— Я не брала твои часы.
Ее голос прозвучал, тихо, но убежденно. Таким же образом она могла сказать и «будь что будет, но я все стерплю».
— Это ложь. Уверен, точно такой же ложью было и твое скромничанье, — безжалостно объявил Сержио. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, на что падок мужчина вроде меня. Что ж, ты меня просчитала. Но украсть часы — это так мелочно и глупо! Другая на твоем месте сделала бы все, чтобы украсть мое сердце. А затем присвоить половину состояния...
— Ну и радуйся, что я глупая! Как и тому, что ты так своевременно меня разоблачил! — выкрикнула Кэти, стараясь удержать свои слезы. — Но я не трогала твои часы!
Сержио вышел из машины и бесцеремонно выдернул из нее Кэти, до боли стискивая ее руку.
— Считай это гражданским арестом, дорогуша. Ты пойдешь ко мне. И не выйдешь из моей квартиры до тех пор, пока не признаешься в содеянном.
— Это незаконно! — воскликнула Кэти.
— Ты будешь говорить мне, что законно, а что нет? Ты потеряла это право, когда преступила закон. В суде тебя будут судить как рецидивистку, стоит мне только дать этому делу ход! — грозно отчеканил Сержио, вталкивая до смерти перепуганную девушку в лифт.
— Но это ошибка. Как ты не понимаешь?
— Ренцо Каталлоне не мог ошибиться. До того, как стать главой моей службы безопасности, он более двадцати лет проработал в полиции.
— Меня осудили по навету, — прошептала Кэти, прекрасно сознавая, какую реакцию вызовет это ее заявление.
— Ха! Конечно! — бросил он ей в лицо, все так же небрежно толкая ее по коридору в направлении своей квартиры. — Уверен, каждый заключенный в любой тюрьме мира, что бы ни вменяли ему в вину, утверждает то же самое!
— А господин Каталлоне читал материалы дела?! — в отчаянии воскликнула Кэти, когда Сержио грубо толкнул ее на диван в гостиной.
— Будь уверена, — заручился Сержио.
— И он готов объяснить, куда я дела это пресловутое серебро? Все обвинение строилось на подкинутом в мои вещи молочнике. Но ведь пропало много больше. А хозяева были должны мне за несколько месяцев работы. Денег от них я не получила. По справедливости это их следовало предать суду! — неистово воскликнула бледная как полотно девушка.
— Но ты в отместку решила присвоить их столовое серебро, — ехидно заметил Сержио. — Так же, как присвоила мои часы в оплату за удовольствие.
— Да не брала я ни столовое серебро, ни часы! Вместо того чтобы терзать меня, тебе бы стоило озаботиться, кто же действительно вор в твоем офисе, если часы и впрямь пропали.
Сержио Торренте сквозь прищур долго смотрел на Кэти.
— Ну и хитра! Восхитительный талант. Натуралистичная ложь, невиннейший взгляд, и о-о-очень опытная натура... Но заруби себе на носу, дорогуша: я больше не желаю слышать от тебя наставлений, что мне следует предпринять! Я знаю только об одном воре в моей компании. И этот вор — ты.
— Заблуждения еще никому не приносили пользы! — зло процедила Кэти, решив прекратить бесполезные самооправдания. — Однако завидую самоуверенности людей вроде тебя, — заметила она и тотчас пожалела об этом бесполезном комментарии.
Сержио Торренте сел напротив и склонился к Кэти.
— Давай не будем касаться глобальных тем, но проясним все относительно моих часов, — с терпеливостью сестры милосердия предложил он.
— Давай проясним, — охотно отозвалась Кэти, — я их не брала.
— Не брала?
— Не брала! Могу повторить еще раз сто, если от этого что-то изменится.
— Тогда мне придется передать это дело на усмотрение властей. Тебе бы хотелось этого?
— Нет, не хотелось бы. Ход их мыслей я предвижу заранее. Ты говоришь, что я их взяла, я говорю, что не брала их. Ты — авторитетный и влиятельный человек, у меня был привод за воровство. Исход дела очевиден. Если, конечно, твои часы сами не придут в суд свидетельствовать в мою защиту. Но, похоже, на это рассчитывать не приходится.
— Я очень рад, что ты это понимаешь, Кэти. И мне бы не хотелось, чтобы дело дошло до суда. И что же нам остается? — снисходительно спросил он.
Девушка пожала плечами.
— Может быть, за шахматной доской что-нибудь в голову придет? — игриво предположил Сержио Торренте.
— Хочешь пари?
— Если ты согласишься его принять.
— Я выигрываю, и мы расходимся, ты выигрываешь — и поступаешь как знаешь, — мгновенно предложила Кэти.
— Принимаю вызов. Но на этот раз белыми буду играть я, поскольку именно я требую сатисфакции. И с твоего позволения, я воспользуюсь твоим первым ходом d2-d4, мне он показался весьма нетривиальным.
Он поставил перед ней элегантный шахматный столик и повернул доску белыми к себе. Сделал ход.
Кэти, не задумываясь, отразила его ход встречной ферзевой пешкой.
Сержио сконцентрировал внимание на доске.
Девушка в этот момент припомнила, как, уходя из его кабинета памятной ночью, в горячности бросила, что он шахматист весьма посредственный.
Должно быть, задетый ее замечанием Сержио основательно подготовился к этому реваншу, не случайно же он взялся играть белыми и применил тот же первый ход, характерный для весьма непредсказуемого дебюта.
Кэти ожидала его следующий ход, лихорадочно припоминая теорию.
Сначала Сержио занес руку над фигуркой слона, но, подумав еще, шагнул пешкой, что охраняла короля, на одну клетку.
Основываясь на той же самой теории, Кэти знала, что в данной ситуации ей так или иначе следует белопольного коня переместить на клетку f6, что она и сделала.
Сержио оценил быстроту ее решения и вновь погрузился в размышления.
— Если ты проиграешь, то вернешь мне мои часы, — бросил он, не отрывая взгляда от доски.
— Как я их верну, если у меня их нет? — резонно осведомилась Кэти Гэлвин.
— Меня это не интересует. Таково мое условие.
— Лучшей мотивации к победе не придумаешь, -— отпарировала она.
— Не забывай, что я играю белыми.
— К девятому ходу я сравняю шансы, — уверенно объявила девушка.