Все, что ей действительно было нужно, — это новое жилье, чтобы прекратить сплетни, и доход, напомнил он себе. И защита.
Для этого идеально подошел бы коттедж на территории поместья его брата. Нэш позаботится о том, чтобы у нее и детей был доход, а Маркус обеспечит им защиту.
Это было весьма адекватное решение. Но чувство вины осталось.
— Я хочу, чтобы вы уехали, — сказала Мэдди, вешая на крючок свой плащ.
Скоро должны были вернуться дети. Пора готовить ужин.
Он испуганно взглянул на нее.
— Что? Сейчас?
— Как можно скорее.
Она была рада, что к нему вернулась память, искренне рада, но сейчас просто чувствовала себя... разбитой, потому что пыталась найти в себе силы сделать то, что, как она полагала, было неизбежным: выйти замуж за мистера Хьюма.
Когда жизнь переворачивается вверх тормашками, единственный способ справиться с ситуацией — это осторожно делать шаг за шагом, медленно продвигаясь вперед.
Десятифунтовая банкнота все еще лежала на столе, где она ее оставила, на ней были аккуратно сложены стопочкой пять фунтов мелочью. Она положила деньги в жестяную банку. По крайней мере у нее есть деньги на проезд в почтово-пассажирском дилижансе до Лестершира. Она надела фартук, чтобы не забрызгать одежду, и достала корзинку с яйцами, миску и вилку, собираясь печь оладьи.
Он мрачно наблюдал за ней.
— Я не... — начал было он, но замолчал, заметив суровое выражение ее лица. — Ладно. Я уеду, но дождусь возвращения детей. Мне хотелось бы с ними попрощаться.
Она кивнула. Дети расстроятся. Он им нравится. Как и ей, если говорить откровенно. Но он нравится ей слишком сильно, и для ее собственного душевного спокойствия она должна держать это в секрете.
Она знала, что между ними ничего не может быть. Вот если бы Нэш не был наследником графства... если бы отец не потерял все свои деньги... если бы она получила нормальное воспитание и образование, что позволило бы ей занять положенное место в жизни и своевременно дебютировать в свете подобно другим девушкам ее социального статуса... Если бы ей не пришлось растить пятерых маленьких братьев и сестер, если бы она не жила за счет благотворительности его дядюшки...
Если бы только...
Она перестала взбивать яйца и положила вилку.
— Почему вы не сказали мне, что к вам вернулась память? Почему скрыли это от меня?
— Я уже говорил вам. Я хотел вывести на чистую воду Харриса, а вы выгнали меня из дома. Как подтвердилось сегодня, я был прав.
Он сцепил руки на затылке и с довольным видом отклонился назад, удерживая равновесие на двух ножках стула.
— Вы могли бы отлично выспаться в Уайтторне, а утром вернуться сюда. — Положив в сковородку кусочек масла, она поставила ее на огонь, чтобы масло растаяло. — Тогда ни у кого но возникло бы мысли связывать каким-то образом почтенного Нэша Ренфру со мной.
Она добавила растаявшее масло к смеси и энергично взбила ее.
— Хотите правду? — раздраженно спросил он. — Я не сделал этого из чистого тщеславия. Не мог я прибыть в Уайтторн в одном сапоге в первый день своего пребывания в статусе его владельца. Я выглядел бы смехотворно. В таких случаях важно появиться должным образом — произвести соответствующее впечатление, чтобы было ясно, что так же будет продолжаться и далее.
— Да уж, без напыщенности не обойтись, — сказала она и поставила смесь на полку, накрыв кусочком чистой ткани.
Ей вдруг стало понятно, почему он остался в коттедже. Удивляло лишь, почему он не хотел признаться в этом. Остатки ее гнева улетучились, как не бывало.
— Без напыщенности? — повторил он, когда она снова вернулась к столу.
— Вы обманщик, Нэш Ренфру, — тихо сказала она. — Вы остались здесь и спали на холодном жестком полу по одной-единственной причине — чтобы защитить меня и детей от Кровавого аббата.
— Ну что ж, это правда, — признался он, смущенно взглянув на нее. — Что бы я был за мужчина, если бы бросил вас в подобной ситуации и отправился по своим делам после всего, что вы для меня сделали?
Она так и думала. Это было сделано из чистой благодарности. И галантности. Желания расплатиться той же монетой. И тут ни при чем утренние мечты и глупые надежды.
И если она теперь оказалась в еще более запутанной ситуации, чем была тогда, когда он появился, то никто в этом не виноват — ни он, ни она. Это просто одна из случайностей, которые происходят в жизни.
— Так кто же вы такой, мистер Нэш Ренфру? — спросила Мэдди. Она приготовила для них обоих и поставила на стол по Машке чаю из лепестков розы и мяты. — Я знаю, что вы приходитесь братом графу Элверли и племянником сэру Джасперу, и прошу вас принять мои соболезнования в связи с кончиной вашего дядюшки.
Он кивнул в знак принятия соболезнований, и она продолжила:
— Но кроме того, что вы живете за границей, я о вас ничего не знаю.
— Я дипломат, — сказал он, — и в течение нескольких последних лет работал в России, проживая то в Санкт-Петербурге, то в Москве.
— Санкт-Петербург! — воскликнула она. — Я слышала, то это очень красивый город.
— Это, пожалуй, самый красивый город из всех, какие я видел, возможно, за исключением Венеции. Его даже называют Северной Венецией.
Странно было сидеть за столом, обмениваясь вежливыми замечаниями, словно незнакомцы, хотя недавно он держал ее в своих объятиях.
Нэш сделал глоток чаю. Он даже успел привыкнуть к вкусу ее необычных напитков.
— Вам нравится быть дипломатом?
— Я люблю свою профессию, — просто сказал он. — Не могу представить себе, что занимаюсь чем-то другим. Здесь я с наибольшей отдачей служу своему отечеству, защищая его интересы.
— Значит, вы не планируете стать сквайром и жить на своей земле?
Он рассмеялся и покачал головой:
— Об этом и речи быть не может. Мне предоставили отпуск, чтобы, среди прочего, привести в порядок дела дядюшки Джаспера. Насколько я понимаю, он под конец жизни стал плохо соображать.
Она тоже покачала головой:
— Не то чтобы, он плохо соображал, просто стал очень немощным. Он не вставал с постели. Но я часто навещала его, и он был в здравом уме, пока врачи не прописали ему лауданум, от которого он чувствовал слабость.
— Понятно, — сказал Нэш.
Значит, финансовые нарушения в отчетности не были результатом старческой забывчивости. Маркус написал ему в Россию о том, что там все ладно, а у Маркуса был отличный нюх на подобные вещи.
— У меня не так уж много времени, чтобы навести порядок. В Санкт-Петербурге ждут моего возвращения.
Она снова наполнила их чашки.