Мы - "Кассандра".
Пибоди шла в зал для совещаний. Она только что повидала Зака и все еще немного нервничала после их разговора с родителями по дальней связи. И ей, и Заку пришлось надавить на отца с матерью, чтобы те не приезжали в Нью-Йорк. Заку не хотелось, чтобы родители застали его в таком плачевном положении: хотя он пребывал не в камере, но все равно находился под замком. А Пибоди была полна решимости оградить брата от возможных обвинений и вернуть его к нормальной жизни.
Несмотря на все попытки успокоить их, родители, разумеется, ужасно расстроились. Мать с большим трудом сдерживала слезы, отец казался ошеломленным и беспомощным. Их голоса до сих пор звучали в ушах Пибоди. Она решила, что работа - лучшее лекарство. Откопать бы эту лживую сучку Клариссу, а потом хрустнуть ее изящной шеей, как веточкой!
С такой закипавшей в ней жаждой насилия она вошла в зал - и увидела Макнаба. "О, черт!" - подумала она и пошла прямо к кофеварке, на ходу бросив:
- Ты сегодня рано.
- Я подумал, что ты придешь раньше. - В качестве первого шага Макнаб решительно подошел к двери и закрыл ее. - Я считаю, что ты обязана меня выслушать и объяснить, что, черт побери, происходит!
- Я не должна тебе ничего объяснять. Нам хотелось заняться сексом - мы это сделали. И все. Я только что получила лабораторные заключения...
- А я тебе говорю: не сделали и не все!
Он понимал, что формально она была права. Но понимал и то, что не сможет теперь спокойно видеть перед собой целыми днями это серьезное лицо и это потрясающее, упоительное тело. Он скорее провалился бы сквозь землю, чем произнес, что они "это сделали - и все".
- Макнаб, у меня голова занята более важными вопросами, чем твое "эго". Например, меня вызывает дантист на полугодичный осмотр.
- Приберегла бы свои глупые колкости для кого-то более достойного их. Со мной они не срабатывают. Черт побери, мы с тобой были вместе, и нам было хорошо!
Пибоди пожала плечами:
- "Было" - это от спрягаемого глагола, прошедшее время.
Он шагнул к ней, выхватил из ее рук фуражку и швырнул на пол.
- Но почему?
У нее забилось сердце. Дьявол, ведь, по идее, она не должна была ничего чувствовать!
- Потому что мне так хочется.
- Пибоди, мы с тобой не в детском саду!
- Потому что, если бы я не валялась с тобой в постели, я была бы с Заком! - неожиданно закричала она. - А если бы я была с ним, мне не пришлось бы сейчас говорить своим родителям, что против него того и гляди выдвинут обвинение в убийстве!
- Это не твоя вина. И не моя. - Он услышал, что дыхание ее стало прерывистым, и это расстроило его. Он смертельно боялся, что Пибоди может расплакаться. - Во всем виноваты Брэнсоны. И Даллас не позволит, чтобы Зака в чем-нибудь обвинили. На том и остановись, Ди.
- Мне нужно было это предвидеть! Я должна была быть с ним, а не с тобой!
Он неожиданно взял ее за плечи и быстро встряхнул их.
- Ты была со мной, и этого не изменишь. И я хочу, чтобы ты опять была со мной. Черт побери, Ди, я не кончил!
Макнаб стал целовать ее с какой-то беспомощной яростью, вожделением и смущением. Пибоди издала короткий стон, означавший что-то среднее между отчаянием и облегчением. Она тоже целовала его и делала это пылко, неистово, тщетно борясь сама с собой.
В зал вошла Ева и остановилась как вкопанная:
- Вот это да!
Они были настолько поглощены своим порывом, что даже не услышали ее.
- О боже! - воскликнула Ева.
Она закрыла глаза ладонью, надеясь, что, когда уберет руку, парочка уже исчезнет. Не тут-то было.
- Разойтись!
Глас вопиющего в пустыне. Ева сунула руки в карманы и попыталась игнорировать тот бесспорный факт, что руки Макнаба в этот момент находились на заднице Пибоди.
- Я сказала, разойтись! - уже крикнула Ева.
Окрик дошел. Они отскочили друг от друга, словно между ними находилась сжатая пружина и кто-то ее освободил. Макнаб налетел на стул, опрокинул его и уставился на Еву, будто впервые видел.
- Ой! Сэр, я...
- Молчать! - скомандовала ему Ева. - Сядь - и ни слова. Черт-те что! Пибоди, почему у меня нет кофе?
- Кофе... - Пибоди, у которой сердце было готово выпрыгнуть из груди, заморгала вытаращенными в изумлении глазами: - Кофе?
- Сейчас же! - Ева показала на кофеварку, а затем картинно посмотрела на часы. - С этой минуты вы на службе. Что бы там ни происходило до сих пор, это было в ваше личное время. Ясно?
- Уф! Э-э... Послушайте, лейтенант...
- Закройся, Макнаб. Не хочу никаких дискуссий, объяснений или словесных описаний того, чем вы занимаетесь в свое свободное время.
- Ваш кофе, сэр, - не своим голосом сказала Пибоди, ставя чашку перед Евой и посылая Макнабу страшный предостерегающий взгляд.
- Заключения лаборатории?
- Они у меня с собой, - с облегчением ответила Пибоди и поспешила к своему стулу.
Вошел Фини. Мешки под его глазами грозили опуститься ниже носа. Увидев его, Пибоди опять вскочила, чтобы налить еще одну чашку кофе. Он сел, рассеянно кивнул в знак благодарности и сообщил:
- Спасательные бригады добрались до эпицентра последнего взрыва. До последнего известного местопребывания Мэллой. - Фини откашлялся и отпил кофе. - По всей видимости, в критический момент предохранительный щит был на месте, но взрывом его отнесло. Говорят, все произошло мгновенно.
Какое-то время все сидели молча. Затем Ева встала и заговорила:
- Лейтенант Мэллой была хорошим копом. Это лучшее, что я могу сказать о ком-либо. Она погибла, выполняя свою работу и стараясь дать своим людям возможность укрыться в безопасном месте. А наша работа заключается в том, чтобы найти и схватить тех, кто повинны в ее гибели.
Она открыла принесенную с собой папку, достала из нее две фотографии и прикрепила их к доске.
- Это Кларисса Брэнсон, она же Шарлотта Роуван. А это - Б. Дональд Брэнсон. Мы не остановимся до тех пор, пока эти двое не будут посажены за решетку. Пибоди, доложишь о лабораторных результатах. Макнаб, жду отчет о перехвате звонков по телефону Моники Роуван. Фини, нужно еще раз допросить Зака. Возможно, ты ухватишь то, что я пропустила. Он мог услышать или увидеть что-нибудь такое, что может подсказать, в каком направлении нам лучше вести поиск.
- Я позабочусь об этом.