- Ты принесла мне цветок...
- Я подумала, что так заведено - после ссоры цветы, примирение...
Он осторожно взял цветок за стебель. Лепестки от холода потемнели и свернулись, Еве показалось, что их цвет напоминает желтовато-синий оттенок заживающего синяка.
- Страшно убого, да?
Он запустил пальцы в ее волосы.
- Нет. Это... Просто не знаю, что сказать.
- Если она пахнет так же, как воняло от старика, который продал ее мне, можешь продезинфицировать ее.
- Ну вот, ты все испортила, - сказал он мягко и поцеловал ее.
Ева немного отступила назад, чтобы не броситься к нему в объятия.
- Я всегда все порчу. Вот и сегодня утром... Я знаю, ты сердишься, но ведь я делаю это не нарочно! Иногда мне кажется, что копы вообще должны жить одни. Не знаю, с кем их сравнить, разве что со священниками. Они не должны тащить за собой в дом грех и скорбь.
- У меня хватает своего греха и своей скорби. Пару раз это выплеснулось на тебя.
- А я все выплескиваю на тебя постоянно! И я ведь знала, что тебя это обидит...
- Действительно, обидело. Такие вещи меня ранят, Ева.
- Я не хотела этого!
Про себя она подумала, что даже не знала, что способна на такое. И это уже была проблема. Ее проблема.
- Рорк, я не умею подбирать слова, как ты. Скорее, у меня их просто нет. Нет таких слов, какие ты говоришь мне или - я вижу - хочешь сказать. И... у меня просто замирает сердце.
- Думаешь, тебя любить легко?
- Нет, не думаю. Я считаю, что это вообще невозможно. - Она увидела, что в его глазах промелькнул опасный блеск, и заторопилась: - Не сердись, дай мне договорить.
Рорк отложил в сторону цветок.
- Тогда говори толком. Мне все чертовски надоело, и я устал оправдываться в своих чувствах перед женщиной, которая ими владеет.
- Понимаешь, на работе я всегда собранная, всегда знаю, чего хочу и что нужно делать. А с тобой... Мне не удается быть спокойной, сохранять душевное равновесие, - сказала Ева и внутренне смешалась еще больше. Ей не хотелось признаваться вслух, говорить это человеку, который нарушал ее равновесие часто и без труда. - Только я его приобретаю, удерживаюсь в нем какое-то время и начинаю соображать, кто есть я, кто есть мы, как при взгляде на тебя снова начинаю спотыкаться. И я не могу вздохнуть, потому что чувства во мне начинают бурлить и схватывают за горло. Не знаю, что с этим поделать, как с этим бороться. В такие моменты я думаю: "Я замужем за ним. Замужем почти год. Но все равно, когда он входит в комнату, у меня замирает сердце".
Ева перевела дыхание.
- Рорк, ты - лучшее, что у меня когда-либо было. В моей жизни больше всего значишь ты. Я люблю тебя так, что это даже пугает меня. Мне кажется, что, будь у меня выбор, я ничего не изменила бы. Итак... можешь теперь дать волю обиде. Я договорила.
- Для разгула моей обиды ты оставила маловато пространства.
Ева вдруг почувствовала, что напряжение ее начинает спадать, и, когда Рорк шагнул к ней, она даже улыбнулась. Он скользнул руками по ее плечам, по спине.
- Ева, у меня тоже нет выбора. И он мне не нужен.
- Мы не поссоримся, Рорк?
- Думаю, нет, не поссоримся.
Не отрывая взгляда от его глаз, Ева потянула за пояс его халата.
- Ты знаешь, я ехала сейчас по городу и вдруг поняла, что я жива... Она распахнула на нем халат и прикоснулась губами к его плечу. - И сейчас я тебе это покажу!
...Она откатилась от него и встала.
- Мне нужно шевелиться. Если до начала рабочего дня останется какое-то время, я вздремну у себя в кабинете в Центральном. - Свой халат она не нашла, взяла халат Рорка и улыбнулась ему. - Правда, мне нужно ехать. Не хочу, чтобы Зака заперли в участке так же, как поначалу. Но мне придется подержать его какое-то время под охраной.
- Так пришли его сюда, - пожал плечами Рорк.
- Точно! И как я сама не додумалась? Ведь если я возьму одну из твоих машин, то смогу оставить свою колымагу здесь. Пусть поработает над ней, будет чем заняться.
Рорк внезапно посмотрел ей в глаза пристальным взглядом.
- Как ты считаешь, насколько велик у тебя шанс сегодня опять влипнуть в какой-нибудь случай с развалинами или взрывами?
- Никто не может знать.
- Бери любую машину, кроме ЗХ-2000. Я ездил на ней всего один раз.
Она отпустила какой-то комментарий насчет мужчин и их игрушек, но Рорк чувствовал себя таким расслабившимся и помягчавшим, что пропустил колкость мимо ушей.
ГЛАВА 20
Дорогой товарищ!
Мы - "Кассандра", хранители верности.
Уверены, что ты наблюдаешь, как марионетки из либеральных СМИ сообщают о происшествиях в Нью-Йорке. Нам противно слушать их всхлипывания и причитания. Остается только удивляться тому, что они осуждают разрушение сусальных символов оппортунистического правительства, которое держит всю страну под ногтем. Нас бесит односторонний и предвзятый взгляд этих СМИ на известные события.
Где же их убеждения? Где их объективность?
Они все еще не видят и не понимают, кто мы и что мы значим для них.
Сегодня вечером на этот прогнивший город обрушился гнев богов. Мы нанесли удар и видели расползавшихся крыс. Но это ничто по сравнению с тем, что мы еще сделаем!
Наш противник - та женщина, которую обстоятельства должны были бы утихомирить, чтобы она не мешала нам в выполнении нашей миссии, - оказалась сильнее, чем можно было ожидать. Она опытна и крепка. Но именно это нам и требовалось. Да, из-за нее мы упустили определенное денежное вознаграждение, которое наши соратники - и ты в том числе - хотели бы получить как можно скорее. Но пусть тебя не беспокоит этот вопрос. У нас достаточно финансовых возможностей.
Ты должен полагаться на то, что мы доведем начатое нами до конца. Ты не должен колебаться в своей уверенности - и в обязательствах относительно нашего дела. Скоро, очень скоро падет наиболее почитаемый символ этой насквозь коррумпированной и слабой нации.
Когда все будет окончено, виноватые заплатят за все!