Когда они вышли на лестницу, ведущую в сад, он отпустил ее руку — как она поняла, чтобы ни мать, ни кто-либо другой не увидел, что он до нее дотрагивается. Вот и отлично. У них будут чисто деловые отношения.
Но, оказавшись снова возле него, Мария не могла не волноваться. Антонио был красивый, сильный, чувственный мужчина. Про таких героев она девочкой читала в романах - волевой мужчина с чувством чести. Он был настолько благороден, что лично пришел извиниться за поступок своего бывшего камердинера. И сдержал слово, когда она попросила показать, что происходит между мужчиной и женщиной! Уникальный, загадочный человек! Какая женщина не захочет назвать его своим?
Марии пришлось в который раз напомнить себе, что это не в ее правилах.
Они прошли через сад, и она потерла шероховатую поверхность камня, возраст которого -сотни, если не тысячи лет. Подумать только, тысячу лет назад другая пара подошла к этой стене и остановилась, чтобы обняться...
- О чем ты думаешь? - спросил он.
Она вздрогнула и солгала:
- О возможностях рекламной кампании.
- Каковы же они?
К счастью, Мария обдумывала это раньше. Она заговорила про радио, телевидение, конкурентов...
- Понятно, - сказал он и обошел кустик, росший на дороге. Их руки соприкоснулись. В плечо ударил ток. Антонио не отодвинулся.
Возле ворот он остановился. Перед ними раскинулось море оливковых деревьев; их стволы и ветви были причудливо скручены, под каждым деревом лежало что-то вроде марли.
- Зачем это? - спросила Мария.
- Для падающих плодов. Ткань уберегает их от повреждения.
- А как собирают оливки?
- Древним способом - руками. Пробовали машинами, по они могут повредить плод, а несколько таких ягод испортят бочку масла.
Она улыбнулась.
- Как ты заботишься о своем продукте.
- В этом моя жизнь, - серьезно ответил Антонио.
Она это видела. Она также понимала, что оливы, видимо, спасли ему жизнь после смерти жены, иначе горе убило бы его. Не думая о том, что делает, Марий погладила его по щеке.
Антонио замер. Мария не смогла сразу отвести руку. Осторожно спустила ее к подбородку, с замиранием сердца ощутила пробивающуюся щетину.
- Нет! - Голос прозвучал хрипло.
Она застыла. Шли секунды. Вдруг Антонио схватил Марию за плечи и привлек к себе. Она понимала, что сейчас он ее поцелует, и не пыталась уклониться.
Требовательные губы впились в рот с такой силой, что казалось, он мог раздавить ее, как оливку. С ней был изголодавшийся мужчина, но Мария понимала, что ему нужно от нее что-то большее, чем просто секс. Она обвила его шею, поцелуи наполняли ее желанием.
Одна его рука легла ей на талию, другая спустилась ниже, и он прижал ее к себе так сильно, что она словно слилась с ним.
Внезапно он прервал поцелуй и уткнулся в ее пышные волосы.
- Мария... - простонал он.
- Антонио, я не знаю, как...
- Нет! Молчи. Еще минуточку дай подержать тебя. Извини, - сказал он наконец. - Не знаю, как это вышло. Я хотел снова испытать то, что ушло давным-давно.
Ах, вот оно что. Она - суррогат умершей жены. Мария осторожно высвободилась.
- Извиняться незачем, - напряженно сказала она. - Для тебя это были трудные годы.
- И все же прости. Я не должен был целовать тебя, тем более здесь и без твоего согласия.
Мария вздохнула. Нельзя же сказать ему, что она трепещет и готова умолять его продолжать?!
- Наверное, нам надо придерживаться деловых отношений, - скованно заметила она. - Иначе я не смогу выполнить работу, ради которой приехала.
- Больше этого не будет.
- Хорошо, - сказала Мария. Но подумала: как жаль!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Не волнуйся, я возьму Микеле с собой. — Антонио протянул руки, и малыш радостно кинулся к нему.
- Но у тебя сегодня много работы. — Синьора Бонифаче закрыла глаза, испытывая очередной приступ мигрени.
Что же, у него действительно много работы; за неделю, что прошла после приезда Марии, Антонио мало что сделал, но он знал, что матери, даже после приема лекарства, нужно не меньше часа, чтобы прийти в себя. Ей лучше всего полежать в темноте и тишине, а с трехлетним шумливым малышом это невозможно.
- Я возьму его с собой в поле и, если к обеду ты будешь чувствовать себя лучше, поеду на фабрику.
Это было не очень удобно, но он не хотел оставлять мальчика со служанками, у которых и так немало работы. К тому же Микеле стеснялся чужих.
Маленький домик Женевры стоял в южной части сада. После смерти Анны к нему пристроили вторую детскую, где Микеле проводил большую часть времени.
Убедившись, что мать легла отдыхать, Антонио взял Микеле на руки и пошел вдоль низкой живой изгороди. Здесь они встретили Марию.
- Доброе утро, - сказал он.
Микеле со смехом уткнулся личиком ему в шею.
- Доброе утро вам обоим, - откликнулась Мария. - Такая прекрасная погода, что я решила перед работой прогуляться. Ты едешь на фабрику?
- Планы пришлось изменить. Микеле побудет со мной какую-то часть дня.
- Очень мило, день отца и сына.
- Да, но незапланированный. У матери бывают приступы мигрени, и тогда она ничего не может делать, в том числе заниматься с ребенком.