- Грабителей. Пока вы были в отъезде, в нашей округе обокрали несколько домов. И пока в доме не было других мужчин, мама вконец измучила себя и всех остальных своими страхами. - Бросив на Моргана примирительный взгляд, он добавил:
- Ты же знаешь, если маме что-нибудь взбредет в голову, она не успокоится, пока не осуществит задуманного.
Морган, смеясь, согласился:
- Да, но скажи, почему ты не в постели? Мой кабинет отнюдь не самое уютное место в доме. Доминик состроил гримасу:
- Да. Но понимаешь ли, если мама заявила, что в доме должен находиться мужчина, то Леони так же решительно сказала, что не нуждается в охране. Грустно покачав головой, он продолжил:
- Пока тебя не было, у нас происходили довольно бурные сцены. Леони оказалась такой дерзкой и упрямой женщиной, каких я еще никогда не встречал. Она сказала маме, что последние пять лет обходилась без помощи мужчин и поэтому не видит причин, по которым она должна вдруг кому-то подчиняться. Тем более, что этот кто-то вряд ли умеет стрелять так же хорошо, как она. Мама страшно обиделась. Она сочла это оскорблением. Мне казалось, что еще немного и прольется кровь...
Морган живо представил себе эту сцену и с интересом спросил, что же произошло дальше.
Но Личфилд опередил Доминика, проговорив с многострадальным видом:
- Если джентльмены предпочитают беседовать в коридоре в полной темноте в два часа ночи, то могу ли я рассчитывать на их снисхождение и на то, что они отпустят меня отдохнуть.
Морган не смог удержать улыбку:
- Судя по всему, Личфилд, вам действительно давно пора идти. Увидимся утром.., если у вас, конечно, нет других планов.
Многозначительно взглянув на Моргана, Личфилд без лишних слов исчез в темноте коридора.
- Он прав, - заметил Морган, - мы могли бы найти более подходящее место для нашей беседы, чем коридор.
Отвесив шутливый поклон, Доминик почтительно произнес:
- Не будете ли вы так любезны следовать за мной?
Несколько минут спустя они уже сидели в кабинете Моргана, потягивая виски и обсуждая результаты поездки. Морган уже успел сбросить с себя сюртук и рубашку, обнажив красивое бронзовое тело. Удобно устроившись в красном кожаном кресле, он блаженно откинул голову на мягкое изголовье и приглушенно вздохнул:
- Боже, как хорошо дома.
- Какое странное заявление.
У братьев уже давно вошло в привычку подтрунивать друг над другом, и в этот раз Доминик не сделал исключения.
- Может быть, ты действительно думаешь, что на свете нет места лучше, чем наш дом?
- Трудно сказать. Знаю только, что я чертовски рад вернуться сюда, и очень рад, что моя прелестная и хитрая жена не успела улизнуть за несколько минут до моего приезда.
При упоминании о Леони игривое настроение Доминика сразу исчезло:
- У нее не было возможности убежать. А потом, я не вижу в этом смысла. Если ей нужны деньги, то здесь они в полном ее распоряжении. Конечно, она могла скрыться несмотря ни на что, но я бы ее остановил...
В глубокой задумчивости Морган продолжал потягивать виски:
- Как ты думаешь, она действительно истратила последние свои деньги, чтобы приехать в Натчез? И с той же целью, с какой тысячи из них приезжают из Нью-Орлеана? Мы ведь знаем все только с ее слов.
- Ты думаешь, я чересчур легковерен? Но, черт возьми, Морган, временами я действительно верю ей или, по крайней мере, части ее слов. Я в полном замешательстве. Ты говоришь, что на ней не женился, и я тебе верю. Но с другой стороны я и ей иногда верю.
Шарли Басби - Например?
- Например, я верю, что все они жили на этой старой захудалой плантации, о которой она постоянно твердит, - он на мгновение замолчал, а потом испытующе взглянул на Моргана. - Ты когда-нибудь обращал внимание на ее одежду и руки.
Этот вопрос застал Моргана врасплох. Он вспомнил платье Леони, которое, по-видимому, когда-то имело замечательный изумрудный цвет, но теперь выцвело и уже отнюдь не внушало восхищения. Он вспомнил даже не платье, а скорее лишь странное его подобие, которое Леони имела обыкновение одевать к обеду. Но как Морган ни старался, он не мог вспомнить ее руки. В памяти всплывали только дерзкие чувственные губы. Это раздосадовало его, и поэтому ответ прозвучал довольно резко:
- Не следует придавать большого значения одежде. Если уж она сочинила рассказ о своей тяжелой жизни, то было бы глупо с ее стороны носить дорогие модные наряды. Что же касается ее рук, то я не обратил на них внимания. У меня вообще нет привычки изучать женские руки, - глаза Моргана лукаво блеснули, - в женщинах есть кое-что более интересное, ты меня понимаешь?..
- Согласен, - губы Доминика тронула чуть заметная улыбка, - обычно я тоже не смотрю на руки, но в данном случае обратил. Я уверен, что если бы ты уехал в Батон Руж чуть позже, то тоже заметил, что на ладонях Леони - мозоли. Сейчас они уже почти не заметны. Но все равно ее руки явно доказывают, что она работала немало. Я имею в виду тяжелую физическую работу. А помнишь, когда отец говорил о плантации, она прекрасно его понимала. Я знаю, что ни одна женщина, включая даже нашу маму, не способна понять ни слова, если разговор заходит о ферме или плантации, но Леони... Она даже сделала несколько замечаний относительно периодичности засева хлопковых полей, чем очень поразила отца. Знаешь, возможно, она и авантюристка и мелкая мошенница, но она действительно делала все, о чем говорила.
Морган долго смотрел на него, а потом не без язвительности заметил:
- Значит, ты все-таки допускаешь, что она охотится за деньгами?
Доминику не понравился тон, которым это было сказано. Делая ударения на каждом слове, будто пытаясь вразумить непонятливого ребенка, он пояснил:
- Я допускаю это, но вовсе не уверен, что ею движет алчность, - и играя стаканом, тихо добавил:
- Когда я сказал Леони о твоем отъезде в то утро, она отреагировала на него так, словно я дал ей пощечину. И не столько из-за твоего отъезда, сколько от того, что он может затянуться на несколько недель. Ей нужны были деньги. Этого я не могу отрицать. Может, она хотела сбить меня с толку, я не знаю, но мне показалось, что ее отчаяние было неподдельным. Ведь ты мог опоздать, и тогда никакие бы деньги не смогли спасти ее усадьбу.
- Спасти усадьбу? Но я думал, что она потеряна навсегда. Или она вдруг решила изменить правила игры?
- Она ничего не изменяла, просто на сей раз сказала чуть больше, чем вначале. Мне кажется, что какой-то старый сосед хранил долговые обязательства их семьи. Когда сосед умер, его наследник потребовал немедленной выплаты всех долгов. Но у Леони не было ничего, кроме ее усадьбы. - Поймав скептический взгляд Моргана, Доминик довольно резко произнес:
- Пойми, этот дом очень много значит для нее. Когда она говорила о нем, то в ее голосе звучала искренняя боль. Невольно она заставила меня задуматься: а что бы почувствовал я, если бы Бонжур был продан постороннему человеку.
- Едва ли это можно считать доказательством ее правдивости.
Взывать к чувствам Моргана сейчас было совершенно бесполезно. Доминик начал уже раздражаться, но вовремя сделанный глоток виски привел его в себя.
- Я вовсе не собираюсь утверждать, что ей не нужны твои деньги. Я только говорю, что ею могут двигать не самые худшие побуждения.
- Может, ты и прав, - первый раз за весь вечер Морган согласился с Домиником. - Весь ее рассказ, наверное, потому и трудно опровергнуть, что он в чем-то правдив.
Доминику эта фраза пришлась по душе, и, примостившись на ручке кресла, он с энтузиазмом сказал:
- Я с тобой полностью согласен. Допуская, что не все сказанное ею ложь, мы существенно облегчаем свою задачу.
Морган вздохнул.
- Не знаю, черт побери. Может быть, да, а может быть и нет. Я все-таки хочу съездить в Нью-Орлеан. Туда, где началась вся эта запутанная история и где должна быть разгадка. - Поставив на стол стакан, Морган провел рукой по лбу, как бы стараясь привести в порядок беспорядочные мысли. - Право, сейчас я уже ничего не понимаю. Поездка в Батон Руж оказалась бесполезной. Я даже не могу точно сказать, почему был так уверен, что встреча с Гайлордом решит все проблемы.
Не успел он договорить, как дверь распахнулась, и братья, вздрогнув, как по команде, повернулись в ее сторону. На пороге появился Личфилд. С невозмутимым видом он прошествовал через комнату и, остановившись возле стола, аккуратно поставил на него большой серебряный поднос, нагруженный ломтями холодного ростбифа и ветчины, золотистыми бисквитами и большим куском аппетитного желтого сыра. Также абсолютно невозмутимо Личфилд произнес:
- Если вы еще не собираетесь спать, то, полагаю, вам стоит немного подкрепиться.