- Такой старинный друг - можно сказать, друг почти что с" колыбели!
Движимая порывом, она внезапно спросила его:
- Не желаете ли, сэр, отобедать с нами? - Она увидела, как Рокхилл удивленно вскинул брови, и пояснила:
- Видите ли, леди Линтон собирается пробыть здесь всего два дня. Так что, полагаю, у нее не будет времени на утренние визиты. Поэтому я собираюсь пригласить чету Оверсли на обед вместе с мисс Оверсли, и было бы.., мы были бы очень рады, если бы вы сочли возможным посетить нас, не придавая значения тому, что это неофициальный прием.
Его проницательные глаза блеснули из-под тяжелых век. В них заиграла улыбка, и он мягко ответил:
- О, я с удовольствием приду, леди Линтон! Чудесная мысль! Компании, составленной из таких близких друзей, как Деверили и Оверсли, никогда не помешает , малая толика закваски, не так ли?
Улыбка в его глазах стала более явной, когда он встретился с ее настороженным взглядом. Но более не сказал ничего, лишь учтиво поклонился, а потом отвернулся, чтобы сказать Броу, что они не должны больше, задерживать экипаж.
В следующий момент джентльмены поскакали дальше, и Дженни, охваченная внезапным испугом, спросила:
- Он холостяк?
- Да, конечно. Он, знаешь ли, кузен Рокхилла. Леди Адверсейн приходится Рокхиллу...
- Нет, нет, я не о Броу! О Рокхилле!
- А! Нет, не холостяк. Он...
- О Боже мой! - воскликнула ошеломленная Дженни. - Я пригласила его пообедать с нами на следующей неделе! Что он теперь подумает обо мне? Наверняка, что у меня не хватило ума! О Господи!
- Глупенькая! - смеясь, сказала Джулия. - Он же вдовец!
- Ну слава Богу! - искренне воскликнула Дженни. Джулия с любопытством взглянула на нее;
- С чего это ты его пригласила? Я не знала, что ты с ним знакома.
- Я не знакома.., ну, если только совсем чуть-чуть! Он сказал, что надеется увидеть леди Линтон, когда она приедет в город, вот я и пригласила его пообедать. Сказав, что это будет безо всяких церемоний. Приедут твои папа и мама, надеюсь, и ты заглянешь к нам, потому что, как ты знаешь, будет и Лидия.
- Я? - ахнула Джулия. - О нет! Ты не можешь просить меня об этом!
Бросив предупреждающий взгляд на спину кучера, Дженни сказала:
- Да, я признаю, обед будет не слишком оживленным, но я собираюсь пригласить также и Броу, так что, надеюсь, это не превратится в такую смертную скуку, как ты думаешь! Жаль, что я не знаю кого-нибудь еще из джентльменов! Но все друзья Адама во Франции, и есть лишь кузен Осберт, если только.., твой брат придет, как ты думаешь?
- Дженни, я не приду, не приду! - проговорила Джулия решительным шепотом.
- Ну, в таком случае лорд Рокхилл посчитает, что это форменное надувательство, потому что я сказала ему, что и ты будешь у нас, отчего, полагаю, он и принял приглашение.
Джулия ничего больше не сказала, лишь не уставала твердить снова и снова, что не придет, и впала в подавленное настроение.
Дома она не была столь сдержанна. Единственное, чего добилась своими настойчивыми увещеваниями леди Оверсли, так это привела ее в волнение, и дело кончилось бы истерическим припадком, если бы в комнату не зашел отец, пожелавший узнать, в чем дело. Когда ему рассказали, он вполне сносно разыграл перед своей женой и дочерью роль мудрого римского патриция, торжественно провозгласившего, что Джулия должна повиноваться ему, и с такой необычной для него непреклонностью, что та просто пришла в ужас, не осмелившись на большее непослушание, чем только взмолиться:
- Ах, папа, прошу, не заставляй меня ехать!
- Ни слова больше! - приказал его светлость. - Я очень тобой недоволен, Джулия, и если ты станешь и дальше испытывать мое терпение, то пожалеешь об этом.
При этих ужасных словах обе дамы залились слезами. Его светлость, чувствуя, что это просто выше его сил - выступать и дальше в такой роли, стал с достоинством отступать, нахмурившись достаточно сурово, чтобы придать убедительность заявлению леди Оверсли о том, что папа очень, очень сердится. Мысль о том, что она, всегдашняя отцовская любимица, теперь впала в немилость, оказалась слишком сильным душевным испытанием для, Джулии. Ее плач перешел в рыдания, и такие отчаянные, что пришлось вернуть папу, чтобы успокоить ее заверениями в том, что он по-прежнему к ней благоволит. Как только она узнала, что ее по-прежнему любят, она стала спокойнее, а когда он сказал, что сочувствует ей гораздо больше, чем она об этом догадывается, Джулия испытала такую горячую благодарность к нему, что готова была пообещать все, что он только пожелает.
Когда известие о задуманном званом обеде сообщили Адаму, он ощутил в душе такое же смятение, как и Джулия, но сумел лучше это скрыть. Дженни, трудившаяся над первым комплектом чехлов для кресел, безмятежно спросила его, можно ли, по его мнению, пригласить мистера Оверсли, и он ответил равнодушно:
- Ты можешь это сделать, конечно, но я сомневаюсь, что он приедет. Насколько я знаю Чарли, он сочтет это сборище слишком скучным!
Он был прав, и все-таки Чарльз, пусть и с неохотой, удостоил обед своим присутствием, потому что его отец, вовсе не прибегая к той дипломатичности, которую он считал необходимой, имея дело со своей дочерью, сказал ему, что тот должен там быть.
- Зачем тащиться бедному кембриджскому студенту к Линтонам? Нет уж, увольте, сэр!.. - запротестовал мистер Оверсли-младший, испытывая отвращение при одной мысли об этой семейной поездке.
- Чепуха! Если Дженни хочет, чтобы ты был, то ты будешь! Полагаю, ты ей нужен для количества.
Мистер Оверсли, который ходил с важным видом уже более года, посмотрел на своего родителя со страданием и укором и сказал:
- Премного ей обязан!
Лорд Оверсли рассмеялся, но велел ему не скоморошничать.
- Дело в том, Чарли, что ей пришло в голову таким вот образом привести в чувство твою сестру после того поистине потрясающего происшествия в доме Нассингтонов, и это большая любезность с ее стороны!
- Вот те раз! - воскликнул встревоженный Чарли. - А Джулия не упадет опять в обморок, нет? Потому что если произойдет еще какой-нибудь скандал в этом роде...
- Нет, нет, она пообещала, что будет вести себя как подобает! успокоил его отец.
Глава 12
Вдовствующая в сопровождении своей дочери и горничной в назначенный день добралась до Лондона довольно быстро, поскольку ехала на почтовых предыдущее путешествие помогло ей преодолеть страх перед незнакомыми форейторами. Мистер Шоли от всего сердца одобрил внушительный вид кавалькады, которая отправилась из Фонтли, поскольку фаэтон сопровождали верхом двое слуг, а следом - карета, везущая лакея миледи и множество сундуков и чемоданов, а также фургон, нагруженный тем имуществом, которое Вдовствующая посчитала своим собственным и вывезла из Фонтли.
Она прибыла в расслабленном, измученном состоянии. Дженни, когда увидела в окно Приближающийся экипаж, тут же позвала Адама, дабы тот незамедлительно спустился поприветствовать свою мать. Он вышел к подъезду как раз вовремя, чтобы поддержать миледи, когда та, пошатываясь, сошла на мощеную дорожку. Она была обрадована таким вниманием и воскликнула: "Дорогой!" - когда сын поцеловал вначале ее руку, а потом щеку. Потом она с куда менее ласковой интонацией одернула дочь: "Лидия, дорогая!" - когда девица безжалостно стиснула Адама в своих объятиях.
Адам провел гостей в дом, где первым предметом, привлекшим опасливый взгляд матери, стала египетская лампа у подножия лестницы. Она недовольно втянула в себя воздух - - Боже правый! Ах, ну да, понятно! Женская фигура со сфинксами. О Господи! - Это лампа, мама, - пояснил Адам, как бы оправдываясь.
- Неужели, дорогой? Несомненно, Дженни сочла, что лестница плохо освещается. Сама я никогда этого не замечала, но... А эти странные алебастровые вазы - тоже лампы?
- Да, мама, тоже! А вот и Дженни пришла тебя поприветствовать!
Он испытал облегчение, увидев, что Дженни добилась большего успеха, чем он, в Общении с его матерью. Она приветствовала ее с должной заботливостью и сказала, что неудивительно, если та чувствует себя измученной после дороги.
- Боюсь, я невеселая, хлопотная гостья, - вздохнула Вдовствующая. - И настолько измотана всем тем, через что мне пришлось пройти, что не гожусь ни для чего, кроме как лечь в кровать.
- Ну тогда, - сказала Дженни, - вы пойдете прямо наверх и ляжете в постель, а обед вам подадут на подносе.
- Как любезно! - проворковала Вдовствующая. - Ну разве что лишь чашку супа!
Лидия, с величайшим возмущением прислушивающаяся к этим унылым планам, воскликнула: