По телу разливалось блаженное тепло и расслабленность, на какое-то мгновение Олеся разрешила себе это удовольствие, не думать ни о чём, не чувствовать тревогу и страх. Она лежала в удобной ванне из темного камня, комната в которой та располагалась была роскошной — сплошные золото, мрамор и зеркала, дополняли их ароматы цветов и благовоний. Обстановка и окунула в это приятное состояние, а учитывая, что последние четыре дня она то бежала, то боялась, то спала в непонятных условиях, изнеженное тело горожанки истосковалось по комфорту. Предметы, окружавшие её, были самыми обычными, на небольшом мраморном столике нашлось мыло, шампунь, ещё какие-то баночки и пузырьки. По углам висели знакомые шары освещения, разумеется эти были украшены вензелями, говоря о богатстве и роскоши. Ванна была сделана по типу бассейна, в полу, имелись поручни и пара ступенек, вода постоянно обновлялась и имела самую приятную температуру. Вымывшись и належавшись Олеся проверила, будет ли вода слушаться её здесь — закрыла глаза и мысленно попросила ту о движении, откликнулась стихия сразу, радостно булькая, затем Олеся развлекалась, создавая эффект морской волны, пока ей не надоело. Стоило ей вылезти из воды, тут же появилась девушка, скромно одетая в коричневое платье горничной, и обернула Олесю нечто средним между полотенцем и халатом. Олеся в задумчивости рассматривала девушку, и внутри поднималась волна возмущения, жалости, злости, причиной тому были светлые глаза на симпатичном лице горничной. Это третий человек в доме из обслуги, с которым она столкнулась, у всех были голубые или серые глаза. Приходило понимание и осознанние о том, что происходит с детьми, которых изымают у родителей, если у младенца светлые глаза. Так то всё логично, убивать тёмные их не имеют права, а так — запечатал дар, наверняка ритуал имеется, и в обслугу. Уверенна, что они знать не знают, о том, кем могли бы быть. Всё на глазах и под контролем, мало ли что, разумно, а на душе гадко. Закутавшись в халат, Олеся ходила по не менее роскошной комнате, с коврами на полу, картинами на стенах, невозможно красивой мебелью. Здесь была огромная кровать с балдахином, надо же! Кто она здесь, гостья или пленница? И как так вышло, что она, рождённая в Вердане оказалась на Земле, кто её отец, если эта женщина является матерью. А сходство между ними не оставляло сомнений. Олеся легла на спину раскинув руки и простонала, неизвестность выматывала её, хотя страха за свою жизнь и не было. Оставалась надежда, что хоть что-то она узнает от Идалины, мага демонолога, её матери. Та пообещала, что все разговоры и объяснения будут позже, когда "девочка отдохнёт и приведёт себя в порядок". Приятная дремота незаметно подступала, она и не сопротивлялась, удобная мягкая кровать и общий уют комнаты обезоруживали. Вырвало из блаженного сна Олесю видение, сначала она увидела старика Викентия, тот качал головой, говорил, что Олеся забрала с собой ключи, затем картинка сменилась и в который раз пред ней предстал остров, на этот раз ночью, яркая оранжевая луна нависала над ним, Эдгар стоял на берегу и сквозь заглушающий шум волн, слышался его голос:
— Эрданос, там все ответы… Не верь тёмным.
После, большой тенью он исчезал в морской пучине.
Сердце колотилось, когда Олеся открыла глаза, она по прежнему лежала на роскошной кровати, встав потянулась. Мерцали шары по углам, стояла тишина, пройдя к окну она раздвинула шторы, внизу раскинулся парк, переходящий в лес. Место красивое, живи и радуйся, только надолго ли, и каких хитростей нужно ждать от заново обретенной маменьки. А то, что доверять этой особе нельзя Олеся поняла сразу, открылась дверь, зашла та же девушка, в руках её была одежда.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась Олеся.
— Салима, я принесла одежду, велено помочь вам и причесать, — тихим голосом ответила та.
Сопротивляться Олеся не стала, одежда была простой на первый взгляд, но многочисленные крючки немного пугали её. Прямое с немного расширяющейся юбкой лиловое платье, однотонное, но с выбитыми на ткани цветами, умеренное декольте, длинный рукав. Под платье одевалось чёрное бельё, что-то типа комбидресса, чёрные же туфли на небольшом каблуке. Волосы ей заплели в причудливую косу, с лентой и бусами. Если бы не гнетущее душевное состояние, Олеся не могла бы не радоваться своему преображению, какой девушке оно бы не понравилось. Она попыталась выведать что-нибудь у Салимы, но информация была скудной, росла та в приюте до четырнадцати лет, обучалась там же нехитрой работе прислуги, о своих родных ничего не знает. Сюда попала, когда приехал человек от госпожи Идалины и отобрав её, и еще двоих — девушку и парня, привез их сюда, где она живёт и работает пять лет, обижать не обижают, выходной один раз в десять дней, о плате за свой труд и не слыхала, комната и еда есть, отношения с мужчинами среди слуг не возбраняются. Случаются такие семьи, только детей забирают сразу, этого нельзя.
— Рабство какое-то, — со злостью прошептала Олеся, на этот рассказ.
Пришлось брать себя в руки, показывать эмоции ей не хотелось. Полюбовавшись в зеркало, она попросила Салиму проводить её в столовую, куда было велено явиться, но это, как выяснилось, обязанности другого человека, который придёт за ней. Пожав плечами, Олеся не стала дожидаться, открыла дверь и отшатнулась, за порогом стояло существо ростом чуть больше метра с красной чешуёй вместо кожи, чёрными жуткими глазами без зрачков и злобно скалилось ртом полным острых зубов. На лысой голове существа красовались средней длины рога. Сделав шаг назад Олеся проговорила:
— Значит пленница, на один вопрос ответ получен.
Закрыв дверь обратилась к Салиме:
— Салима, что это за тварь?
Девушка испуганно и удивлённо глянула на неё и ответила:
— Так шурхх это, господин Куцир велел ему охранять вас.
Ага, значит это тот самый шурхх, демон. Обхватив себя за плечи она прошла к окну и глубоко вдыхая, пыталась успокоиться. Через минут пять дверь открылась и молодой мужчина с длинными тёмными волосами и внимательными черными глазами, обшарив Олесю липким взглядом слащаво сказал:
— Лессалия, меня попросили вас проводить к столу, моё имя Карел.