Глэдис огляделась по сторонам и засмеялась.
- В будке телефона-автомата на бензозаправочной станции в десяти милях от Нью-Йорка, - сказала она. - Я отвозила моему агенту пленки и вот решила позвонить. У нас идет снег, - добавила она, увидев, что в воздухе закружились крупные белые хлопья.
- Как там мой друг Сэм?
- Неплохо. По-моему, дети вообще не заметили, что я куда-то уезжала, ответила Глэдис и замолчала. Когда ее отец отправлялся на съемки, она всегда отчаянно скучала. Впрочем, Глэдис оставалась с матерью одна, в то время как каждый из ее детей мог рассчитывать на компанию братьев и сестер. Кроме того, ее дети выросли в нормальной, спокойной обстановке, которую Глэдис создавала для них на протяжении всех четырнадцати лет.
- А.., а все остальное как? - после недолгого колебания поинтересовался Пол, и Глэдис вздохнула.
- Без изменений. Дуг со мной почти не разговаривает. Когда я вернулась, он сказал, что я - эгоистка, которая совсем не думает о детях и разрушает семью своим неслыханным поведением. В общем, старая песня...
- Понятно. - Пол еще немного помолчал. - Надеюсь, фотографии удались?
- Я их еще не видела, - объяснила Глэдис. - Крупные журналы и агентства сами проявляют пленки, сами ретушируют и печатают фотографии. Я увижу их только тогда, когда все будет готово.
- А когда, как ты думаешь, их опубликуют?
- Фотографии со свадьбы должны появиться через несколько дней. Что касается репортажа о детской проституции, то Рауль собирается продать их международному синдикату прессы. Это займет несколько больше времени, но зато мой репортаж появится не только в американских, но и в европейских газетах. Она переступила с ноги на ногу и поплотнее закрыла дверцу кабины, в которую немилосердно дуло. - А ты как?
- У меня все отлично. Никак не мог дождаться твоего звонка и уже начал волноваться... - Пол действительно воображал себе счастливое примирение между ней и мужем и был теперь очень удивлен, обнаружив, насколько сильно, оказывается, его это затронуло.
- У меня было очень много дел, - уклончиво ответила Глэдис. Оба прекрасно понимали, что им больше не удастся перезваниваться по несколько раз на дню. Вчера я крутилась как белка в колесе - разбирала детские вещи и приводила в порядок дом. Сегодня с утра возила Сэма на футбол, а вечером мы с детьми собираемся в кино.
- Понятно... - протянул Пол. Он сразу догадался, что большую часть этих "важных" дел Глэдис придумала себе сама, чтобы укрыться от враждебного молчания, Дугласа.
- Ты сейчас где? - поинтересовалась Глэдис, которой хотелось переменить тему. - Наверное, уже в Венеции?
- Нет. Я решил по дороге завернуть на Корсику, чтобы пополнить запас продуктов. Мы, конечно, не голодаем, просто пора менять турецкую кухню на итальянскую. В Венецию отправляемся завтра.
- Хотелось бы мне быть с тобой, - проговорила Глэдис и, спохватившись, что сказала лишнее, поспешила уточнить:
- Уж больно здесь холодно...
Она действительно продрогла. Руки ее едва не примерзали к трубке, однако Глэдис почти не замечала этого - настолько приятно ей было разговаривать с Полом.
- Послушай, ты не простудишься? - заволновался Пол, хотя он прекрасно понял, что имела в виду Глэдис. И ему тоже хотелось, чтобы она была рядом. Тогда они могли бы без помех говорить друг с другом, сидеть на палубе или стоять на мостике, пить настоящий турецкий кофе, играть в кости и слушать музыку. О чем-то подобном оба мечтали довольно часто, но всегда втайне друг от друга, ибо были у этих фантазий границы, за которые ни Глэдис, ни Пол пока не осмеливались заходить даже в мыслях. - Я тоже хотел бы, чтобы ты была здесь, вдруг произнес Пол неожиданно охрипшим голосом.
На этот раз пришел черед Глэдис притвориться, будто то, что она услышала, - совершенно в порядке вещей и в этом нет ничего особенного.
- Почему у тебя такой голос? - спросила она наконец. - Ты опять плохо спишь?
Этот вопрос она задавала ему довольно часто. С тех пор как погибла Седина, Пол спал очень мало и плохо. Бывало, он часами лежал без сна, и справиться с "комплексом выжившего" ему не помогали ни лекарства, ни работа, ни алкоголь.
- Да нет, я сплю нормально... Более или менее.
- Снова кошмары, Пол?
- Вроде того.
- Попробуй выпивать на ночь стакан теплого молока с медом.
- Вряд ли мне это поможет. Я бы предпочел барбамил, но он, к несчастью, весь вышел...
- Вот как? - Глэдис насторожилась. Ей-то казалось, что в последнее время Пол чувствует себя лучше, а он, оказывается, просто сидел на таблетках. Знаешь, по-моему, тебе не стоит злоупотреблять снотворным, - сказала она решительно. - Попробуй теплое молоко, как я тебе сказала, и горячую ванну с травами...
- Слушаюсь, мэм, - отозвался он шутливо и тут же спохватился:
- Глэдис, а тебе точно не холодно? Это я могу разговаривать с тобой сколько угодно, потому что у нас сейчас плюс двадцать по Цельсию, а ты в этой будке можешь легко превратиться в сосульку. Что я тогда буду делать?
- Сосульку положено сосать, - отозвалась Глэдис. Его голос звучал так тепло и так.., сексуально, что она совершенно забылась.
- Я обожал делать это, когда был мальчишкой, - рассмеялся Пол. - И все-таки, Глэдис, мерзнуть не стоит. Ты обещала беречь себя.
- Стоит, - решительно сказала она. Гораздо больше, чем холодный ветер, забиравшийся под куртку и под свитер, ее беспокоило то, что ей приходится скрывать эти звонки от Дугласа. Она не делает ничего недостойного, так почему же она должна прятаться? И все же ради того, чтобы поговорить с Полом, она готова была пойти и на это.
- Кстати, о сосульках и прочих погодных явлениях, - сказала она. - Через месяц будет Рождество, а я даже не начинала к нему готовиться. Как ты собираешься его встречать?
Тут Глэдис прикусила язык и мысленно обругала себя дурой. Ей следовало помнить, что в этом году Рождество будет для Пола настоящей мукой.
- Пока не решил, - ответил Пол совершенно спокойно. - А ты? Наверное, вместе с детьми? Кстати, Сэм все еще верит в Санта-Клауса?
- Не особенно, но на всякий случай он старается этого не показывать, чтобы ненароком не остаться без подарков.
Они оба рассмеялись, а в следующую минуту в трубке раздался голос телефонистки, которая предупредила Глэдис, что если она не произведет доплату, то через минуту их прервут.
- Извини, Пол, у меня больше не осталось четвертаков, - заторопилась Глэдис. - Когда мне можно позвонить тебе в следующий раз?
- Когда хочешь. А я постараюсь, позвонить тебе в понедельник, - сказал он. - И еще, Глэдис...
Глэдис показалось, что он хотел сказать ей что-то очень важное, и сердце у нее на мгновение замерло. Обычно она инстинктивно отшатывалась от всего, что выходило за рамки дружеской беседы, но сегодня Глэдис отчего-то чувствовала себя особенно храброй.
- Что? - затаив дыхание, спросила она.
- Не вешай нос - вот что, - сказал он ласково, и Глэдис улыбнулась, хотя глубоко внутри она чувствовала себя разочарованной. И на этот раз они не решились перешагнуть заветную черту, предпочтя синицу в руках журавлю в небе.
Глэдис вздохнула. Она - замужняя женщина, мать четырех детей - тайком звонила через океан совершенно постороннему мужчине просто для того, чтобы узнать, как ему спится по ночам, и все потому, что собственному мужу было на нее совершенно наплевать. Иногда она чувствовала себя вдовой, но иногда - как, например, сейчас - ей казалось, что у нее два мужа. Впрочем, ни с одним из них у нее не было отношений, которые можно было бы назвать нормальными.
- Ладно, Пол, до свидания, - сказала она, и вместе со словами изо рта ее вырвалось облачко пара.
- До свидания, Глэдис. И спасибо, что позвонила.
На несколько мгновений и Глэдис, и Пол неподвижно замерли в разных точках земного шара. Их разделяли огромные пространства, но они думали друг о друге. Пол мысленно умолял Глэдис не останавливаться на полдороге и двигаться дальше, а она ужасалась тому, как далеко зашла! Когда же они наконец опомнились, оба чувствовали себя одинаково растерянными и счастливыми.
Глэдис вернулась домой в Уэстпорт. Дети уже ждали ее, споря между собой о том, какой фильм они пойдут смотреть. Дуг работал с какими-то бумагами и даже не спросил Глэдис, где она была столько времени.
Садясь рядом с ним за стол, чтобы наскоро перекусить перед походом в кино, Глэдис почувствовала себя виноватой. Она снова и снова спрашивала себя, как бы ей понравилось, если бы Дуг звонил каким-то женщинам из платных телефонов-автоматов.