— И ты пойдешь на свадьбу? — охнула Зинаида.
— Вообще-то я обещала, но еще не знаю.
— Не ходи, — посоветовала Зинаида. — Я же тебе говорила, у них своя жизнь, у тебя своя.
— Мне не по себе. Я пойду отдохну, — устало сказала Маша.
Когда девушка вышла, Анфиса продолжила прерванный разговор.
— Слышь, Зин? Получается, что этот Алеша — и не «суженый» вовсе, раз он на другой женится…
— Хорошо, если так… Скорее бы уже они свадьбу сыграли. Я только тогда вздохнуть спокойно смогу.
Смотритель и его сын Жора ждали, когда явится Толик.
— Где этот Толик? — возмущался смотритель. — Ну что за бестолочь! Его только за смертью посылать.
— Придет, куда он денется? — успокоил отца Жора. — Хотя с Машкой я бы тоже задержался… — цинично добавил он.
— Вот именно. Его отправили разузнать, что к чему и прощения попросить, а он, наверное, амуры крутит. Ну что за сыновья у меня, одно наказание!
Но в это время пришел Толик и объявил, что все сделал, как ему говорили.
— Ну и славно! — похвалил отец. — А про катакомбы ты что узнал? Не видела она ничего «такого»: страшного или подозрительного?
— Да, я спросил. Маша сказала, что ничего «такого» не видела.
— Ты что, прямо вот так взял и спросил?! — У смотрителя глаза полезли на лоб.
— Ну да. Ты же сам велел все узнать, — простодушно ответил Толик.
— Боже, какой же ты идиот! Пойми, если она сболтнет чего и мой схрон отыщут, мы же без копейки останемся!
— Отец, не волнуйся! Ты же сам говорил, что она дороги не найдет! — напомнил Жора.
— Она, может, и не найдет. А вот Сан Саныч, который ее спасать явился, найти может! — кипятился смотритель.
— Пап, может, мы на маяк твои денежки перенесем? — предложил Жора. — Здесь-то они в безопасности будут.
— И это ты мне говоришь? Да тебя даже за хлебом в магазин нельзя послать! А если ты мои деньги увидишь, ты их тут же просадишь!
— А чего, на них молиться, что ли? Пока есть деньги, жить нужно широко и богато! — мечтательно закатил глаза Жора.
— У, дармоед, тебе бы только погулять да деньги просадить! Их копить надо! Жизнь иногда так поворачивается, что можно за минуту из князя — в грязь превратиться. Понимаете, олухи?!
Смотритель махнул на сыновей рукой и вышел.
Когда Полина с мужем обсуждали семейные дела, в кухню на подаренной Буравиным коляске заехал Алеша.
— Мама, когда есть будем? Я голодный, как волк! — заявил он.
— Сынок, а откуда у тебя коляска? Папа купил? —спросила Полина.
— Нет, это Буравин привез. А еще Виктор Гаврилович подарил нам с Катей квартиру, — похвастался Алеша. — Представляешь, мам!
— Да, Виктор Гаврилович очень за тебя переживает, Алеша, — подтвердила Полина.
— Степень заботы не определяется подарками! — заметил Самойлов, которому было неприятно, что Полина по-прежнему нежно относится к Буравину.
— Даже если их дарят от чистого сердца? — удивилась Полина.
— Кто-то, может, и от чистого. Сынок, ты не думай, у меня для тебя тоже подарок припасен, да такой, что вы и представить себе не можете… Но это — сюрприз.
— Да ладно, пап…
— Вы о свадьбе уже подумали? Как вообще все планируется? Кого пригласим? — засуетился Самойлов.
— Я хочу, чтобы были только наши семьи и… — Тут Алеша вспомнил. — Мам! А Машу ты видела?! Она придет?!
— Да, она пообещала.
— Как она вообще? Как у нее дела?
— Она очень рада за тебя.
— Правда?! — в голосе Алеши чувствовалась нескрываемая радость. — Какая она все-таки замечательная девушка!
Катя вернулась домой совершенно счастливая.
— Папка, — стала рассказывать она с порога, — у меня сегодня замечательный день! Я была в настоящей музыкальной студии. Представляешь, я записала свою первую песню!
— Я видел, что тебя привез к дому Костя. Это он помог тебе записать песню? — спросил Буравин.
— Да! У него, оказывается, есть на студии знакомые. Там было так здорово! — захлебывалась от восхищения Катя.
— Да? Я думал, ты радуешься предстоящей свадьбе с Алешей.
— Пап, ну что за глупости! Конечно, я рада свадьбе, — быстро ответила она и продолжала: — Представляешь, а потом мою песню поставили в ресторане, и людям она очень понравилась.
— Ты что, и в ресторане с Костей была? Накануне свадьбы?! — удивился отец.
— Ой, перестань, Костя всего лишь друг! И потом, он брат Алеши.
— Нет, Катя, — отрезал Буравин. — Он был влюблен в тебя. И другом уже не может быть никогда. Поверь мне.
— Папа, я выхожу за Лешу. И что это за подозрения?!