Джек хотел спасть с ней, но… боялся вожделеть. Ведь теперь она была его женой.
В семейных отношениях он стремился быть ведущим, а безумное, алчное стремление к женщине лишило бы его столь желанного хладнокровия.
Но Сэс не умела быть покорной в постели. Если она шла на то, чтобы обнажить тело, то обнажала и всю свою сущность. А сущность оказывалась столь ураганной, что не оставалось ни малейшего шанса не потерять и голову.
Она присела на край постели, занесла над головой точеную руку, перехватила тонкими пальцами густые пряди и отбросила их на грудь, позволяя супругу снять с себя колье и расстегнуть кремового оттенка платье.
Джек положил ладони на ее грудь и поцеловал обнаженное плечо. Неторопливо отвернув ткань платья, он провел рукой по обнажившейся спине и расстегнул бюстгальтер. На это его выдержки хватило, после чего Джек резко развернул ее за плечи, бросил на постель и опустился на нее.
– Ты мнешь мой наряд, дорогой. А ведь он мне может еще пригодиться, – пошутила Сэс.
Джек сорвал с супруги платье, не менее поспешно избавился и от своего свадебного костюма. Лег на постель.
Он не был любителем затяжных прелюдий, но не осязать эти соблазнительные груди и бедра не мог. Руками и губами он ласкал их, доставляя не только Сэс, но главным образом самому себе неимоверное наслаждение.
Они целовались и занимались любовью, как три года назад, но впервые – как муж и жена. И их обоих это забавляло.
Забавляло бы до самого утра, если бы они не услышали странный шорох под окном.
Тихо подкравшись, они прислушались к голосам в саду, тем более странным, что все в доме уже давно спали.
– Я хочу провести с тобой этот уик-энд, – требовательно шептал мужской голос.
– Нет, это невозможно, – отвечал ему женский шепот.
– Кто это? – спросила мужа Сэс.
– Тшш, – отозвался Джек, вслушиваясь.
– Стоит тебе приехать в город, как у меня в семье возникают проблемы. Это нужно прекращать! – повысила тон женщина.
– Это же твоя тетя Сабрина, – прошептала на ухо Джека Сэс.
– Какие проблемы? – презрительно спросил мужчина.
– Мне кажется, Маркус догадывается, – отозвалась женщина.
– Ты права, – шепнул жене Джек.
– Ерунда! Какие у него основания?
– По-твоему, Маркус идиот?
– Я не узнаю голос мужчины, – прошелестела одними губами Сэс.
– Это Дэйвид, – процедил Джек.
– Твой отец? Невероятно! У него интрижка с твоей тетей? – изумилась Сэс.
– Хуже всего, что у него интрижка с женой собственного брата, – гневно проговорил Джек и отошел от окна.
Утром все семейство Хадсонов-Кэссиди собралось за завтраком. Белле так понравилось ее платье подружки невесты, что она решила надеть его и сегодня. На коленях у нее сидел крохотный пес Кексик и выпрашивал булочки.
– Привет всем! – сказала Сэс, появившись со значительным опозданием.
– Привет-привет, – кивнула ей Белла из-под низкой мелированной челки. – А у меня новость.
– Какая? – спросила ее Сэс.
– Дядя Дэйвид приглашает меня сняться в кино, которое он сейчас продюсирует. Говорит, что я могу стать актрисой не хуже Лилиан, – похвастала свояченица.
– Ух ты! Мои поздравления!
– Я рада, – флегматично проговорила будущая актриса, прикармливая свою крохотную собачку, потявкивающую на тощих коленках девушки. – Дядя Дэйвид удивился, как меня до сих пор не привлекли к работе в «Хадсон пикчерс».
– Это может означать только то, что взгляд дяди Дэйвида немного отличается от принципов, которыми руководствуется «Хадсон пикчерс» при подборе актеров, – дипломатично проговорила Шерил.
– Никто в этой семье не воспринимает меня всерьез! – бросила Белла. – Что я должна сделать, чтобы меня здесь кто-нибудь заметил?
– От тебя ждут, что ты пойдешь в колледж, – напомнила ей Шерил.
– Но я хочу быть актрисой, и только дядя Дэйвид выслушал меня серьезно и предложил роль.
– Какую именно? – поинтересовалась Сэс.
– Не знаю еще. Я не читала сценарий. Мы только-только об этом поговорили… Да и какая разница?
– Не знаю. Тебе виднее, – произнесла Сэс, остыв к этой теме.
– Садись же за стол! Ты уже изрядно опоздала, – распорядилась Лилиан, вновь восседавшая во главе семейного застолья, похудевшая, бледная, но все такая же несгибаемо прекрасная. – Рассказывай, каково это стать наконец женой Джека Хадсона?
– Почему – наконец? – с улыбкой спросила Сэс, зная, что ни одно слово Лилиан Кольбер не произносит напрасно.
– Ну, потому что ты с ранних лет смотрела на моего милого мальчика полным любви и обожания взглядом! – во всеуслышанье объявила пожилая дама, вынудив Шерил растерянно оглядеть присутствовавших за столом.
– Есть тут кто-нибудь, кто не знал, что я была влюблена в Джека? – не менее смело проговорила Сэс.
– Ты полагаешь, это было для кого-то секретом? – спросила ее Лилиан.
– Джек этого точно не знал. Я, признаться, до поры тоже, – ответила Сэс.
– Ах, Джек! – воскликнула Лилиан. – Мой внук слепец! Он родного сына не признал, пока ему об этом по телевизору не рассказали.
– Для меня это тоже было чем-то смутным… – грустно проговорила Шерил и невозмутимо добавила: – Не хочу показаться пренебрежительной, но не настал еще тот момент, когда бы я могла сказать с абсолютной уверенностью, что жизни не мыслю без этого человека, хотя и оспаривать тот факт, что всегда любила его, тоже не стану.
То, что Джек услышал подокном своей спальни, чрезвычайно расстроило его. Он пребывал в полнейшем смятении, не зная, как к этому относиться. Как вообще можно относиться к событию, когда одни родные люди творят что-то постыдное за спиной у других близких людей, в ущерб им.
Джек и без того не был склонен идеализировать своего отца, теперь же Дэйвид вообще предстал ему в образе исчадья ада. Только самый низкий человек мог крутить шашни с супругой родного брата. Сабрина же в глазах Джека тоже приобрела самые гротескные очертания, не имеющие цензурных названий.
Он был расстроен и обескуражен настолько, что больше не прикоснулся в ту ночь к своей супруге, не спал, когда ее сморил сон, даже не вышел утром к завтраку, чтобы не пересечься ни с отцом, ни с женой Маркуса.
Джек не ожидал от себя, что подобное происшествие сможет его так задеть. И, быть может, оно прошло бы мимо его внимания, не окажись он к тому моменту официально женатым, не пройди он этот сложный путь от полного неведения до унизительного разоблачения через средства массовой информации факта собственного отцовства.
Что происходит с женщинами? Что заставляет их таиться от своих мужчин? Что понуждает искать подмену?
Утром он посмотрел на Сэс как-то излишне напряженно, излишне подозрительно. Но она сделала вид, будто не заметила этого. Отправилась завтракать как ни в чем не бывало. А потом появилась в приподнятом настроении. Подошла к нему и легонько поцеловала в хмурящийся лоб.
– Не вешайся на меня, – буркнул он.
– А ты не дуйся, или я упорхну в окошко, – невозмутимо парировала она.
– Окно закрыто, – объявил Джек.
– Твое счастье, что оно закрыто, дурашка, – ласково проговорила она и чмокнула мужа в кончик носа.
– Ты ведешь себя… инфантильно, – процедил он.
– А ты ведешь себя как осел! Забудь наконец тот разговор. Что ты можешь сделать? Они взрослые люди. Сами разберутся, когда время придет.
– Вот, значит, как ты рассуждаешь? А до той поры пусть себе морочат голову дяде Маркусу, – свирепо проговорил любящий племянник.
– Что ты предлагаешь, Джек? Мы даже толком не знаем, чего касался разговор. Вмешиваться в такие дела – это последнее, что вообще должно приходить на ум… А ты выбрось все это из головы и иди поешь! – почти что скомандовала Шерил.
– Как там Тео? – переключился наконец Джек.
– С моими родителями. Похоже, они так славно проводят время, что он и думать о нас забыл, – рассмеялась жена.
– Надеюсь, мы сможем без ущерба для него слетать на Бали, – сказал Джек.
– Ух ты! Мы летим на Бали?! – воскликнула Сэс.
– А у тебя есть возражения? – хитро спросил супруг.
– Да что ты? Никаких возражений! – обрадованно отозвалась она.
– Значит, ты пока не жалеешь, что тоже стала одной из Хадсонов?
– Не успела еще, – шутливо отозвалась она и вновь повисла у супруга на шее, на этот раз без всяких возражений с его стороны. – Все, чего я от тебя хочу, это чтобы ты вычеркнул все мысли насчет того, что я рожала Тео в пику тебе, что я лелеяла какой-то реванш или же злокозненно подстроила эту свадьбу. Даже если все женщины мира кажутся тебе безжалостными монстрами, меня ты не бойся, любимый!