— Это правда, но зато, — Мэдди прикоснулась рукой к только что сделанной прическе, — у тебя настоящий талант парикмахера. Прическа получилась такая стильная, что я могла бы поехать на лондонский бал и выглядела бы там вполне уместно.
Лиззи окинула ее взглядом и задумчиво выпятила нижнюю губу.
— Гм, думаю, что платье для этого неподходящее, потому что заплаты больше не в моде.
Они обе рассмеялись.
— Я говорю серьезно, Лиззи. Мне кажется, что пора тебе подыскивать место в каком-нибудь хорошем доме.
— Вы действительно так думаете, мисс Мэдди?
— Да. И я сейчас же напишу тебе рекомендацию.
— Прямо сейчас? — испуганно переспросила Лиззи.
Мэдди была озадачена. Похоже, что Лиззи боялась пойти в услужение, хотя за все время их знакомства ни о чем другом и не говорила.
Мэдди положила руку на плечо Лиззи.
— В чем дело? Может быть, ты передумала?
Лиззи неуверенно пожала плечами.
— Нет. Я действительно хочу стать служанкой у леди. Вот только... Я понимаю, что это глупо. Я знаю, что он никогда не вернется ко мне. Но что, если я уеду... и он вернется, а меня здесь нет? Тогда все пропало.
Конечно, речь шла о Рюбене, сбежавшем муже Лиззи. Он был любовью всей ее жизни — по крайней мере она так думала, пока в один прекрасный день он не поехал в Лондон, взяв с собой все их сбережения, чтобы купить хорошего быка-производителя, да так и не вернулся домой. В течение нескольких месяцев после этого она отказывалась поверить, что он оставил ее по своей доброй воле.
— Сколько времени прошло с тех пор? — спросила Мэдди.
— Более двух лет, — ответила Лиззи. — Мне, конечно, глупо надеяться, что он еще может вернуться.
— Ты никогда не слышала, куда он уехал и чем занимается?
Лиззи горько усмехнулась:
— Полдеревни видели его в телеге вместе с дюжиной других парней. Они были пьяные и хохотали, направляясь в Бристоль, а какой резон был ему ехать в Бристоль? Никакого! Рюбен всегда был такой спокойный... — Она покачала головой. — Я никогда не видела, чтобы он выпил лишнее.
Мэдди успокаивающе потрепала ее по руке.
— Если Рюбен вернется, то будет расспрашивать о тебе на ферме дядюшки, не так ли?
Лиззи кивнула:
— Дядя Билл, конечно, скажет ему, куда я уехала, но сначала задаст хорошую головомойку, так что он разозлится и будет не рад, что вернулся. Даже если бы он захотел вернуться. А он не захочет. — Она высморкалась и взяла себя в руки. — Нет, лучше уж напишите это рекомендательное письмо, мисс Мэдди. Мой Рюбен никогда не вернется, а если вернется, то всегда сможет разузнать обо мне у дядюшки Билла.
Она пристально вгляделась во что-то за спиной Мэдди, и глаза ее заискрились смехом.
— Вы только полюбуйтесь!
Мэдди повернулась и успела заметить, как Люси вскарабкалась на стул и скрылась за красными занавесками.
— Люси! — Мэдди нырнула за занавески и вытащила девочку. — Ах ты, негодница! Ведь я тебе говорила...
— Слишком поздно, — хриплым шепотом сказала Люси. — Я поцеловала его, и теперь он проснется.
Через плечо Мэдди она с надеждой посмотрела на незнакомца, лежащего в кровати, но он не пошевелился.
Во второй половине дня Лиззи ушла домой, и Мэдди разрешила Люси немного поспать наверху. Дети должны были вернуться из дома викария с уроков примерно через час.
Она уже приготовилась пойти поработать в огороде, как вдруг услышала в алькове какой-то скрипучий звук и поспешила туда с другого конца комнаты.
Он не спал, глаза были открыты.
— Воды, — прохрипел он.
— Да, конечно.
Она помчалась за водой и прихватила лекарство, оставленное доктором.
Он старался сесть, но валился набок. Доктор предупредил, что от слабости он сможет терять равновесие, поэтому она подсунула ему под спину руку и поддержала его, прислонившись к нему всем телом.
Незнакомец закрыл глаза. Он был бледен, зубы стиснуты. Сначала она дала ему воды. Он с благодарностью ее выпил.
— Мне нужно...
Он окинул взглядом комнату.
— А-а, — догадалась она и принесла ему большую банку.
Несколько минут спустя она налила в чашку горячей воды и добавила туда капли.
— А теперь выпейте это.
Он отхлебнул глоток, скорчил гримасу и попытался оттолкнуть руку.
— Это всего лишь лекарство, которое оставил доктор. Оно снимет боль.
— Оно отвратительное, — пробормотал он.
— Но это же лекарство! Перестаньте вести себя как ребенок и выпейте.
Он посмотрел на нее страдальческим взглядом, но лекарство выпил без дальнейших жалоб.
Глаза у него были синие-синие.
Выпив лекарство, он тяжело завалился в ее сторону, как будто даже сидеть ему было трудно. Он медленно сползал вниз по ее телу, пока его голова не оказалась между плечом и грудью.