. — Ты представился моей матери как мой возлюбленный. Три раза ты целовал меня, и тебе это понравилось. Разве это не личные отношения, которые ты уже давно начал, сам того не заметив?
И девушка провела языком по кромке его уха.
Питер задрожал:
— Не надо так делать.
Анхела приникла к его губам. На мгновение девушке показалось, что он сейчас оттолкнет ее, но вскоре его губы смягчились, и Питер отступил. Анхела никогда прежде никого не соблазняла, и ликование от этой маленькой победы наполнило ее голову легким звоном. Питер крепко обнял девушку, прижимая к себе со все увеличивающейся страстью.
Когда они наконец оторвались друг от друга, Питер больше не старался оттолкнуть Анхелу. Наоборот, он наклонился к ней, пытливо всматриваясь в глаза.
— Знаешь, я вовсе не пытался доказать превосходство мужского пола над женским, когда шкурил эти деревяшки сегодня утром.
Анхела не хотела слышать ни о каких деревяшках. Сейчас ей было совершенно наплевать на них. Поцелуи зажгли девушку таким жаром, что она могла думать лишь о гладкой коже его тела, к которой было бы так здорово прикоснуться.
— Анхела?
— Ладно, — кивнула она и принялась расстегивать его рубашку.
Питер поймал ее руку.
— Всего пять минут назад ты была готова вышвырнуть меня из дома, — заметил он с улыбкой, которая пряталась в уголках глаз. — Поэтому я хочу убедиться, что ты меня простила.
— Если я тебя прощу, ты снимешь рубашку?
— А ты пообещаешь не сердиться на меня всякий раз, когда я буду тебе помогать? — Питер нежно провел рукой по щеке девушки. — Ведь я имел в виду только помощь, ничего другого. Хотел сказать «спасибо». Не пытался завоевать пространство или показать, что я сильнее.
В его глазах была искренность. И это тоже был настоящий Питер. Мужчина, который перевернул всю ее жизнь. Которого она желала больше всего на свете…
Боже, что со мной происходит? — удивилась Анхела.
— Я тебе верю, — сказала она. — Поцелуй меня.
Одной рукой девушка обняла его напряженную шею. Еще секунда, и Питер сдался. Он последовал за огнем желания, сжигавшим его изнутри.
Прошло несколько минут, и Питер снова откинулся назад.
— Подожди, Анхела. Я не могу думать.
Думать в такое время?
— Зачем?
— Я хочу тебя кое о чем спросить.
Должно быть, это что-то очень важное, раз он смог сверхчеловеческим усилием обуздать себя и остановиться в такую минуту.
Анхела отошла от него и села на кровать, чтобы дать ему возможность сосредоточиться. Питер остался у окна.
— В чем дело?
— Мне надо знать, насколько близкие отношения у тебя с Норманном Синклером.
Что за глупый вопрос?
— Насколько близкие отношения? — переспросила она. — Очень близкие: всего пара сотен метров. Питер, он всего лишь мой сосед, который несколько раз помогал мне красить стены, но ничего большего между нами не было.
— Ну, а он, кажется, тобой интересуется. И у вас было свидание вчера вечером.
Анхела покраснела. Пожалуй, не стоит рассказывать Питеру о парнях, которых держат в резерве, и о той полезной роли, которую они играют в жизни женщины.
— Да, интересуется. Интересуется с тех самых пор, как я переехала сюда. Когда я увидела Норманна первый раз, он сидел на заднем дворе под кустом и наблюдал за птицами. Я ужасно испугалась, подумала, что у него не все в порядке с головой. — Анхела улыбнулась. — Но теперь я знаю его лучше. Он хороший человек, но пить с ним кофе по утрам я не согласна.
А с Питером? Да, внезапно поняла Анхела, с Питером согласна. С этим невероятным, сводящим с ума, будоражащим и сексуальным мужчиной, согласна. И если его поцелуи доводят меня до таких высот, которых я прежде никогда не достигала, то что же будет дальше? Анхела даже поежилась от предвкушения.
Питер продолжал смотреть на девушку, словно ее ответ не смог полностью убедить его.
— А когда Норманн к тебе заглядывает, он ничего о себе не рассказывает? Ну… что происходит на работе, о своих друзьях, о родственниках?
Когда же закончится этот разговор и мы сможем перейти к чему-то более интересному? — подумала Анхела. Ей очень хотелось сказать: «Питер, тебе не надо ревновать меня к этому парню, честно».
Но девушка промолчала. Вместо этого она ответила:
— Нет, ни о чем таком он не рассказывал. Я даже не знаю, где он работает. Знаю лишь, что у него своя фирма и он довольно часто задерживается на работе. Но его друзья все равно заглядывают к нему в любое время дня и ночи.
— Что ты имеешь в виду?
Анхела указала подбородком в сторону окна, у которого продолжал стоять Питер.
— К нему приходят даже в полночь. Должно быть, у парня просто ангельское терпение.
— Ну… если в полночь к нему заходят такие друзья, как Мари Элена…
Анхела поморщилась.
— Мари Элена очень любит своего мужа и потому не может быть любовницей Норманна. Должно быть, она передавала сообщение от брата.
— Но ведь для этого есть телефоны. Кроме того, разве они не расстались всего за час до этого?
— Не знаю. Может быть, он что-то забыл.
Питер взглянул через плечо на улицу и внезапно замер. А потом схватил с кресла блокнот и принялся что-то быстро писать в нем.
— Что случилось? — Анхела подошла к окну.
Тот же пожилой человек, которого девушка видела еще во вторник, постучался в дверь Норманна. В левой руке мужчина держал шкатулку, обтянутую черным бархатом.
Как странно. В таких шкатулках обычно хранят драгоценности…
Дверь открылась, мужчина быстро вошел внутрь. Всего пять минут спустя он вышел и тут же укатил на своей машине.
Записи в блокноте Питера Анхеле ничего не прояснили. Это был все тот же список номеров автомашин, только значительно удлинившийся.
— Я думаю, тебе стоит бросить дело о неверной жене и начать расследование о драгоценностях, — сказала она. — Что-то мне это совсем не нравится.
— Что ты имеешь в виду?
Девушка взглянула на Питера, но тот по-прежнему смотрел на дом напротив.
— Ты видел бархатную шкатулку?
— Да. Ты знаешь, что в ней может находиться?
Анхела пожала плечами.
— Может, сейчас в таких упаковках модно доставлять буррито, но обычно их используют для перевозки драгоценностей.
Питер несколько секунд молчал, а потом спросил:
— Как ты думаешь, зачем этот парень и твоя подруга Мари Элена приносили драгоценности Норманну?
О Боже! — подумала Анхела с внезапной болью в сердце. Ведь Мари Элена вытащила точно такую же шкатулку из кармана своей кофты, только размером поменьше.
Вдруг она вспомнила:
— У Мари Элены больна мать, и она всегда подменяет сиделку в восемь вечера. Что же заставило ее так поздно задержаться? — Холодок понимания пробежал по спине Анхелы. — О нет! Это невозможно!
— Послушай. Я нарушаю обещание, рассказывая тебе обо всем, но я больше не могу тебя обманывать. Меня наняли вовсе не за тем, чтобы я подтвердил неверность чьей-то жены. Мне нужно найти человека, точнее, группу людей, которые за последние полгода совершили несколько дерзких краж драгоценностей из разных антикварных компаний.
Анхела ахнула:
— Эстебан…
— Именно. Были мастерски вскрыты сейфы с высокой степенью защиты, а ведь твой друг специализируется именно на них.
Девушка расстроенно прикрыла глаза, а затем ей в голову пришла новая мысль:
— Почему же ты не зовешь полицию, ведь сейчас у Норманна на руках краденые драгоценности?
— Видишь ли, — ответил Питер, — у этих драгоценностей не совсем обычная история.
Анхела недоуменно посмотрела на него.
— В конце Второй мировой войны они были вывезены немцами из пражского гетто.
Девушка понимающе кивнула. Похоже, что в истории она разбиралась не хуже Питера.
— Потом, мне нужно выявить всю цепочку людей, от начала до конца, и предоставить неопровержимые доказательства вины Норманна. Кроме того, как ты понимаешь, мой клиент не хочет, чтобы об этих драгоценностях стало широко известно.
— Да. — Анхела задумчиво покачала головой. — Ну и что мы будем делать?
— Я, а не мы, — сказал Питер, отложив блокнот и положив обе руки девушке на плечи. — Ты не будешь принимать в этом никакого участия.
— Но, по крайней мере, ты убедился, что я не сообщница Синклера и что мне можно верить?
Анхела страстно желала, чтобы Питер ей верил. Ей так хотелось стать настоящей частью его жизни. Или хотя бы знать, что теперь в его объятиях и поцелуях не будет недосказанности.
Почему он так долго молчит?
— Я бы очень хотел тебе верить, — сказал наконец Питер. — Ты обо всем догадалась сама, и у меня не осталось выбора. Я был вынужден рассказать тебе правду. Теперь ты можешь, хотя бы теоретически, пойти к Норманну и рассказать ему то, что знаешь.
— Неужели ты думаешь, что я на такое способна? — Сердце Анхелы пронзила острая боль.
Как часто Питер должен был встречаться с лживыми людьми, скрывающими свои истинные намерения, что теперь он во всех видит неискренность, даже в той, кого только что целовал с такой страстью?
— Я надеюсь, что нет, — сказал он.
Но это был не тот ответ, который Анхела хотела услышать.