— Нет, мы здесь отлавливаем студенток, которые бегают по магазинам вместо лекций, — вернул ей шутку Олег. Анна Гавриловна рассмеялась.
— Дашенька, да вы в этом платье просто красавица. Взгляни, Олег Владимирович.
Олег Владимирович изобразил равнодушное одобрение и поспешил ретироваться.
— Любопытно, ой, как любопытно, — произнесла в пространство Анна Гавриловна.
Сияющая елка, праздничный стол, искры веселья, а на манеже все те же: Ирина с Андреем, Женя и Слава, Игорь с Ладой. Теперь уже Даша чувствовала себя в компании совершенно непринужденно, щебеча с дамами и перекидываясь шуточками с господами. Глядя на это, Олег подумал, что давно он не испытывал такого новогоднего настроения, сочетающего абсолютное удовольствие от жизни с легким, почти неуловимым оттенком предвкушения чего-то неведомого, еще не испытанного, до сих пор не прочувствованного.
Как ни крути, а новизна отношений постепенно стирается, как позолота с елочной игрушки. И тогда порой выясняется, что вскружившая мужчине голову нимфа еще ничего не знает о жизни, общие интересы отсутствуют, и с ней просто не о чем поговорить."…Мне наскучили, однако, Вы. Чемодан. Вокзал. Домой", — частенько, ох частенько пылкие романы заканчиваются на такой ноте. Но не всегда…
Даша впитывала с азартным любопытством все, чего не знала (просто мечта педагога!). Она давно щелкала, как орешки, тесты Фишера и распределения Стьюдента, но еще не умела на глаз прикидывать значение хи-квадрат; лучше Олега ориентировалась в авторской песне, но еще не открыла всех прелестей французского шансона; не разбиралась в винах и ни бельмеса не понимала в бридже. Другими словами, наблюдался простор для деятельности продвинутого наставника. Олегу и Даше вместе было интересно, весело, тепло; находилось, о чем поговорить и о чем — помолчать. Отношения плавно катились к первой годовщине.
Глава 18
А мы уходим налегке, мол, туда-обратно,
Возвращаемся не те, что ушли когда-то,
Порой не все и не туда возвращаемся,
На всякий случай, навсегда попрощаемся.
"Коридор"
Летняя сессия обещала быть тяжелой, и с начала мая Даша сидела безвылазно в общаге, чтобы не отвлекаться на Олега. Соседки тоже корпели над лекциями, прерываясь только на причитания о тяжкой студенческой доле. Особенно усердствовала с причитаниями Оля-старшая, которой предстоял экзамен по многомерным методам у Олега.
— Дашка, ты не знаешь: с этим Мельниковым как-нибудь договориться можно? — осенила ее однажды мысль.
— Знаю, конечно можно. Теорию рассказать, задачи решить — и вы с ним отлично договоритесь.
— Нет, как-нибудь так… чтобы без теории и задач… — задумчиво тянула Оля.
— Ну что ты ему можешь предложить? Денег не берет, подарков не принимает, девочками не интересуется, — со вздохом перечислила Даша.
— Точно не интересуется? — со смесью надежды и сомнения уточнила Оля.
— Точно! — отрубила Даша, усмехнувшись себе тихонько. Потом ее задавила жалость, и Даша предложила, — Давай, я тебе завтра объясню, как задачи решать, а с теорией сама что-нибудь придумывай, «бомбы» или «шпоры».
"Шпоры" у Оли были готовы. Однако, решение задач застопорилось почти сразу. Оля не могла справиться с элементарными приемами матанализа. Просто не умела. На то, чтобы втолковать ей эти азы, требовалась прорва времени, которого уже не было — экзамен предстоял на следующий день.
— А как ты «вышку» три семестра сдавала?! — поразилась Даша.
— Как-как, родители помогли…
— Хрен знает что творится! Человек приходит изучать «многомерки» и при этом не может рассчитать производную по двум переменным! Даже по одной — и то не может! — возмущалась Даша.
— Не все же такие «пентиумы», как ты, — обиделась Оля.
— Для этого не надо быть каким-то «пентиумом»! Достаточно было чуть-чуть голову поломать на первом курсе, на втором все уже понималось бы само собой, и сейчас бы не мучилась.
— И что теперь будет? — заныла Оля.
— Или кто-нибудь из группы поможет, или Мельников будет добрый, тебя, дуру, пожалеет и поставит тройку просто так, или ты будешь учить и сдавать эти «многомерки» до осени.
На экзамен, видимо, чтобы повысить вероятность преподавательской доброты, Оля отправилась в юбке по самое "руками не трогать", благо, ноги из-под этой юбки выглядывали действительно шикарные. Даша усмехнулась и взялась за тетрадь. Теоретически Оля должна была вернуться в середине дня, и после трех часов соседки забеспокоились. Она появилась только в пять, разулась, прошла к своей кровати и рухнула на нее ничком. Все молча. Через пару минут послышалиь всхлипы.
— Олечка, что случилось? — подскочила к ней младшая.
— Не сдала? — спросила Даша.
— Сдала, — и новый всхлип.
— Ну, и что тогда ревешь? Почему так поздно? Спрашивал долго?
Ни с того, ни с сего Даша пробрала дрожь — как под взведенной гильотиной.
Оля повернула к ним зареванное лицо и выкрикнула:
— Он меня оттрахал!
Лезвие со свистом опустилась, перерезая кожу, мышцы, ломая шейные позвонки.
Имено такое непередаваемое ощущение испытала Даша после слов Оли. Она решила, что недослышала или неправильно поняла плачущую соседку.
— Что сделал?
— Оттрахал. На столе в пустом кабинете. А потом сказал: "Ну, на троечку сойдет, давайте зачетку", — Оля снова залилась слезами.
— Вот и верь после этого людям, — пробормотала Даша.
Ее отрубленная голова каталась по полу, моргая.
— Девочки, а не наклюкаться ли нам?
— А тебе-то с чего? — удивилась Оля-младшая.
— Недавно я разочаровалась в мужчине своей мечты! — провозгласила Даша с комичной патетикой.
Сказано — сделано. Как наименее страдающая, Оля-младшая была отправлена в магазин, Оля-старшая шмыгнула в душ, а Даша курила в коридоре одну за другой. "Ну не может такого быть!" — говорила она себе. "А кто прошлым летом ехал в ресторан и думал, что не может такого быть? Возможно все", — возражал внутренний голос. "Но как же так?!" — продолжала она этот диалог. "А вот так! Легко и непринужденно", — отвечал голос-реалист. "Ну не может такого быть!" — и все начиналось сначала.
Младшая Оля вернулась из магазина, старшая выбралась из душа, и возлияние началось. Уже несколько раз они впили "за нас с вами и за х… с ними", по третьему кругу отчехвостили всех парнокопытных на букву «м», и когда Оля-старшая в очередной раз начала жаловаться на хамство препода-сластолюбца, не вынесла душа поэта.
— Да заткнись ты, дура! — закричала Даша. — На что ты рассчитывала, когда приперлась на экзамен почти без юбки и начала предлагать интим?! Он должен был сказать "Как можно, я же святая!"? Или ты рассчитывала на шампанское, ласку и смазку?
— Не знаю, — пролепетала Оля.