— Спасибо, бабуль. Только я завтрака не буду ждать. Чайку попью и побегу, — сказала Маша, наливая себе чашку чаю.
— Куда это ты собралась? На работу тебе, вроде бы, спешить не нужно — ты уволилась… Или одумалась, решила вернуться?
— Нет, бабуль. В больницу я не вернусь. У меня другие дела есть.
— Какие это, интересно?
— Пока ничего сказать не могу — боюсь удачу спугнуть. Когда получится — тогда все и объясню.
Зинаида смотрела на Машу испытующе:
— А не к Алеше ли ты собралась? Я же просила Сан Саныча серьезно поговорить с тобой на эту тему.
— Он и поговорил. «Накрутил мне хвоста», «научил уму-разуму». Все сделал, как ты просила… — Маша допила чай и поставила на стол пустую кружку. — Только я все равно пойду. Не останавливай меня, бабуль. Я по-другому просто не могу.
И она стремительно вышла из кухни. Зинаида покачала головой:
— Вот упрямая девчонка. Ну что мне с ней делать!
Катя и Таисия завтракали, когда вошел хмурый Буравин.
— Вот и папа наш проснулся… Давай, садись, пока кофе не остыл, — начала угодливо суетиться Таисия, наливая Буравину кофе и подсовывая бутерброды.
Буравин, не обращая внимания на старания жены, пристально смотрел на Катю.
— Доброе утро, папа! — робко сказала та.
— Ну как в теннис вчера поиграла — хорошо? — сверлил ее взглядом отец.
— Да, неплохо… — осторожно ответила она.
— А как твое здоровье — не пошатнулось? Почему-то как замуж выходить — так оно у тебя шалит. А как в теннис играть — так ничего, не подводит, — язвительно продолжал Буравин.
— Папа, мне просто нужно было развеяться. Я перенервничала, — оправдывалась Катя.
— Объясни мне, почему ты устроила этот спектакль? Зачем нужно было затевать свадьбу, если ты не хотела выходить замуж за Алешу?
Вмешалась Таисия:
— Виктор! Может, не будем портить друг другу настроение с самого утра? Давай спокойно все обсудим.
— Я не могу быть спокойным, когда моя дочь так себя ведет, — отрезал Буравин, глядя на Катю.
Не выдержав его взгляда, та опустила глаза.
— Знаешь, Катя, я думал, ты — моя дочь. Мы всегда понимали друг друга и прекрасно ладили. Но теперь я вижу, что ошибался — ты вся в маму, — жестко сказал отец. — Ты поступаешь так же, как и она. Двулично и неискренне!
— Виктор, что ты себе позволяешь! — оскорбилась Таисия.
— Я поступаю так, как поступал всю жизнь, — говорю правду. Это многим не нравится, но я считаю, что это правильно, — отрубил Буравин.
— Когда инквизиторы сжигали на кострах «ведьм», они тоже считали, что поступают правильно… — запальчиво сказала Тая.
— Тебе повезло, что ты не родилась в то время, — угрюмо ответил Буравин, даже не глядя на жену. Его взгляд все еще был прикован к Кате. — Ты даже не представляешь, Катя, как мне за тебя стыдно! Я даже не хочу с тобой сидеть за одним столом.
И отец вышел из кухни, хлопнув дверью.
Возмущенная претензиями отца, Катя в запале сказала вслед вышедшему Буравину:
— Ну и не надо! Не сиди со мной за одним столом! Почему ты все решаешь за меня? Почему лезешь в мою жизнь? — И она обернулась за поддержкой к матери.
Но Таисия не слушала дочь, она рыдала. Ошарашенная Катя бросилась к ней:
— Мама, ты что? Почему ты плачешь?
— Твой папа меня совсем не любит. Мы с ним словно чужие… — всхлипывала мать. — Ты видела, с каким презрением он говорил, что ты вся в меня, а не в него? Как будто это что-то гадкое — быть похожей на мать…
Таисию душили слезы. Катя пыталась ее утешить:
— Ну, мама… Не плачь… Не надо… Успокойся, пожалуйста… Ты моя хорошая… Ты моя красивая… Я очень даже рада, что похожа на тебя… Мама, перестань… Не плачь.
— Да я бы рада, а не получается… Я ведь всю жизнь посвятила тебе и твоему папе… А он меня в грош не ставит! — всхлипывала Таисия.
— Ты ошибаешься, мама. Папа тебя любит, но… по-своему…
— Любит! Да он меня чуть ли не ведьмой обозвал. Когда любят, такими словами не бросаются! — горько отвечала та. — Мы живем, как чужие…
— А ты возьми и снова стань интересной папе! — пыталась найти выход Катя.
— Если бы все было так просто, Катя! — вздохнула Таисия, вытирая слезы. — Дай бог, чтоб ты не плакала так, как я, чтобы с мужем жила в согласии.
— С Лешей мы никогда не ссорились. Он всегда меня прощал. Всегда смотрел на мои недостатки сквозь пальцы.
— Да я не Алешу имею в виду. Он, в его положении, вообще не кандидат в мужья… Вот его брат Костя — совсем другое дело… Неужели он тебе совсем не нравится? — заглянула ей в глаза мать.
— Ну, не так чтобы совсем… Он очень заботливый, внимательный. Ухаживает красиво… — неуверенно ответила Катя. — А насчет папы — ты, по-моему, сгущаешь краски! Ты тоже, когда нервничаешь, всякого наговорить можешь!
Таисия вздохнула. Видя, что мать успокаивается, Катя уверенно продолжала:
— Так что успокойся! Вы скоро помиритесь! И мы снова будем жить дружно — как раньше!
— Мы уже давно не живем дружно, Катя. Только вид делаем…
— Но ведь в наших силах все изменить.
— Да? И ты готова начать с себя? — поинтересовалась Таисия.