Симона поиграла с булавкой, но он пристально изучал ее взглядом, который видел слишком много, а выдавал слишком мало.
– Что, если я расскажу лорду Горэму обо всех ваших маскировках, когда мы приедем?
Теперь его веки опустились, и он счистил пятнышко грязи со своего сапога.
– Как вы думаете, вам понравится в Канаде?
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, моя дорогая, что никому не позволено разрушать планы правительства, и не имеет значения, какую боль мне это причинит. Сначала мне придется убедить нашего хозяина и гостей, что ты до отвращения пьяна. – Харри вытащил фляжку из внутреннего кармана и поднял ее вверх, словно собираясь влить ее содержимое в горло девушки или пролить на ее платье. – Затем я посажу тебя на корабль, отплывающий из Англии так быстро, что твои новые туфельки не успеют запачкаться. Конечно же, я дам тебе наркотик – на тот случай, если ты попытаешься проболтаться кому-то еще. Я не могу позволить, чтобы мои секреты вышли наружу. – Он сделал глоток того, что было в его фляжке, не предложив ей.
Симона могла бы и согласиться выпить, все, что угодно, чтобы ослабить потрясение.
Харри снова спрятал фляжку.
– Ты расскажешь?
– Почему вы поверите мне, независимо от того, что я скажу? Я едва верю тому, что вы говорите мне. – За исключением, возможно, его угроз.
– Если ты пообещаешь придерживать свой язык до конца загородного приема, то я поверю тебе. После этого, никто другой не поверит твоей неправдоподобной болтовне.
– Как вас на самом деле зовут?
– Хармон, как я уже говорил тебе. Мою мать звали Айви Хармон, она была танцовщицей в опере. Любовницей богатого человека. Я не солгал насчет этого. В действительности, я, возможно, ввел тебя в заблуждение и определенно не раскрыл всей правды, но откровенная ложь? Я пытаюсь не заниматься этим. У лжи неприятный вкус.
– Черт возьми, довольно умышленного запутывания. У лжи неприятный вкус, ха! Или вы доверите мне свое имя, или я не доверяю вам. Я убегу, найду местного магистрата и попрошу у него защиты. Я не боюсь вас.
– Ты говоришь неправду, но мое имя «Ройс».
– Ройс, как тот граф?
– Граф, которого это открытие поставит в неловкое положение. Его леди-жена будет незаслуженно унижена, а мой единокровный брат и кузен будут смущены. Сейчас мы довольно хорошо притерлись друг к другу, и меня принимаю везде, кроме самых высших кругов, но нет необходимости тыкать всех носом в мою незаконнорожденность. Общество принимает только то, что может игнорировать.
Симона обдумывала то, что услышала.
– Если лорд Ройс – ваш отец, то виконт Рексфорд – ваш единокровный брат, а кузеном будет… мистер Дэниел Стамфилд. Я убью его.
– Пожалуйста, только не до тех пор, пока мы не доберемся до поместья Горэма. Это не слишком хорошо отразится на лошадях.
– Он правит каретой? Харольд? – Девушка изо всех сил пыталась сдержать крик и не заплакать, чтобы не потекла краска на ресницах. – Дэниел – это Харольд?
– Только на некоторое время. Он захотел поехать, а Дэниел – проворный парень, которого лучше иметь под рукой.
– Вы оба ненормальные. Вы и весь ваш дом. Конечно, Лидия Бертон тоже знает, не так ли?
– Она жила по соседству с Харрисонами.
О Боже.
– Кто еще знает?
– Моя семья, конечно же, обе семьи. Джадды, естественно. Мой личный штат и, возможно, двое или трое из моих начальников в Военном министерстве. Герцог Веллингтон, премьер-министр, Принни.
– Принни? Принц-регент?
Харри улыбнулся ей почти с симпатией.
– Что ж, будущий король должен знать, кто на него работает, не так ли?
Симона покачала головой, тогда как на самом деле ей хотелось биться ею о стенку кареты. Может быть, тогда ее сражающееся сознание сможет снова встать на ноги. Если только у сознания есть ноги. Помоги ей небо.
– Никто не поверит в это.
– Я надеюсь, что человек, который пытается убить майора Харрисона, поверит.
– Неужели на самом деле существует такая личность? Это не еще одна ваша махинация?
– На мою жизнь покушались уже несколько раз. То есть на жизнь майора. Харрисон – важная фигура, хотя о нем редко говорят и редко видят. Он и его офис многого достигли во славу Англии и уничтожили многих из тех, кто пытался сокрушить ее.
– Я точно в самой середине кошмара.
– Нет, вы посредине Гриффин-Вудс. Мы проехали через ворота поместья Горэма, пока вы вопили.
– Я не вопила. Я просто расстроена по понятным причинам.
– Вы правы. У вас есть все причины для расстройства. Я думал, что вы знаете.
– Я что-то подозревала, но мои выводы были слишком необычными, так что я игнорировала свои сомнения.
– Мне на самом деле жаль.
Симона не была готова принимать извинение от этой голубоглазой змеи.
– Хмм.
– Не стоит ли нам поцеловаться и помириться? В конце концов, это наша первая любовная ссора.
– Мы не любовники, и у нас не ссора, и я не целую незнакомцев.
– Я должен прицепить фальшивые усы?
– Если я когда-нибудь увижу их снова, я…
Харри приложил пальцы к ее губам.
– Ну же, милая. Мы должны вести себя как любовники во время нашего главного выхода. Ты выглядишь потрясающе, вдруг никто еще не сказал тебе об этом – или если все твердят тебе о том же. Я никогда не знал более красивой женщины, и я буду самым гордым мужчиной в королевстве от того, что буду держать тебя под руку. Я сделал на тебя ставки, знаешь ли. На компаньонку Харри Хармона. По всему Лондону.