- Ты так долго добирался...
- Прости. Из-за этой погоды транспорт в городе ходит очень медленно. Не представляю, как здесь можно жить.
- Я больше не хочу здесь жить! Никогда! - Она закрыла дверь и прислонилась к ней. - Я боюсь, Зак. И я устала от постоянного страха...
- Тебе больше не придется так жить. - Переполненный любовью, он нежно взял в ладони ее лицо. - Тебе больше никто не причинит зла. Я буду беречь тебя.
- Я знаю. С той минуты, как я встретила тебя, я поняла, что моя жизнь изменится. - Она взяла его за руки. - Ты продрог. Идем к огню.
- Я хочу увезти тебя отсюда, Кларисса. Как можно скорее.
- Да, я... Я готова ехать. - Она все же провела его в гостиную к камину, все еще продолжая дрожать. - Я уже упаковала сумку. Она там, наверху. Даже не помню, что я в нее положила... Ох, Зак, я оставила записку для Би Ди. Когда он завтра вернется домой и прочитает ее... Даже не знаю, что он тогда будет способен сделать! Господи, что я натворила?! Я не должна была ставить тебя между нами!
- Я хочу быть между вами, - упрямо ответил он, повернув к себе ее лицо. - Хочу помочь тебе.
Она подняла на него свои огромные фиалковые глаза.
- Это потому, что ты жалеешь меня?
- Это потому, что я тебя люблю.
В ее глазах снова заблестели слезы, словно росинки на фиалках.
- Я тоже люблю тебя, Зак. Это кажется невозможным, невероятным, но это так. Словно я тебя давно ждала и смогла все пройти, все пережить, чтобы дождаться...
Она обняла его, подняв к нему лицо, и Зак мягко поцеловал ее, желая успокоить, вселить надежду.
- Я схожу за твоей сумкой, и мы уйдем отсюда.
Она взглянула на него с улыбкой.
- Да-да. Пойдем отсюда. Скорее, Зак!
- Надень пальто. На улице холодно.
Он вышел и поднялся в ее спальню. У него тяжело застучало сердце. Она уедет с ним! Она любит его! Это было какое-то чудо. Ее сумка лежала на кровати, а рядом Зак увидел прислоненный к подушке конверт, адресованный ее мужу.
"Для этого потребовалось мужество, - подумал Зак. - Как хорошо, что она поняла, сколько в ней на самом деле мужества..."
Он был уже на полпути обратно вниз, когда услышал ее вскрик.
Прижатая к стене кабины лифта, почти голая, Пибоди хватала ртом воздух. Макнаб припал лицом к ее шее, дыша с присвистом, похожим на звук старого чайника ее мамы. Перед этим они снимали, сдергивали и срывали друг с друга одежду, кусались, щупали и тискали друг друга. А потом совершили то, к чему так давно стремились, - прямо там, где стояли.
"Это самый невероятный случай в моей жизни", - подумала Пибоди, когда начала приходить в себя.
- Боже! Боже, Пибоди...
Зарывшись лицом в ее шею, Макнаб подумал, что не смог бы двинуться, даже если бы она крикнула ему в ухо нечто оглушающее. Ее тело - о боже! ее тело оказалось поразительным! Налитое, сочное, именно такое женское тело, в каком мужчина был готов тонуть. Если бы он смог придумать, как им оказаться в горизонтальном положении, он бы так и сделал: утонул бы в ней навсегда.
Ее руки все еще обвивали его - Пибоди была не в состоянии их опустить. Она даже не могла вспомнить, что именно они вдвоем делали и как им все удалось. Последние десять минут слились в головокружительном водовороте, в сексуальном дурмане. Это был какой-то бросок через безумие...
- Нам нужно выбираться отсюда, - с трудом выговорила она.
- Угу, - ответил Макнаб, но все еще не мог оторвать лицо от ее шеи, отчего ей было щекотно и приятно. Потом он отступил и стал изумленно смотреть на нее. - Боже, ты выглядишь потрясающе!
Пибоди понимала, что на самом деле она выглядит просто смешно. Ее лифчик висел на плече на одной лямке, одна нога оставалась в форменном носке и ботинке, с другой свисали брюки, а трусики вообще были неизвестно где. К тому же было видно, что пара десятков сухариков для похудания в день, на которых она мучительно старалась держаться последнее время, все еще не сгладили животик.
Несмотря на все это, она ощущала, как в ней поднимаемся озорное женское возбуждение, и отразившееся на лице Макнаба лишь подогрело это чувство.
- Ты тоже хорош, - снисходительно ответила она.
Конечно, он был тощим, на нем можно было пересчитывать ребра, а живот был плоским, как доска. В обычной ситуации это наверняка вызвало бы у нее раздражение. Но тут, глядя на его взъерошенные светлые волосы и начавшую покрывать голое тело "гусиную кожу", Пибоди только изумилась и улыбнулась ему.
Он тоже улыбнулся и сказал:
- Может быть, повторим?
- Я не возражаю...
Зак бросился вниз по лестнице. Сумка колотила его по спине. Влетев в гостиную, он увидел, что Кларисса лежит на полу, держась рукой за щеку. Сквозь ее растопыренные пальцы был виден красный след от удара.
Би Ди стоял над ней, покачиваясь и уставившись на нее злобными остекленевшими глазами. В руке он держал ее пальто и потрясал им перед лицом Клариссы.
- Это куда же ты, мать твою, собралась? Разве я не говорил тебе, чтобы ты не выходила из дому? Думаешь, что можешь ускользнуть, пока меня нет, сука?
- Не подходите к ней, - произнес Зак. Несмотря на закипавший в нем гнев, он старался говорить ровно и спокойно.
Пошатнувшись, Брэнсон повернулся к нему, и Зак уловил запах виски.
- Так-так... Чудненько. Шлюха и мастер, - произнес он врастяжку и ткнул Зака ладонью в грудь. - Убирайся к черту из моего дома!
- Я это и собираюсь сделать. Вместе с Клариссой.
Кларисса поднялась на колени, напоминая молящуюся женщину.
- Зак, не надо! Би Ди, он имел в виду... Я только хотела прогуляться, и все.
- Врешь, сука! - не оборачиваясь бросил Брэнсон и снова ткнул Зака в грудь. - Итак, хочешь распорядиться тем, что принадлежит мне? А она не рассказывала тебе, со сколькими мужиками она развлекалась?
- Это неправда! - всхлипнула Кларисса. - Я никогда не...
Она осеклась и съежилась от страха, увидев, что Брэнсон снова повернулся к ней.
- Заткнись, твою мать! Я не с тобой разговариваю. Что, голубчик, решил поработать сверхурочно, пока меня нет в городе? К твоему большому огорчению, мне пришлось отменить поездку. А может, ты уже успел засунуть в нее свой член? Нет? Но если ты ее поимел, то должен знать, что в постели она ведет себя паршиво. Красивая и бесполезная. Но она моя.
- Больше не ваша.