- Не сердитесь уже?
- Не сержусь.
- Если что нужно будет, звоните, посылайте меня, ну как всегда...
- Спасибо, Вася, за воду. Конечно, позвоню, пошлю, если что. А сейчас до свидания - я плохо себя чувствую.
Вася кивнул понимающе и исчез. Ирина поставила минералку на подоконник - пригодится. Ложиться больше не хотелось, посмотрев на часы, она перезвонила Татьяне. Голос у той был усталый. Ирина вроде бы сначала хотела поерничать, пошутить, но быстро перестроилась.
- Здравствуй. Как дела?
- Привет, Ир, фигово, чтобы не сказать точнее.
- Что случилось?
- Это не расскажешь... Короче говоря, он спьяну делается сексуальным садистом... Он меня... укусил...
Ирина ничего не смогла с собой поделать, она просто покатилась со смеху.
- Перестань, - сухо сказала Таня - а то брошу трубку. Я была в травмопункте... Место уж больно неудобное для обработки и дезинфекции. Зубы, сама знаешь, не у всех чищены, особенно у пьющих. Короче говоря, сидеть мне больно и ... многое другое. Но он же, садист, еще звонил мне каждые полчаса на мобильник и требовал, чтобы я ему признавалась в любви, а я то в травмопункте, то на уроке и вот я должна ему шептать, люблю, мол, конечно, люблю.
Ирина вспомнила, что ей есть, чем утешить Таню.
- Я тут Веру встретила, мою бывшую одноклассницу, она собиралась за пьющих записку подавать в одном монастыре, я Павла твоего назвала.
Татьяна была тронута.
- Спасибо, Ирин, за поддержку. Мобильник я отключила. Сюда пока ему пьяного соображения не хватает звонить, но на этот раз я, кажется, вылечилась - я к нему не вернусь.
- И не надо, коли, не хочешь.
Помолчали Татьяна, наконец, поинтересовалась.
- А у тебя что нового?
- Так, гриппую, лежу. Но это пустяки. Завтра поднимусь, это сегодня я сама себе разрешила поболеть. Представляешь, у меня Катька "Леди Макбет Мценского уезда" читает... По-моему, ни к чему. Минуй ее такие страсти.
Татьяна вздохнула.
- Да. А соломки все равно не подстелишь... Нам вот с тобой никто не подстелил, хоть и хотели, наверное.
- Ладно, Танюш, поправляйся. Извини, что хохотала, но если отрешиться что это с тобой - все же, как иллюстрация какого-нибудь анекдота.
- И не говори. Как думаю, что это со мной - реву. Как подумаю отвлеченно, как и ты ржать начинаю. Тьфу. Ладно, целую. Поправляйся.
Ирина повесила трубку и неожиданно опять разразилась почти истерическим хохотом. Позвонили в дверь. Ирина пошла открывать, еще не вытерев слез. Вошла Галя.
-Иришка, что с тобой? Что ты плачешь?
- Ох, Галка, я не плачу, я смеюсь, остановиться не могу. Но смех этот мой - грех. Проходи, сейчас все расскажу.
Галя прошла в ванну, вымыла руки, захватив сумку, вошла на кухню.
- А, хорошо, у тебя есть минералка, а я как раз спохватилась, что не купила, нужна для одного прекрасного средства от гриппа.
- Верный Вася купил. Он покаялся.
- И ладно, - думая о другом, отозвалась Галя, - Так, сначала ты выпьешь вот этого травного чая с медом, а потом через некоторое время я тебе дам чудесное лекарство.
Ирина села на табуретку и как завороженная, в какой-то сладкой истоме наблюдала за хлопотами Гали. Все движения ее были точными, вся она была настолько изящна и пластична, что только и хотелось сидеть и любоваться. Потом Ирина послушно пила приготовленное Галей питье и слушала, как именно Галя собирается действовать для реализации своего плана. Идея усыновить ребенка у нее созрела вполне, препятствий нет - она здорова, обеспечена, жилплощадь позволяет, а коптить небо, жить только для себя она не может. Сегодня она уже подготовила справку о доходах, завтра собирается записаться на прием к чиновнице, которая ведает этим вопросом в управе. Ирина слушала Галю и думала, какие же разные проблемы у женщин - одна ходит с укушенным причинным местом, а вторая все судит-рядит, где соучастие, а где помощь, а третья готова взять на себя ответственность за чужую судьбу. Вслух же Ирина, как бы отвечая на вопрос о причинах их различия, сказала.
- Наверное, Галка, это потому что ты вышла за своего Золтана, уехала с ним, куда позвал, Ирма при тебе росла, а не на бабушку была скинута, пока бы ты свое женское счастье обрела.
- Ну, Ириш, слишком у тебя все это схематично.
Возразила уютно устроившаяся в кресле Галя. Ирина прилегла, чувствовала приятное тепло после меда, ей было видно Галино лицо - узкое гладкое лицо, красивая очень короткая стрижка. Стильная женщина. Галя продолжила.
- У тебя, Ириша, свой путь - ты все, что переживаешь - свое или чужое делаешь материалом рассказов. Там ты, наверное, все и выясняешь для себя. Как ни кощунственно это звучит, но ты постоянно пишешь черновик - я имею в виду твою реальную жизнь - а на бумаге как бы проживаешь набело.
- Да, поэтому нас, писак, и не любит церковь. А за что любить, если мы как бы дважды жизнь земную проживаем. Но это. Галочка, сложная тема, тонкая материя, я боюсь ее касаться. Не готова, слаба.
- Ну и не будем.
Легко поднявшись из кресла, согласилась Галя.
- Лежи, грейся. Я сейчас поставлю тебе кассету хорошую и буду снадобье готовить. К утру будешь как новенькая. Обещаю.
Ирина слушала Рахманинова, наслаждалась Галиным обществом и просто физически ощущала, как чисто, ясно и правильно все понимается в ее присутствии. Напоив Ирину всеми своими "фирменными" отварами, Галя, выпив чашку чаю, убежала - утром предстоял важный разговор. Ирина опять мысленно обратилась к Косте: "Позвони!" В одиннадцать часов позвонила Катя.
- Мам, я спать уже ложусь, вспомнила, что ты просила позвонить. У бабушки еще есть температура, но деда она отправила, категорически не захотела, чтобы он с нами побыл до ее выздоровления. Сказала: "Катя уже на ногах, все сделает, что мне нужно". Он, по-моему, огорчился. Как думаешь, бабушка права?
Трудный вопрос. Ирина не знала, как бы она сама поступила, да у нее и опыта такого не было: ни с кем она так долго вместе не жила, она призналась.
- Не знаю Кекс, я это не проходила.
Катя вежливо посмеялась но, как подумала Ирина, отнеслась с недоверием к Ирининой некомпетентности.
- А, по-моему, не права! Он же ей в любом случае друг и близкий человек!
- Ладно, умный Кексик, ложись ты спать, и я буду - меня Галя всякими снадобьями напоила, сонным зельем, наверное, спать хочу - умираю. А утром я еще подумаю, права ли бабушка. У нее лекарства все есть?
- Есть, конечно. Дед все купил. И конфет купил и фруктов. Позаботился.
- Да, а как твоя Катерина?
- Плохо. Слишком уж любит Сережку - совсем и совесть и разум потеряла. Давай, мам, спать. Целую.