Родни в безмолвном отчаянии навалился грудью на подоконник и угрюмо смотрел на клубы пыли, опускавшиеся на придорожные кусты. Он никак не реагировал на мои дружеские призывы вместе отправиться на кухню и превратиться в следопытов.
Я сошла вниз и обследовала все сама. Оказалось, что миссис Макалистер, несмотря на склонность к пустословию, как мне обрисовала ее Эверил, была отличной экономкой. Я с ужасом представила, в каком состоянии мог бы находиться дом, если бы сестра хозяйничала сама. Она обладала удивительной способностью создавать хаос и неразбериху во всем, к чему бы ни прикасалась ее рука.
Я решила приготовить суп из свежих овощей и молодой зелени, которые обнаружила в кладовой.
За коттеджем простирался фруктовый сад. Груши и вишни были усыпаны белыми цветками, другие плодовые деревья стояли в нежно-розовой пене.
В открытое окно врывался птичий гомон, ветерок играл занавесками. Я мечтательно глядела в голубую даль, машинально очищая молодую морковку.
Вскоре в дверях кухни появился Родни, все еще пребывавший в дурном расположении духа.
— Что ты готовишь? — спросил он, подозрительно нахмурившись.
— Овощной суп, — ответила я, улыбаясь.
— Не люблю овощные супы, — мрачно буркнул мальчик, а потом с любопытством поинтересовался: — А подарок ты привезла?
Такая резкая смена настроения меня не очень удивила. Я уже давно привыкла к эгоцентричности своего племянника. Я отрицательно покачала головой. Думаю, Родни не раз собирал дань с покорных ухажеров своей матери, готовых чем угодно задобрить маленького деспота. Но мне самой не захотелось начинать с подкупа.
Мальчик, недобро сверкнув глазами, задумчиво поковырял носком ботинка трещину в плитке пола.
— А когда мы жили в Лондоне, мамины друзья всегда дарили мне подарки.
— Понятно, — сухо ответила я. — Но должна тебе признаться, я небогата.
На секунду в его глазах появилось недетское лукавство.
— Мы станем богатыми, когда мамочка выйдет замуж за Вэнса, вот тогда я смогу купить все, что захочу.
Слова Родни огорчили меня. Интересно, сколько ненужных разговоров он слышал и что именно привело в смятение неокрепшую юную душу?
У окна стоял старомодный диван, набитый конским волосом. Малыш залез на него с ногами и оттуда мрачно взирал на мои хлопоты.
— Жаль, что мы переехали сюда — ненавижу деревенскую жизнь. Здесь скучно, совершенно нечего делать.
— Нечего делать? — Я улыбнулась. — Вокруг такое раздолье, а тебе нечем заняться?! А мне кажется, тебе сказочно повезло.
— Вэнс не любит, когда я кручусь возле усадьбы. Мне даже уток в пруду кормить не разрешают.
— Знаешь, меня это не удивляет после всего, что я о тебе слышала, — призналась я.
Родни смутился. А я, сама не зная почему, расстроилась: Вэнс Эшмор — властный собственник, конечно, он будет против любых вторжений маленького сорванца в свои владения.
В этот момент глаза мальчика опять хитро и жадно заблестели.
— Когда он женится на маме, я тоже буду жить в Эшмор-Хаус, и он не сможет мне ничего запретить.
Господи, откуда у ребенка такие мысли? Что бы ни происходило между Эверил и Вэнсом, они вряд ли уже строили матримониальные планы.
Развалившись на диване, Родни листал комиксы, а я решила еще раз обойти весь дом.
На втором этаже находились спальня сестры — здесь временно буду жить я, и еще две небольшие комнаты с наклонными потолочными балками. Везде царил дух скрипучей старины. Особая прелесть заключалась в том, что комнаты располагались на разных уровнях, в спальню Родни, например, вели две ступеньки. Единственным нововведением на этаже была современно оборудованная ванная, сверкавшая изумрудно-черной плиткой. Я принесла свои сумки и начала разбирать вещи. Меня переполняло чувство радости и умиротворения. Как хорошо, что я все-таки приехала в Черри-Коттедж!
Было тихо-тихо, лишь вороны каркали во дворе, да высокие напольные часы в коридоре напротив моей двери отмеряли минуту за минутой… Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как за мной захлопнулись двери унылой брокерской конторы. Образ мисс Палмер, суетливо сновавшей среди полок с документацией, стал приобретать нереальные, расплывчатые очертания. Пожалуй, я приняла правильное решение, подумала я с чувством глубокого удовлетворения.
Я аккуратно сложила стопку носовых платков в ящик высокого орехового комода. Это чудо наверняка сохранилось со времен царствования Уильяма и Мэри. Неожиданно из кухни донесся душераздирающий вопль Родни. Я вздрогнула, но решила никак не реагировать: мне была известна склонность мальчика к инсценировкам. В данный момент он, видимо, проверял меня на прочность. Но что-то в его крике все-таки насторожило меня, сердце сжалось. Резко задвинув ящик, я бросилась вниз. Влетев на кухню, я буквально остолбенела от ужаса: кастрюля на плите опрокинута, овощи размазаны по полу, ребенок судорожно сжимает ручонки и готов разразиться новыми воплями. Сомнений быть не могло: воспользовавшись моим отсутствием, юный следопыт изучал содержимое кастрюли и нечаянно вылил суп на себя.
Охваченная паникой, я взлетела на второй этаж и распахнула в ванной шкафчик с аптечкой. В тот момент я не обратила внимания на несколько необычный набор баночек и бутылочек. Чего здесь только не было! Лишь позже я задала себе вопрос, откуда у Эверил могли взяться дорогие флаконы с духами и туалетной водой, пеной для ванны и ароматическими маслами, косметические наборы лучших парижских салонов. А сейчас я судорожно перебирала эти сокровища, помня лишь о страданиях ребенка. Наконец в дальнем углу шкафчика я обнаружила покрытую пылью баночку вазелина.
Я скатилась вниз по лестнице и, как могла, обработала ожоги.
Родни не мог стоять на месте от боли и жалобно скулил. Боже мой, как же он умудрился так обжечься?! Я ведь только-только поставила кастрюлю на плиту, и содержимое не могло быть настолько горячим. Но, судя по крикам, ребенок испытывал сильную боль. Поскольку вазелин явно не оказал благотворного воздействия, я мучительно соображала, что еще можно предпринять в данной ситуации. И тут я вспомнила о Бобе Причарде. Вот он, наверно, удивится, что его помощь потребовалась так быстро.
Крикнув Родни, чтобы он ждал меня, я помчалась по аллее к проезжей дороге. Быстрее, быстрее, твердила я, надо поймать машину. К счастью, из-за поворота показался огромный лимузин. Не думая об опасности, я бросилась наперерез, размахивая руками. Завизжали тормоза, и я увидела разгневанного водителя.
— Если вы полагаете, что я вас подвезу, то должен вас огорчить: я этим не занимаюсь, — неприязненно произнес он, выглядывая из окна.
Задохнувшись от быстрого бега, я не могла вымолвить ни слова и в изнеможении оперлась на капот.
— Что это, черт побери, вам пришло в голову?! Хотите покончить жизнь самоубийством? — тоном инквизитора допытывался незнакомец.
Я так нервничала, что у меня не было сил возмущаться его грубыми манерами. Все мои мысли были о Родни. Я не могла простить себе своей неосмотрительности. Мне вверили ребенка, а я не уберегла его от несчастья.
— С Родни беда: он обварился горячим супом! Боюсь, у него страшные ожоги, — лепетала я беспомощно. Меня всю трясло от волнения, и в первую минуту я даже не сообразила, что чужой человек ничего не поймет из моего сбивчивого объяснения.
Нахмурившись, мужчина внимательно смотрел на меня, нервно барабаня пальцами по рулю.
— И что же, по-вашему, я должен делать? — резко спросил он.
— Это Родни Этертон, — стала поспешно объяснять я. — Он мой племянник. Понимаете, моя сестра отправилась в круиз в Вест-Индию и отставила сынишку на мое попечение, а он вылил на себя суп…
— Садитесь! — оборвал он меня на полуслове. Если бы я могла тогда мыслить трезво, я бы заметила резкую перемену в поведении незнакомца. Но мне было не до этого. Мужчина наклонился и открыл мне дверцу — я молча скользнула на сиденье. Обескураженная, я вопросительно взглянула на него, но незнакомец мрачно и отстраненно смотрел на дорогу.
Вскоре мы подъехали к нашему коттеджу. Поразительно: я ведь даже не сказала, куда ехать. Я стремительно выбралась из машины и напряженно прислушалась — криков не было. Кругом стояла зловещая тишина, и я содрогнулась от ужаса. Неужели малышу стало совсем плохо, и он лежит без сознания на холодном полу? Задыхаясь от волнения, я поспешила в дом. Незнакомец опередил меня и резко распахнул входную дверь. Детские крики тут же возобновились с удвоенной силой.
— Пациент, видимо, воскрес, — сухо заметил мой помощник.
Оставив это язвительное предположение без ответа, я влетела на кухню и увидела Родни. Набрав полную грудь воздуха, он намеревался исторгнуть жуткий вопль, но, увидев моего спутника, застыл на месте с широко открытым ртом. Я вся сжалась в ожидании очередной порции стенаний, но их почему-то не последовало.
— Я не мучил коров, Вэнс, — стал вдруг оправдываться мальчик. — Миссис Кларк всегда на меня наговаривает, а я к ним даже близко не подходил.
Господи, растерялась я, так это и есть грозный Вэнс Эшмор?! Интересно, если бы я знала это заранее, стала бы я так бесцеремонно кидаться под его машину?
Между тем мистер Эшмор внимательно осмотрел руку Родни и твердо сказал:
— Мне кажется, ничего страшного не произошло. — Он взглянул на остатки супа, размазанные по полу, и повернулся ко мне: — Если бы вы вели себя более сдержанно и разумно, вы бы не позволили мальчишке одурачить себя. Вы бы сразу поняли, что он получил незначительный ожог.
Выслушав такой суровый вердикт, Родни капризно захныкал.
Вэнс был абсолютно прав, я ему сразу поверила. Просто мальчику было важно привлечь к себе внимание. Я облегченно вздохнула: наконец-то разъяснились все загадки. Но я тут же снова ощутила беспокойство: чем-то этот высокий статный человек задел меня, хотелось спорить с его безапелляционностью, настаивать на своем.
— Все равно, надо показать его доктору Причарду, — упрямо заявила я.
Вэнс бросил на меня насмешливый взгляд:
— Ну конечно, вы сомневаетесь в моем диагнозе!
Я отвела глаза, смущенная своей собственной вздорностью.
— Думаю, лучше проявить осторожность, нельзя ничего исключать, и вообще я тут главная. — Мне было необходимо доказать, что последнее слово останется за мной.
— Ладно, — холодно подытожил мистер Эшмор, — Пусть будет по-вашему, но, да будет вам известно, доктор Причард чрезвычайно загружен и не очень любит, когда к нему на прием приводят избалованных симулянтов.
— Если вам не хочется нас везти, я вызову такси.
— Милая девушка, ничто не мешает мне отвезти вас, я лишь обращаю ваше внимание на бесполезность этого мероприятия.
— Но доктор Причард разрешил мне обращаться к нему за помощью в любое время, — настаивала я, гордясь своей выдержкой.
— Правда? — Черные брови мистера Эшмора презрительно изогнулись. — Значит, вы уже успели где-то познакомиться с нашим безнадежно влюбленным медиком?
— К вашему сведению, мы ехали в Уэрфильд в одном поезде, и, насколько я знаю, не такой уж он безнадежно влюбленный, — спокойно ответила я. У меня возникло подозрение, что Вэнс Эшмор нарочно пытается меня разозлить, и решила, что не позволю ему насладиться моим нервным срывом.
Мистер Эшмор пожал плечами:
— Это говорит о том, как мало вы знаете Боба Причарда. Я отвезу вас к нему. Уж коли я ввязался в эту историю, надо довести дело до конца. Но предупреждаю, в кабинет врача вы поведете его сама.
Мы ехали молча. Родни притих на заднем сиденье, погруженный в размышления о возможных последствиях своей выходки.
Поджав губы, я смотрела прямо перед собой. Не успела машина остановиться у ворот безобразного красного дома, как я уже вытаскивала из салона хныкавшего Родни.
— Я подожду и отвезу вас с малышом домой, — крикнул мне вслед Вэнс.
— Не стоит беспокоиться, — гордо выпрямив спину, ответила я. — Сама справлюсь.
— Вы всегда такая упрямая? — улыбнулся Вэнс. Казалось, вся ситуация его крайне забавляет. — Уверяю вас, дорога в Эшмор-Хаус проходит вблизи вашего дома, и подвезти вас мне совсем не трудно. Сообщаю эти подробности, чтобы вы понапрасну не беспокоились.
Я нехотя кивнула и двинулась к дому, волоча за руку Родни.
Вблизи жилище доктора Причарда выглядело еще более мрачным и унылым. На застекленной веранде стояли заросшие мхом горшки с поникшей геранью. Краска грязного оттенка местами облупилась.
Я беспомощно оглянулась и наткнулась на насмешливый взгляд Вэнса. Я еще помедлила, размышляя о том, достаточно ли у меня уважительная причина для встречи с врачом. Дверь нам открыла женщина в белом халате. Она недовольно посмотрела на меня.
— Вы слишком рано пришли, — объявила медсестра. — У доктора перерыв. Он сейчас пьет чай.
— Доктор как раз кончил пить чай, — радостно провозгласил Боб, появившись в прихожей. — Пусть мисс Карсон войдет.
Женщина неохотно посторонилась, пропуская нас с Родни внутрь. Доктор вопросительно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на мальчика:
— Судя по всему, пациент — он.
Я кивнула:
— Он опрокинул на себя кастрюлю с супом, но мне почему-то кажется, что я излишне драматизирую ситуацию.
Доктор ухмыльнулся:
— Лучше все сразу проверить, чем потом испытывать сожаления. Сейчас я осмотрю больного и сообщу вам результаты. Готовьтесь к худшему: правды скрывать не буду.
Мы прошли в смотровой кабинет. Я с растущим беспокойством наблюдала за врачом. Он обследовал руку мальчика и удивленно поднял на меня глаза.
— Ребенок в полном порядке, — решительно заявил он. — С чего вы взяли, что с ним что-то не так?
— Он кричал, — нерешительно ответила я, уже точно зная, что истошные вопли Родни были хорошей инсценировкой. Доктор понял это тоже.
— Успокойтесь, у него не было причин кричать, — твердо сказал врач.
Я топталась на месте, мечтая поскорее отсюда исчезнуть. Вот до чего могут довести детская разболтанность и собственное упрямство!
Родни, моментально догадавшись, что полностью разоблачен, прикинулся наивным простачком — такая способность к перевоплощениям уже начинала вселять в меня страх.
— Но мне очень больно! — протяжно заныл он.
— Немедленно прекрати! — выпалила я. — Тебе не кажется, что ты и так уже наворотил дел?
Я потащила племянника из кабинета, едва не забыв поблагодарить озадаченного доктора. И тут произошло нечто совершенно ужасное: в прихожей Родни, еле-еле волочивший ноги, неожиданно громко и четко произнес:
— Все равно мамочка не выйдет за вас замуж, она выйдет за Вэнса, она сама так сказала.
Повисла гробовая тишина.
Я посмотрела на Боба. Он побледнел как полотно и молча ушел в кабинет.
Сгорая от стыда, я бегом бросилась к машине. Вэнс искоса взглянул на меня, когда я вместе с Родни усаживалась на заднее сиденье. Обратный путь до коттеджа мы проделали в тишине.
На прощание Вэнс небрежно спросил:
— Кстати, Эверил передала вам, что моя мать хотела бы с вами встретиться? Вы могли бы прийти завтра? К нам легко добраться по тропинке через рощу.
Так, выходит, сестра говорила правду! Миссис Эшмор действительно мечтает подвергнуть меня осмотру.
Я почувствовала новый приступ возмущения. Миссис Эшмор, скорее всего, будет разочарована — не желаю я проходить проверку на лояльность!
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я за приглашение. — К сожалению, у меня совершенно нет времени на визиты: я занята с ребенком.
— А он разве не проводит целые дни в школе?
Как я могла об этом забыть? Надо что-то срочно придумать!
— Что ж, — сухо сказал Вэнс, наблюдая за моими умственными потугами, — пожалуй, вам не стоит беспокоиться и искать повод для отказа. Похоже, впервые моя мать не сможет удовлетворить свое любопытство. — На лице его появилось насмешливо-презрительное выражение, неожиданно он добавил: — Знаете, вы абсолютно не похожи на свою сестру.
— Я уже давно об этом знаю! — выпалила я. — Например, Эверил у нас ослепительная красавица, а я — весьма заурядная особа.
Он невозмутимо кивнул:
— Да, в отличие от вас Эверил действительно ослепительна, если говорить о наружности. Но я имел в виду совсем другое: вы с сестрой разные во всех отношениях.
Я холодно посмотрела на мистера Эшмора. Он что, думает, меня очень интересует его мнение?
Внезапно Вэнс газанул, и в мгновение ока лимузин скрылся из вида.
Сама не зная почему, меня вдруг охватила тоскливая апатия. Уныло опустив плечи, я поплелась по дорожке. Родни, забыв о роли несчастного калеки, вприпрыжку бежал к дому.
Ночью, лежа без сна в своей спальне, прислушиваясь к скрипам и вздохам старого дома, я размышляла об отношениях между моей сестрой и Вэнсом. Было бы неудивительно, если бы он влюбился в Эверил, ведь мало кто не подпадал под власть ее чар. Вэнс, в свою очередь, был богат и хорош собой. А такое волшебное сочетание действовало на мою сестру безотказно.
Я знала, если у Эверил и возникнет во время путешествия любовное настроение, то оно закончится к концу плавания. Несмотря на кажущуюся мягкость, кошачью грацию и нежную красоту, моя сестра уже давно превратилась в весьма решительную, практичную особу. На самом деле я уже не сомневалась в скором бракосочетании Эверил и мистера Эшмора. Сестренка была слишком хладнокровной и расчетливой, чтобы из-за какого-то романтического приключения упустить шанс стать миссис Эшмор.
Внезапно я насторожилась: под чьими-то шагами скрипели половицы в коридоре. Я резко села в постели, по спине пробежал холодок. Мы с Родни в доме одни, ближайшие соседи — Эшморы, но нас разделяют сад и роща. Я с ужасом вспомнила, что не закрыла окно в гостиной. А вдруг кто-то влез в дом и стоит теперь за моей дверью?! Я сдавленно вскрикнула, увидев, как медленно повернулась дверная ручка… В комнату робко зашел Родни. В пижамке, со всклоченными волосами, он выглядел совсем маленьким и беспомощным. Но он так напугал меня, что я не смогла подавить раздражение.
— Ну, Родни, что случилось? Почему ты ходишь в темноте?
— Прости, что напугал тебя, но мне надо задать тебе один вопрос, — сказал он, опустив голову.
— Какой?
— Я вот подумал: может, мне завтра лучше не ходить в школу? Ну, из-за моей травмы?
Если бы я была более внимательной и чуткой, то, конечно, уловила бы в его тоне тревожное беспокойство, а не простой детский каприз. Но у меня окончательно сдали нервы.
— Даже не надейся! Сейчас же иди в постель! Господи, с тобой хлопот не оберешься. Ничего ведь не случилось. И нечестно было меня так волновать, что я как сумасшедшая помчалась к врачу.
— Все равно у меня был ожог! А доктор Причард меня просто не любит. Он ведь знает, что я не хочу, чтобы он был моим новым папой. — В его глазах промелькнула хитринка, и он опять показался мне умнее и старше своих лет. — Я слышал, как он сделал маме предложение, а она ему отказала. — Мальчик нахмурился, вспоминая нужную фразу. — Сказала, что не мечтает стать женой деревенщины и навсегда похоронить себя в глуши.
Это циничное высказывание было абсолютно в духе Эверил, я не сомневалась в его правдивости.
— Ты думала, я не вспомню, да? — Мальчик внимательно наблюдал за моей реакцией.
— У тебя хорошая память, — сказала я.
Да, способности у ребенка явно были. Ничто не ускользало от его пристального внимания, все фиксировал его пытливый ум.
— Пожалуйста, иди спать, Родни. В школу ты завтра конечно же пойдешь.
Уходя, он попросил тихим, жалобным голосом:
— А ты подоткнешь мне одеяло, тетя Эстер? Мама обычно только обещает заглянуть ко мне на ночь, а потом забывает.
Отказать было невозможно. Я накинула халатик и отвела Родни в спальню. Уложив его, я подошла к окну.
На безоблачном небе сияла полная луна, наполняя сад призрачным серебряным светом и превращая каждый цветок в филигранное чудо на черном бархате ночи. За кронами деревьев виднелся озаренный множеством огней Эшмор-Хаус. Видимо, миссис Эшмор развлекала гостей. И в центре всеобщего внимания — неотразимый Вэнс! Я рассердилась на себя: как легко мои мысли обратились к образу этого человека! А ведь он принадлежал к типу мужчин, вызывавших у меня отвращение своим высокомерием и менторскими замашками.
У Родни слипались глаза, сонным голосом он пожелал мне спокойной ночи, и я вернулась в свою комнату.
Нижний ящик комода почему-то был закрыт неплотно. Я подергала его, стараясь задвинуть поглубже, но что-то мешало мне это сделать. Тогда я вытащила ящик целиком и обнаружила завалившуюся фотокарточку. Странно, Эверил не свойственно хранить фотографии и сувениры на память. Даже девчонкой она не собирала всякую всячину, безделушки — словом, то, что для детей является бесценным сокровищем, а непосвященным кажется ненужным хламом.
Каково же было мое изумление, когда я поняла, кто запечатлен на снимке! Словно высеченные из гранита черты, тонкие губы, удивительные темные глаза — это был Вэнс Эшмор! Он обнимал за плечи весело хохотавшую Эверил, она пыталась пригладить волосы, взбитые ветром в золотистый ореол. Сестра выглядела красивой и очень счастливой. Внизу карточки ее размашистым почерком была проставлена дата. Холодок пробежал у меня по спине: снимок был сделан за несколько месяцев до гибели Клайва! Выходит, Эверил уже давно знакома с Эшмором и, судя по всему, питает к нему нежные чувства. Я засунула фотографию на дно ящика.
У Эверил оставалось немного денег после смерти Клайва. Я помню, как удивилась, обнаружив в ванной залежи дорогой косметики и парфюмерии. Вопрос: Эшмор, начальник Клайва, намеренно придумал предлог, чтобы отослать своего сотрудника на Ближний Восток и иметь возможность беспрепятственно встречаться с Эверил?
Я обвела глазами комнату. Серебряная щетка для волос, ручное зеркало в резной оправе, крошечные часы, вмонтированные в кусок горного хрусталя, — кругом изысканные и очень дорогие вещи. Подобные подарки мог сделать лишь такой человек, как Вэнс, с презрением подумала я. Смерть Клайва оказалась на руку этой парочке! Эверил ведь и раньше не скрывала, что ее брак не удался.
Я долго ворочалась без сна, охваченная самыми противоречивыми чувствами, причем все мои переживания были связаны исключительно с одним человеком — Вэнсом Эшмором.
Как все это глупо и бессмысленно! Мне же совершенно не нравится этот человек.
Внезапно я вспомнила, как Боб Причард что-то говорил о сводном брате Вэнса, Эрике. Кажется, он пострадал на охоте. По слухам, братья враждовали из-за женщины. Боб никого открыто не обвинял, но в глубине души он, видимо, считал, что роковой выстрел был произведен Вэнсом. Неужели речь идет об Эверил?! Какой кошмар, не может быть! Сестра была бы, конечно, в восторге от подобной истории. Что же касается Вэнса, то, безусловно, на него похоже, что он мог действовать жестоко и хладнокровно в стремлении добиться своего.