- О, мы можем это побить, - улыбнулась Пибоди, бросив быстрый взгляд на Еву. - Так ведь, лейтенант?
- Мы здесь не для того, чтобы кого-нибудь "побивать".
Ева пристойно проехала парковочный гараж, территорию аэропорта и центральные ворота. Перед ними открылось шоссе - длинное, широкое и абсолютно свободное. "Черт побери, я тоже человек!" - подумала Ева и дала по газам.
- Эй, парень! Я хотела бы такую, - засмеялась Пибоди, глядя, как за окном побежал окружающий пейзаж. - И за сколько продается такая прелесть?
- Эта модель стоит сто шестьдесят две тысячи долларов, без включения налогов, оплаты услуг и документации, - ответил компьютерный баритон.
- Мать честная!
- Все еще чувствуешь себя шестнадцатилетней, Пибоди? - усмехнулась Ева и сделала скорость угрожающей.
- Да! Я хочу прибавки к жалованью!
Они миновали гостиничные комплексы на окраине города и пустынные зоны отдыха. Движение постепенно уплотнялось, но оставалось размеренным, и на дороге не было тесно. Ева сразу заскучала по Нью-Йорку с его своенравными улицами, хамоватыми торговцами и толкотней прохожих.
- И как только люди могут жить в таких местах? - сказала она Пибоди. Все эти маленькие городки похожи друг на друга как две капли воды.
- Некоторым нравится одинаковость. Это успокаивает. Между прочим, когда я была маленькой, мы с мамой побывали в Мэне. По-моему, ездили в Маунт-Дезерт-Айленд, национальный парк.
Ева передернула плечами:
- В национальных парках полно деревьев, путешественников, и тебе обязательно показывают каких-то загадочных маленьких жучков.
- Да, а в Нью-Йорке жучков вроде бы нет... - задумчиво сказала Пибоди.
- Ну, я привыкла каждый день встречать на кухне одного знакомого таракана.
- Приходите с ним ко мне в гости. У меня они собираются на вечеринки.
- Идет.
Ева свернула направо. Улица сузилась, и пришлось постепенно сбавлять ход. Дома здесь были старенькими и теснились грустными компаниями, лужайки хранили печать тихой убогости. Там, где стаял снег, проглядывала безжизненная желтизна зимней травы. Ева остановила машину у щербатого тротуара и заглушила двигатель. Баритон произнес:
- Поездка подошла к концу. Она заняла девять минут и сорок восемь секунд. Пожалуйста, не забудьте запереть дверь с помощью шифра.
- Мы добрались словно по воздуху! - в восторге воскликнула Пибоди.
- Перестань ухмыляться и надень на себя лицо копа. Кажется, Моника выглядывает в окошко.
Ева прошла по нерасчищенной дорожке к двери дома и постучалась в дверь. Ждать пришлось долго, хотя, как прикинула Ева, от окна до двери было не больше трех шагов. Впрочем, она не рассчитывала на радушный прием - и не встретила его.
Дверь приоткрылась всего лишь на щелку, в которой показался угрюмый серый глаз.
- Что вам нужно?
- Лейтенант Даллас из нью-йоркской полиции. Нам хотелось бы задать вам несколько вопросов, миссис Роуван. Можно войти?
- Это не Нью-Йорк, и здесь у вас нет никаких прав и полномочий.
- У нас к вам всего несколько вопросов, - повторила Ева. - И у нас есть официальное разрешение. Для вас, миссис Роуван, будет проще, если мы сделаем это здесь, чем если вас препроводят для допроса в Нью-Йорк. - Ева извлекла значок и показала его Монике. - Нам не хотелось бы причинять вам неудобства. Мы не отнимем у вас много времени.
- Не хочу, чтобы у меня в доме околачивалась полиция, - проворчала женщина, но дверь открыла. - Ни к чему здесь не прикасайтесь!
Ева вошла в крошечную прихожую, которую только в насмешку можно было бы назвать холлом. Ее площадь составляла не более квадратного метра, пол был покрыт поблекшим, нещадно изношенным линолеумом.
- Вытирайте ноги. Вытирайте свои поганые полицейские ботинки, прежде чем войдете в мой дом!
Ева послушно отступила и вытерла ноги о коврик. Это дало ей еще минуту, чтобы разглядеть Монику Роуван.
Фотография в досье вполне соответствовала натуре. Ева видела перед собой женщину с суровым лицом и мрачным взглядом серых глаз. Глаза, кожа и волосы, казалось, имели одинаково блеклый цвет. На Монике был длинный, до пят, фланелевый халат. Хозяйка, видимо, боялась холода: в доме было жарко, и Ева сразу почувствовала себя неуютно в своей куртке и джинсах. Стоило Еве только подумать об этом, как Моника рыкнула:
- Закройте дверь! Нечего выпускать из дома тепло! Знаете, во сколько обходится отопление в этих краях? Коммунальной компанией заправляют государственные трутни.
Пибоди тоже вытерла ноги, ступила внутрь и, закрыв за собой дверь, оказалась вплотную прижатой к спине Евы. Моника свирепо смотрела на них, скрестив руки на груди.
- Теперь спрашивайте, что вы там собирались спросить, и проваливайте!
С гостеприимством местных янки все было понятно, но Ева решила не обращать на это внимания.
- Здесь тесновато, миссис Роуван. Может, нам пройти в гостиную и присесть?
- Только побыстрее. У меня еще есть дела.
Она повернулась и провела гостей в гостиную игрушечных размеров. Обстановка была довольно убогой, но поражала чистотой. Ева подумала, что если бы сюда случайно залетела какая-нибудь пылинка, она вылетела бы вон с воплем ужаса. Тощий кот неторопливо поднялся с ковра, издал одно скрипучее "мяу" и снова улегся на место.
- Задавайте ваши вопросы и уходите. Мне нужно закончить работу по дому.
Пибоди включила запись, Ева повторила обычную преамбулу допроса и спросила:
- Вы понимаете ваши права и обязанности, миссис Роуван?
- Я понимаю лишь то, что вы явились в мой дом без приглашения и мешаете мне работать! Мне не нужен никакой слюнявый либеральный адвокат. Они все - государственные марионетки, наживающиеся на честных людях. Давайте к делу.
- Вы были замужем за Джеймсом Роуваном?
- До тех пор, пока ФБР не убило его и моих детей.
- Вы не жили с ним к моменту его смерти?
- Это еще не говорит о том, что я не была его женой!
- Согласна, мэм. Не говорит. А можете сказать, почему вы жили отдельно от него и детей?
- На вопросы, касающиеся моей частной жизни, я отвечать не обязана. Моника снова сложила на груди руки. - У Джейми голова была занята многими проблемами. Он был большим человеком. Долг любой жены - не мешать мужу реализовывать свои возможности, потребности и желания.