– Ты видел слишком мало женских слёз, Брайан, если они производят на тебя такое впечатление. Ну ничего, у тебя ещё всё впереди. Со временем ты приобретёшь иммунитет. Совсем как я.
– Так ты говоришь о женщине, которую любишь, Рэй?
– Отношения строятся не только на любви. Доверие. Уважение. Компромиссы. Вот на чём строятся отношения.
Я отставил в сторону рюмку.
– Знаешь, Рэй, наверное, я чего-то не понимаю. Уважение, компромиссы, доверие. А давал ли ты своей жене возможность любить себя? Сколько времени ты ей уделял – да и было ли оно у тебя, между работой и бесконечными пьянками?
– Ты повторяешься, Брайан. Это для тебя не характерно.
– Совсем наоборот. Тем более, что в твоей голове это надолго не задержалось.
Рэй откинулся на спинку стула и посмотрел на меня с высокомерным видом. И я подумал о том, что будь на его месте кто-то другой, то я бы обязательно нашёл способ опустить ему нос. Сейчас мне захотелось вернуть ему тот достойный Мухаммада Али удар.
– Что ты предлагаешь, Брайан? Бросить работу? Думаю, номеров в её сотовом телефоне от этого не убавится. – Он наклонился ко мне. – Я ненамного старше тебя.
Но опыта в жизни у меня побольше. А поэтому послушай дурака. Если женщина родилась шлюхой, то она шлюхой и умрёт. И ей не помогут даже сто поясов верности.
– И поэтому ты вправе лишать эту женщину возможности любить?
Рэй махнул на меня рукой.
– Ты идиот, Брайан, с тобой бесполезно о чём-то говорить.
– А я и не собираюсь общаться с человеком, который возомнил о себе невесть что и клеит на других ярлыки! Я разочарован в тебе, Рэй.
– Вот и хорошо! Давай помолчим – а то у меня разболелась голова от твоих лекций!
И Рэй демонстративно повернулся ко мне спиной.
Мы молчали очень долго. Это было именно такое молчание, когда от напряжения дрожит воздух – но тишину никто не нарушает. Я мысленно молил Бога о том, чтобы Мадена и Надья поскорее вернулись, так как чувствовал себя так, будто я где угодно – только не у себя дома.
– Я очень сильно люблю её, Брайан, – вдруг заговорил Рэй. – Мне иногда дае страшно от того, как сильно я её люблю. Наверное, так нельзя любить. Порой я думаю, что ещё совсем немного, ещё один крошечный шаг – и я сойду с ума. – Он помолчал. – Это всё глупости. Я никогда не отпущу её. Может, я и тряпка, да, всё может быть – но я никогда не отпускаю то, что принадлежит мне. А она моя. – Он глянул на меня через плечо. – Вам это знакомо, сэр?
– Более чем, сэр, – вздохнул я. – Я рад, что вы снова стали собой. Ещё водки?
– Буду премного благодарен, – кивнул Рэй с достоинством коронованной особы.
Мадена и Надья вернулись заметно посвежевшими. Причём волосы последней были влажными и аккуратно заплетёнными – и я сделал вывод, что она приняла душ.
– Вы похожи на двух алкоголиков, – рассмеялась Мадена, присаживаясь.
Рэй поднялся и подошёл к жене. Надья предприняла неуверенную попытку посмотреть на него с вызовом, но тут же обречённо опустила глаза.
– Вот так жена должна смотреть на своего мужа, – сказал Рэй – но не серьёзно, а с теплотой и нежностью. Услышав эти нотки в его голосе, я не смог сдержать вздоха облегчения. Впрочем, ни он, ни Надья на это не отреагировали. – Посмотри на меня. Ты же знаешь, что твой глупый муж никогда и никуда не уйдёт. И знаешь, что я не смогу прожить без тебя даже полчаса.
– Знаю, – ответила Надья тихо, почти шёпотом. – Я люблю тебя, Рэй. Ты это знаешь?
– Знаю, – кивнул Рэй и обнял жену.
Мадена улыбнулась и тактично отвела глаза.
– Эй, вы тут не одни, – напомнил я.
Рэй и Надья вздрогнули и посмотрели на меня, будто в какой-то момент действительно забыли о нашем существовании.
– Время для кофе, – сказал я с беззаботной улыбкой.
Рэй покачала головой.
– Спасибо, старик, но уже поздно. Думаю, нам пора домой.
– Зачем куда-то ехать? На улице ночь. Оставайтесь у меня. Спальня для гостей, как всегда, свободна.
Надья провела рукой по волосам.
– Ах! Я забыла в ванной обруч. Пойду принесу. – Она посмотрела на мужа. – Тебе не помешало бы умыться, Рэй. Ты выглядишь так, будто только что опустошил бутылку водки.
Может, Рэй и не обратил внимания на то, что обруча на его жене сегодня не было – но намёк он, разумеется, понял.
– Спальня вторая слева, – сказал я. – Только не перепутайте. И не увлекайтесь – у меня нервные соседи.
После того, как Рэй и Надья поднялись наверх, мы с Маденой отправились на кухню пить кофе. Я достал пакет покрытого шоколадом печенья – и моя гостья тут же радостно им захрустела.
– Я так рада, что они помирились! – сказала мне Мадена. – Я не верю в то, что они когда-нибудь расстанутся – ведь они так любят друг друга! Это видно даже со стороны.
– Я тоже очень рад за них. Только пусть любят друг друга потише. Пока кто-нибудь не вызвал полицию.
Мадена улыбнулась и взяла с блюда кусочек печенья.
– Давай заберём твои вещи завтра, – сказал я.
– Завтра? – удивилась Мадена. – Но ведь… мы планировали сделать это в пятницу.
– Знаю, но мы просто обязаны сделать это завтра.
Мадена смотрела на меня серьёзно и сосредоточенно, и я решил, что следует пояснить сказанное.
– Я постоянно об этом думаю и летаю в облаках. Брожу по коридору и натыкаюсь на своих коллег. Этому следует положить конец. Желательно, до того, как все дружно признают меня сумасшедшим.
Мадена поставила чашки в раковину и включила воду.
– Тогда мне придётся уйти с работы пораньше, – сказала она.
– Но ведь мы договаривались, что после переезда ко мне ты не будешь работать, – проговорил я, приблизившись.