В глазах Алекс вспыхнула искорка подозрения.
- Где вы были в ту ночь?
- Дома, распаковывала вещи. Провела неделю в Галвестоне и только-только вернулась.
Решится ли она на ложь, которую так легко проверить?
- И вы сразу вышли за Джуниора.
- Да. Он нуждался во мне. Я знала, что я для него лишь лекарство от горя; и раньше, когда он со мной спал, я всегда знала, что на самом деле он желает Седину. Он просто пользовался мной, но мне было все равно. Я даже хотела, чтобы пользовался. Я готовила ему еду, заботилась о его одежде, ухаживала за ним днем и ночью.
Она предалась интимным воспоминаниям, и лицо ее переменилось.
- Когда он изменил мне в первый раз, я посмотрела на зло сквозь пальцы. Разумеется, я была подавлена - и в то же время понимала, как это произошло. Где бы мы ни появлялись, женщины так и липли к нему. Какой мужчина устоит перед столь сильным искушением. Связь была недолгой, он быстро потерял интерес. - Она стиснула руки и, внимательно глядя на них, тихо сказала:
- Но потом опять. И опять. Я бы стерпела всех его любовниц, если бы он оставался моим мужем. Но он попросил развода. Сначала я отказалась. А он продолжал настаивать, говорил, что не хочет ранить меня своими похождениями. Деваться мне было некуда, я согласилась на развод. И хотя сердце у меня разрывалось, я дала ему то, что он просил, сознавая, сознавая, - подчеркнула она, - что никакая другая женщина не подходит ему так, как я. Думала, я просто умру от этой любви, причинявшей мне только муки.
С лица ее исчезла задумчивость, и она в упор посмотрела на Алекс.
- И теперь я вынуждена со стороны наблюдать, как он бродит от одной женщины к другой в поисках того, что могу и хочу дать ему я. Сегодня вот вынуждена была глядеть, как он танцует и кокетничает с вами. С вами, боже мой, - зарыдала она, подняв лицо кверху и прижав кулачок ко лбу над зажмуренными глазами. - Ведь вы же хотите его погубить, а он ничего не видит, кроме вашего хорошенького личика и фигуры.
Она опустила руку и злобно воззрилась на Алекс.
- Вы же отрава, мисс Гейтер. Я испытываю к вам сегодня те же чувства, которые терзали меня двадцать пять лет назад. - Приблизив к Алекс свое узкое костистое лицо, она прошипела:
- Жаль, что вы вообще появились на свет.
***
Все попытки Алекс взять себя в руки после ухода Стейси оказались тщетными. Она вышла из дамской комнаты бледная и дрожащая.
- А я уж собрался пойти вызволить вас. - Джуниор поджидал ее в коридоре. Поначалу он не заметил ее взволнованного лица. Но, заметив, тут же обеспокоился. - Алекс? Что случилось?
- Я хотела бы уехать.
- Вам нехорошо? Что же?..
- Пожалуйста. Поговорим по дороге.
Ни о чем больше не расспрашивая, Джуниор взял ее под руку и повел в гардероб.
- Подождите здесь.
Алекс видела, как он вошел в зал и, обойдя танцевальную площадку, остановился у стола, где они сегодня ужинали. Обменявшись несколькими фразами с Ангусом и Сарой-Джо, он вернулся как раз в ту минуту, когда гардеробщик принес их пальто.
Он быстро вывел ее из клуба и посадил в красный "Ягуар". Подождав, пока они отъехали на приличное расстояние от клуба, а отопитель нагрел воздух в обитой бархатом машине, он обратился к ней:
- Ну-с, так что же стряслось?
- Почему вы мне не сказали, что были женаты на Стейси Уоллес?
Он уставился на нее и не сводил глаз, пока машина не начала угрожающе вилять, потом отвернулся и устремил взгляд на дорогу.
- Вы не спрашивали.
- Очень благородная причина.
Она прислонила голову к холодному боковому стеклу. Было такое чувство, будто ее измолотили цепью, а теперь надо снова выходить на арену на новый раунд. Она-то решила, что распутала все ниточки в клубке пурселлских связей, ан нет, вот еще один тугой узелок.
- А это так важно? - поинтересовался Джуниор.
- Не знаю. - Она повернулась к нему, прижавшись затылком к боковому стеклу. - Вам виднее, важно ли это.
- Брак длился меньше года. Мы расстались друзьями.
- Это вы так считаете. А она вас любит по-прежнему. Он поморщился.
- В этом тоже причина разладов между нами. Стейси любит самозабвенно и властно. Она меня прямо в кандалы заковала. Дыхнуть не мог. Мы...
- Бросьте, Джуниор, вы же спали тут со всеми подряд, - нетерпеливо прервала она. - Избавьте меня от пошлых подробностей. Мне это и вправду неинтересно.
- В таком случае зачем вы об этом заговорили?
- Потому что она напала на меня в дамской комнате с обвинениями, будто своим расследованием я гублю жизнь ее отцу.
- Помилуй бог, Алекс! Джо Уоллес обожает поплакаться. Стейси носится с ним, как полоумная мамаша. Ни минуты не сомневаюсь, что он разнюнился и наговорил ей про вас бог знает чего. Просто чтобы она ему посочувствовала, они потворствуют неврозам, которыми страдают оба. Не волнуйтесь вы об этом.
В эту минуту Джуниор вызывал у Алекс почти неприязнь. На ее взгляд, такое пренебрежение женской любовью - любовью какой бы то ни было женщины - отнюдь не является достоинством. Она наблюдала за ним сегодня вечером; он вел себя именно так, как говорила Стейси: переходил от одной женщины к другой. Молодые и старые, привлекательные и невзрачные, замужние и одинокие - все казались ему желанной добычей. Он был обаятелен с каждой, как ряженый зазывала в торговых рядах на Пасху - заводит толпу, раздает конфетки падким до сладостей ребятишкам, а они и не понимают, что лучше бы им этих сластей не есть.
Женскую лесть и заискивание он явно принимал как должное. Такая самовлюбленность никогда не вызывала у Алекс ни одобрения, ни сочувствия. Джуниор не сомневался, что способен пробудить нежные чувства у любой женщины, стоит лишь ему заговорить с нею. Он флиртовал непроизвольно - так же естественно, как дышал. Ему и в голову не приходило, что кто-то может неверно истолковать его намерения и получить эмоциональную травму.
Не будь разговора со Стейси, Алекс лишь снисходительно улыбнулась бы, как улыбались в подобных случаях другие женщины, сочтя его вкрадчивую обходительность просто свойством характера. Теперь же Джуниор ее раздражал; ей хотелось, чтобы он понял: она такого беспечного пренебрежения не допустит.
- Стейси говорила не только о судье. Она сказала, что я воскрешаю воспоминания о вашем с нею браке и тем самым выставляю напоказ ее грязное белье. У меня сложилось впечатление, что развод с вами стал для нее многолетней каторгой.
- Но я-то тут при чем, а?
- А должны бы быть при чем. Ее резкая реакция удивила его.
- Вы никак сердитесь на меня. За что?
- Не знаю. - Эта краткая вспышка была ей почему-то приятна. Теперь же она почувствовала изнеможение. - Извините. Может, все дело в том, что меня всегда тянет поддержать обездоленного.
Он протянул руку и накрыл ее колено ладонью.
- Превосходное свойство, оно не ускользнуло от моего внимания.