- Перестань паниковать. Все нормально, - заверила её Дикси, откупоривая бутылку виски. - Не забудь полить суфле ликером. Я все вспомнила, это из "Евгения Онегина". "...И тем её вернее губим средь обольстительных цепей". Правильно? По-моему, отличный перевод и очень точная мысль: чем меньше любим, тем больше нравимся! Это как раз про легковерных идиоток...
- Дикси? Ты готовишь новую роль? - в трубке звучал незнакомый мужской голос.
- Простите?!
- Не узнаешь? Еще бы - лет пятнадцать протикало. А это помнишь... хриповатый голос напел шлягер из "Берега мечты".
- Ал?!... Не может быть! Ты где? Фу, как я хочу тебя видеть! прошептала Дикси севшим от волнения голосом
- Послушай, детка, заехать сейчас не смогу - в страшном закруте. Я в Париже. У меня катастрофа, нужна твоя помощь. Не отказывай другу - график горит!
Опустившись с бокалом виски на пол у телефона Дикси минут десять слушала историю Ала и в конце концов сказала: "Да".
После серии средненьких ролей "белокурого бестии", покоряющего пустыни, дебри, прерии, лошадей, женщин, сердца мирных жителей и воинственных дикарей, Алан Герт почувствовал позывы к "большому кино". Ему удалось найти продюсера для первого проблемного фильма, явно претендовавшего на элитарного зрителя. "Голодный холод" (или "Холодный голод") Алана Герта с треском провалился. Ехидно писали о том, что незадачливый режиссер застрял меж двух стульев - коммерческого плебейского вкуса и вымученной претенциозности, метя в номинацию "самый серьезный фильм года". В фильме, поднимающим проблемы расовых конфликтов, присутствовали индейские гетто, палестинские беженцы, арабские террористы, пухнущие от голода чернокожие дети и все то, что должно было, по убеждению Ала, заставить человечество схватиться за голову и взвыть от отчаяния. "Славный малый Герт" и в режиссуре остался прекраснодушным и не слишком мудреным "ковбоем". Хотя изо всех сил метил в интеллектуалы.
Потом появились ещё две ленты полудокументального плана, снятые в паре с хорошим документалистом. Их заметили, похвалили, поощрили какими-то призами и Алан воспрял. Теперь он снимал самостоятельно трехчасовой фильм о Второй мировой войне, исходя из новых представлений о русско-американском союзничестве. Было в нем и французское Сопротивление, и концлагеря и советские воины, гибнущие за Сталина.
Алан сгорал от нетерпения завершить последние части и был уверен, что на этот раз его фильм получит заслуженные лавры. Здесь, в Париже, среди прочих французских "хвостиков" он должен был доснять прощание русского офицера с женой.
В роли Аси снялась русская актриса, но для поездки в Париж её виза почему-то задерживалась. И тут Алан вспомнил о Дикси: чем черт не шутит! Русская актриса Алферова сразу напомнила ему давнюю подружку, отлично сыгравшую в "Береге мечты". Правда, карьера "дикарки" не сложилась, но Ал пару раз видел Дикси в эпизодах и убедился, что она могла бы стать первоклассной актрисой, если бы, допустим, Старик Умберто не передумал снимать продолжение своей жизнеутверждающей притчи. Увы, прошло не мало лет, для иных женщин весьма губительных.
"Какова теперь пылкая синеглазка? Поговаривали про неё всякое", ? думал Алан, отыскивая парижский телефон мадмуазель Девизо.
На третий день он, наконец, застал Дикси дома. Тороплив изложил свои проблемы, не упустив возможность прихвастнуть, и получил согласие.
Повесив трубку, Ал даже присвистнул - так тревожно сжалось у него сердце. Завтра он увидит её и, возможно, пожалеет об этой встрече. Тот месяц в джунглях стал едва ли не лучшим временем в жизни Герта: блистательное начало актерской карьеры, сказочная партнерша, сочетающая полнейшую невинность и страстную готовность постичь все премудрости греха. Впрочем, тогда у них это был совсем и не грех, а святейшая мудрость матери-природы... Да, много воды утекло и, наверно, не стоило омрачать печальными впечатлениями чудесные воспоминания юности.
В шесть утра он подкатил к её подъезду и вышел навстречу выпорхнувшей из подъезда пышноволосой блондинке.
Они обнялись, а рассмотрев друг друга, хмыкнули, - раннее утро не лучшее время для встречи через прорву лет.
- Ты ещё хоть куда, детка! - слишком горячо для натурального восторга воскликнул Ал. И отметил про себя: "увы, увы..."
- А ты стал ещё "рекламней". Только жвачкам и сигаретам придется отдохнуть. Мистер Герт может снизойти лишь... - Дикси окинула взглядом поджарую фигуру пятидесятилетнего "ковбоя", его жесткие, выгоревшие под солнцем медвежьи патлы, веселый кураж в голубых, прищуренных глазах: - Для выборной кампании в президенты!
- Эх, Дикси! - Ал распахнул перед ней дверцу пижонского автомобиля. Не той власти я стражду... не той! В большое кино прорываюсь. Такие глубины копаю! Фильм запустил совместно с русскими. О Второй мировой - грандиозный замах! Минимум, Золотая пальмовая ветвь. Команда первоклассная. Героиня сплошной разрыв сердца. Вот погляди. - Он бросил на её колени пакет с фотографиями. - Как, похожа?
- Поразительно! Такое впечатление, что я вижу родную сестру или собственные забытые фотопробы...
- Русская. Потрясающее сходство! Я подписал с ней контракт в Москве. На площадке все в боевой готовности. И тут - задержка с визой. Представляешь, какие бабки летят в трубу? Ну, прямо озверел! А потом схватился за голову: ведь есть же Дикси! Буду снимать Асю со спины: ты бежишь за вагоном, машешь платком. Шум, гам - сойдет...
- Сойдет... - не удержала вздох Дикси.
- Но ведь хотелось крупный план! Слезы, синие глаза в мокрых ресницах, полные ужасного предчувствия...Они, эти двое, больше не увидятся. Сергей погибнет на фронте и Ася (она его безумно любит) это чувствует. Да ты все поймешь... Сергея играет американец - Джон Бредбери. Типичный русак...
- Боюсь... я давно не снималась... И настроение поганое... Ты... Ты ведь все про меня знаешь?
- Плюнуть и растереть. Порнуху забывают быстрее, чем "Унесенных ветром". - Ал подмигнул Дикси и подбадривающе сжал её локоть. Сейчас он точно знал, что будет снимать эпизод в первоначальном варианте: с долгой панорамой и крупным планом. Дикси уже не та, но именно такой - погасшей, едва сдерживающей отчаяние, ему нужна сейчас обезумевшая от горя Ася.
На съемочной площадке, несмотря на ранний час, кипела работа. У старательно замусоренной платформы стоял пригнанный из депо состав археологической ветхости в "гриме" славянских надписей. Толклись у своих приборов осветители, ассистенты давали последние указания массовке, обряженной в соответствии с исторической достоверностью в тряпье беженцев украинской национальности.
Поставив ногу в армейском сапоге на нижнюю ступеньку вагона, грустил высокий "русский офицер", покусывая травинку. Он явно входил в образ.
Костюмерша испуганно ахнула, услышав парижскую речь Дикси и все время потом кудахтала о невероятном сходстве дублерши с мадам Ириной. Гладко причесанная, с тугим пучком на затылке, в костюме из штапеля в белый горох и туфлях на толстых каблуках, Дикси с непривычным для неё волнением ждала команды. В голове все смешалось - бред какой-то: она снимается у Алана Герта! Возможно, что-то подобное Дикси воображала тысячу раз, мечтая взять реванш у растоптавшей её судьбы. И теперь, когда чудо и в самом деле явилось, хотелось бежать, спрятаться, исчезнуть.
- Дик! - Окликнул Ал вышедшую из костюмерного фургончика "Асю". - Я всегда знал: ты должна была стать звездой. Жаль, что не вышло...
- Жаль... - Она улыбнулась одними губами. - Многое не вышло. Только не советуй утопиться в море слез. Я давно разучилась плакать...
Алан задумчиво посмотрел на её сжатые губы, на какие-то застенчивые ноги в белых хлопчатобумажных носочках и скомандовал:
- Пора! - Фраза о неудавшейся актерской карьере была брошена не зря: теперь она либо окаменеет, либо взорвется.. Подозвав "Сергея", Алан представил ему Дикси. Тот изумленно посмотрел на режиссера.
- Ты не ослышался, Джон, это не Ира. Мадемуазель Девизо француженка. Я же говорил, что у меня не бывает безвыходных ситуаций. Не сомневаюсь, Дикси отлично справится... Значит так: эпизод без текста, будет идти под фонограмму вокзальных шумов - крики, гудки, толпы беженцев - война. Немцы наступают. Вон там написано по-русски (он кивнул на фанерную выгородку, изображающую вокзальное строение), что это город Киев. Сергей уезжает на фронт. Вы много страдали, и совсем недавно поженились. Два не очень молодых человека наконец нашли друг друга и теперь должны расстаться. Он шепчет: "Я вернусь, я обязательно вернусь". Но она знает, что видит его в последний раз. Чутье любящего сердца... Поезд гудит, трогается, они не могут оторваться друг от друга, просто стоят, держатся за руки и смотрят.
Поезд набирает скорость - они расходятся, как льдины в океане. Понимаете, - здесь перекличка символов: те разводящиеся мосты в Питере, ваши руки, уходящий состав, уходящая жизнь... Ася остается в толпе, Сергей вспрыгивает на подножку последнего вагона. В кулаке зажат её шарфик. Ты, Дикси, ещё долго бежишь за поездом и остаешься одна. Все... Понятно?
- Может, прогоним без камеры? - предложил "Сергей", с сомнением глянув на партнершу.
- Некогда, ребята, у меня до вечера три ответственных эпизода. Давайте, сосредоточимся, соберемся! Вы же профессионалы... Да посмотрите друг на друга! Вспомните своих возлюбленных! Сейчас, на этом месте, война убьет вашу любовь!
Алан поправил фуражку "Сергея" и зашагал к камере.
Актеры стали в меловой круг, отмечавший начальный "кадр".
- Начали!
Хлопушка, фонограмма. Сзади рванулась массовка, с воплями осаждая поезд; истошным басом заревел паровоз, Сергей и Ася взялись за руки.
- Стоп. Все на место! - Рявкнул в мегафон Алан. - Массовка! Мы что здесь - снимаем Версаль? Вы спасаетесь из осажденного города, вас гонит ужас! Толкайте их, сметайте, топчите, а не обходить за метр, как английскую королеву. Ясно? Тогда вперед!
И снова все рванулись к поезду, теперь уже так и норовя затолкать героев под колеса. Они с ужасом вцепились друг в друга. Сергей прикрывал телом Асю от "беженцев", но их сорвало с места и понесло в толпе, волокущей тюки и чемоданы. Люди яростно осаждали переполненный состав, причитали бабы, бородатые мужики пытались втиснуть в окна какие-то сундуки, посыпалось разбитое стекло, заплакал ребенок. Дикси прижалась к партнеру, пряча лицо на его груди. Капитанская фуражка "Сергея" напомнила вдруг ту, московскую, продававшуюся у пацанов на Ленгорах, а это прощальное объятие вернуло её в Шереметьево, где никакого объятия не было, а лишь остался стоять, опустив ослабевшие руки, брошенный ею навсегда Микки.
- Не уезжай! - Взмолилась Дикси в жесткий погон. - Ведь я сумела... Я сумела полюбить тебя!
Паровоз истошно взвыл, заглушая её голос. С лязгом дернувшись, поползли мимо вагоны. Сергей оторвал от своего кителя руки жены и его торопливые жадные поцелуи покрыли запрокинутое лицо женщины.
- Не уезжай! Это судьба... Ты - моя судьба, Микки!
Сергей пятился, боясь отстать от поезда и не в силах выпустить руки жены. Они двигались вместе, не отрывая друг от друга испуганных глаз... Предпоследний вагон, последний. Сорвав с шеи косынку, Дикси вложила её в ладонь русского офицера. Она чувствовала, что задыхается, тонет и этот синий шелк, этот прощальный взгляд Сергея - последняя ниточка, связывающая её с жизнью... И вот она порвалась - пальцы Дикси выпустили кончик платка. Догнав последний вагон, офицер впрыгнул на ступеньку. Дикси рванулась вслед, пробиваясь среди вопящих людей, а поезд набирал ход, унося любимого. Она не могла больше сделать и шага, сжатая со всех сторон обезумевшей толпой, а над головами, над криками, над ужасом этой смятенной войной жизни, мелькал поднятый Сергеем платочек - крохотный флажок цвета её глаз.
По щекам Дикси катились слезы, она утирала их тыльной стороной ладони, не отрывая взгляда от удаляющейся синей точки и продолжала беззвучно молить:
- Ты нужен мне, Микки...
Софиты погасли и только тут она увидела уставившуюся ей в лицо камеру, а за ней счастливого Ала.