- Точно?
- Да.
- Хотите уйти?
- Нет. Хочу, чтобы вы продолжали болтать о пустяках.
- Это официальный допрос?
- Это разговор, - довольно резко сказала она, и он ухмыльнулся.
- Суньте, по крайней мере, руки в карманы. Взяв се ладони, он направил их в карманы ее жакета, сунул поглубже и погладил поверх меха. Алекс возмутил этот интимный жест. Бесцеремонный и в данных обстоятельствах крайне неуместный. Однако, решив не заострять на этом внимание, она сказала:
- Итак, насколько я понимаю, в команду вы все же вошли.
- Да, во вторую команду школы, но не выступал ни в едином матче, кроме самого последнего. В районном чемпионате. Он опустил голову и задумчиво улыбнулся.
- Разрыв был в четыре очка, не в нашу пользу. Обычный гол нас уже бы не спас. До конца тайма оставались считанные секунды. Мяч был у нас, но ситуация на поле была безнадежная, да и лучшие принимающие игроки еще раньше получили травмы.
- О господи.
- Я же вам сказал, футбол здесь - дело кровавое. Короче говоря, когда очередную звезду бегом выносили на носилках с поля, тренер поглядел на скамью запасных и выкрикнул мое имя. Я чуть штаны не обмочил.
- И что же дальше?
- Я сбросил пончо и побежал к своим; был тайм-аут, они стояли, сбившись в кучу. Из всех игроков только на мне была чистая фуфайка.. А защитник...
- Рид Ламберт? - Алекс знала это по газетным отчетам.
- Да, мой кумир, повергавший меня в ужас. Увидев, что иду я, он довольно громко застонал, а потом, когда я сообщил, какую комбинацию предложил мне сыграть тренер, застонал еще громче. И, глядя мне в переносицу, сказал: "Ну, щенок, если я брошу тебе этот чертов мяч, смотри не упусти его, а то хуже будет".
Джуниор замолчал, погрузившись в воспоминания.
- Я этого до самой смерти не забуду. Рид диктовал условия.
- Условия?
- Нашей дружбы. В тот миг я должен был доказать, что достоин его дружбы, другого случая не представилось бы.
- Это было так важно?
- Елки-палки, еще бы! Я уже достаточно долго проучился в той школе и понимал: если я не сумею поладить с Ридом, мне выше дерьмовой "шестерки" сроду не подняться.
- И вы взяли его пас?
- Если честно, то "взял" сказать нельзя. Рид послал мяч прямо сюда, - он указал себе на грудь, - между номерами у меня на фуфайке. С тридцати пяти ярдов. Мне ничего не оставалось, как схватить мяч обеими руками и пронести его за линию ворот.
- И этого оказалось достаточно, верно?
Он улыбался все шире и наконец расхохотался.
- Ага. Так оно и началось.
- Отец ваш был, наверно, в восторге. Джуниор закинул голову и залился смехом.
- Он перепрыгнул через забор, перемахнул через скамью запасных и выбежал на поле. Подхватил меня на руки и несколько минут носил по полю.
- А ваша мама?
- Мама! Да она скорей бы умерла, чем пошла на футбол. Считает его дикостью. - Он фыркнул и стал теребить мочку уха. - В общем-то, она, черт возьми, права. Но мне плевать было, кто что обо мне думает. Главное, в тот вечер мной очень гордился отец.
Его голубые глаза сияли.
- Он даже не был знаком с Ридом, но обнял и его, прямо в чем тот был, в грязной футбольной форме. С того вечера они тоже подружились. У Рида вскоре умер отец, и он переехал к нам на ранчо.
С минуту он молча предавался воспоминаниям. Алекс не стала мешать ему. Наконец Джуниор взглянул на нее и вдруг застыл в удивлении.
- Господи, до чего же вы сейчас похожи на Седину, - тихо проговорил он. Не столько чертами, сколько выражением лица. Вы так же умеете слушать. - Он протянул руку и дотронулся до ее волос. - Она очень любила слушать. По крайней мере, у ее собеседника складывалось такое впечатление. Могла часами сидеть неподвижно и просто слушать.
Он убрал руку, хотя ему явно не хотелось ее убирать.
- Именно это вас сначала в ней и привлекло?
- Черт, нет, конечно, - он лукаво улыбнулся. - Сначала меня к ней влекло вожделение юнца-девятиклассника. Когда я впервые увидел Селину в школьном вестибюле, у меня даже дыхание перехватило - так она была хороша.
- И вы стали за ней бегать?
- Да вы что? Обалдеть я обалдел, но не спятил же.
- Как, а ваша безумная любовь к ней?
- Селина в то время принадлежала Риду, - отрезал он. - Тут даже и вопроса не было. - Он встал. - Пойдемте-ка отсюда. Что бы вы там ни говорили, а вы уже окоченели. Да и страшновато здесь в темноте.
Озадаченная его последним заявлением, Алекс не возражала, когда он помог ей встать. Она повернулась, чтобы стряхнуть сзади с подола сухую траву, и снова посмотрела на букет, лежавший на могиле. Зеленая вощеная бумага, в которую он был обернут, сухо потрескивала и трепетала на свежем ветру.
- Спасибо за цветы.
- Пожалуйста.
- Ценю, что вы помнили о ней все эти годы.
- Честно сказать, я пришел сюда и с другим, тайным, намерением.
- Вот как?
- Ага. - Он взял ее руки в свои. - Чтобы пригласить вас к нам домой выпить рюмочку.