— Она уже больше мне не невеста.
— Это ваши дела. Ну а в чем мы тут в больнице виноваты? Если бы ты разбился, медсестру бы под суд отдали.
Алексей молчал. .
— Но это не главное, — продолжал врач. — Я хочу, чтобы ты понял: все то горе, которое ты причинил бы нам и близким, ни в какое сравнение не идет с тем, чего ты хотел лишить себя самого.
Не дожидаясь ответа, врач встал и вышел из палаты.
Алеша хмуро глядел в потолок.
В коридоре врач подошел к Маше.
— Маша, что ты делала в палате Самойлова?! — спросил он. — Разве его невеста разрешила тебе навещать Алешу?
— Нет… — виновато ответила Маша.
— Нет? Послушай, я к тебе очень хорошо отношусь, но ты злоупотребляешь моим терпением. Тебе же запрещено приходить к Алексею. Или ты хочешь нового скандала?
К счастью, их разговор услышала вышедшая в коридор медсестра.
— Павел Федорович, если бы не Маша, Алексея Самойлова уже бы не было в живых. Это она помешала ему выброситься из окна, — встала она на Машину сторону.
— В самом деле?
— Да. Простите, что я нарушила ваш запрет.
Врач смутился и виновато взглянул на Машу.
— Нет, это ты меня прости. Спасибо тебе. Елена Дмитриевна, пациент уже уснул? — повернулся он к медсестре.
— Да.
— Тогда позвоните его родителям и попросите их приехать в больницу. И не спускайте глаз с Алеши!
Повернувшись к Маше, он продолжал:
— Маша, ты сделала большое дело, и я тебе очень благодарен. Сейчас сюда придут родители Алеши. Я хотел бы, чтоб они знали, как ты помогла. Может быть, после этого они согласятся разрешить тебе ухаживать за Алешей.
— Но он сам теперь не хочет видеть меня!
— Не волнуйся, стресс пройдет, и он еще скажет тебе спасибо! Не уходи. Подожди в приемном покое.
Весь день Зося и Катя играли в теннис. И весь день Катя со злостью гоняла подругу по корту. В конце концов усталая, замученная Зося не выдержала и села, тяжело дыша, прямо на корт. Чуть позже они вдвоем сидели в кафе, и Зося жадно пила минеральную воду, все еще пытаясь восстановить дыхание. Она почти жалобно обратилась к Кате:
— Ну ты и загоняла меня… Беспощадная ты сегодня.
— Беспощадная… Потому что меня никто не щадит! — резко ответила Катя.
— Ты про Алешу?
— Про кого же еще? Он, видите ли, считает, что мы должны расстаться. Он так решил! Нет, ты представляешь — он, оказывается, уже все решил!
— Но он ведь тоже имеет право…
— А я? — взвилась Катя. — На что я имею право? Сколько я потратила на него сил, нервов, сколько я ему отдала? Я готовила эту свадьбу, старалась, надеялась… Не бросила его, хотя сто раз могла бы, и никто бы не пикнул, а он…
— Неблагодарный, — поддержала Зося.
— Именно! Еще журналистка эта, как назло, тут как тут, глазками шнырь-шнырь. Довольная такая. Наверное, каждое слово запомнила.
— А скажи честно, тебя что больше злит — то, что Леша отказался от свадьбы, или что это слышала журналистка?
— Меня злит, когда все выходит из-под контроля. Ненавижу, когда кто-то позволяет себе ломать мои планы. Ну ничего, он еще пожалеет… — в ее словах прозвучала угроза.
— А ты уверена, что он уже не пожалел о своих словах?
Но Катя не успела ответить — зазвенел мобильный.
— Да, мама. Домой, сейчас? Ладно…
Положив трубку, она переспросила Зосю:
— Что ты говорила?
— А может, он уже пожалел…
— Поздно жалеть. Он свой выбор сделал.
И с этими словами Катя направилась к выходу.
Жора, не найдя Машу дома, поспешил в больницу. В приемном покое он встретил Машу и Ксюху.
— Жора, что ты здесь делаешь? Ты заболел? — удивилась Маша.
— Нет, но твоя помощь нужна Толику! Ему очень плохо!
— Что с ним?! Врача вызывали?
— Врач тут не поможет. Спасти Толика можешь только ты!
— Я?! Что с ним?! — заволновалась Маша.
— Физически он абсолютно здоров, но после вашей последней встречи он сам не свой. Что ты ему наговорила?
— Да ничего особенного… Сказала, что люблю его, как брата.