– Ты никогда не говорил мне своего полного имени. Я подумала, когда получила предложение…
Все это оказалось ужасной ошибкой. О Боже. Она сказала «да» – ему!
Радость и триумф на мгновение запели внутри него – до тех пор, пока он не вспомнил, что она не исправила ошибку.
– И все же ты ничего не сказала позже, – категорично заявил он. – Потому что обнаружила, что случайно поймала гораздо более крупную рыбу.
Феба посмотрела вниз на свои руки. Костяшки ее пальцев побелели от того, с какой силой она сжала их.
– Это не так… не совсем. Викарий…
Негодование Рейфа немедленно улеглось.
– Конечно же. Тебя заставили продолжать эту помолвку против твоей воли.
Феба почувствовала себя плохо. Она закрыла лицо руками до того, как он сможет прочитать ложь в ее глазах.
– Я хотела бы… – Я хотела бы никогда не встречаться с тобой. Хотела бы, чтобы ты не был повесой. Я хотела бы не быть такой трусихой.
Он обошел вокруг стула и обнял ее.
– Это не твоя вина. Ты бессильна предотвратить это.
Феба яростно покачала головой. Если он не перестанет быть таким добрым, она выплюнет правду – и тогда он будет ненавидеть ее так же сильно, как она сама ненавидит себя.
Помни… неприкосновенная.
Она вздохнула и медленно отодвинулась, выдавив из себя слабую улыбку. Ему будет не так больно, если он никогда не узнает, если он будет думать, что она – жертва судьбы. Лучше пойти этим путем. Рано или поздно другая леди привлечет его взгляд, и он забудет о своей страсти к ней. Она станет такой же привычной, как этот диван, просто еще один предмет мебели в Брук-Хаусе.
И такой же респектабельной.
– Мне жаль, что я не была честной с тобой с самого начала. Я думала… – Она сглотнула. – Я думала, что ты указал Колдеру на меня после бала.
Рейф отвел взгляд, потирая затылок одной рукой.
– Боюсь, что я это сделал. Только я имел в виду получить его одобрение.
– Ах. – Слишком многое между ними прошло недосказанным. Слишком поздно менять это.
– Пока еще не все потеряно. – Он взял ее за плечи и еще раз прикоснулся своим лбом к ее лбу. – Я могу поговорить с Колдером и с твоим отцом, – прошептал Рейф, просьба отчетливо звенела в его голосе. – Мое положение в обществе немного сомнительно, но я не приду не совсем с пустыми руками.
Феба закрыла глаза и сглотнула. Викарий снова станет ледяным при одной только мысли о том, что Феба упустит наследство. Она не сможет вынести, если снова потеряет его. Девушка дотянулась до рук Рейфа и мягко отвела их от себя.
– Нет. Все сделано, милорд. Не стоит возвращаться назад.
Его руки сжались в кулаки в ее ладонях.
– Ты даже не желаешь попытаться. – Его голос стал жестче. – Возможно, я ошибся в твоих чувствах. Возможно, речь здесь идет вовсе не о твоем отце.
Феба покачала головой и продолжала стоять, отвернувшись, крепко зажмурив глаза. Ее молчание было лучшим, что она могла сделать для викария в данный момент, потому что если бы она попыталась заговорить, то умоляла бы Рейфа сделать все, что необходимо, чтобы покончить с этой помолвкой.
Она желала объяснить, потому что если бы он знал правду, то не был бы так обижен – или, по крайней мере, он мог бы начать понимать – но если она нарушит молчание, то может подвергнуть опасности доли Дейдре и Софи, также, как и свою собственную.
– Ты даже не можешь смотреть на меня, Феба. – Голос Рейфа был напряженным и глухим. – Как мы будем жить с этим всю нашу жизнь?
Ее сердце завопило, а душа заныла, но она так давно отчаялась снова заслужить одобрение викария. Феба была не в состоянии пойти против этой привычки, слишком слабая, или возможно, слишком выдрессированная, чтобы сделать что-то, что понравится ей, а не ее отцу.
Так что она ждала, застыв, цепляясь за последний клочок самообладания, до тех пор, пока не почувствовала, что Рейф отошел от дивана, а затем услышала, как захлопнулась дверь гостиной. Девушка оставалась на месте, закрыв глаза и стараясь удержать подступающие слезы.
Феба ощущала себя безвольной и истощенной, как факел, который выгорел до самого конца. Только одна вещь в ее мире была неподвижной и определенной.
Через две недели она должна выйти замуж за маркиза.
Несколькими минутами спустя, после того как Марбрук ушел, а ее лицо все еще пылало от мыслей о том, о чем она не должна была думать, Форстескью объявил об еще одном посетителе к мисс Милбери.
Феба поспешно привела в порядок волосы.
– Мистер Стикли, какой сюрприз! – Феба улыбнулась и встала, когда Фортескью проводил поверенного в гостиную.
Ей было совсем не трудно изображать удовольствие. Девушке нравился Стикли. Он был спокойным человеком с мягкими манерами – весьма освежающий контраст после того, как проведешь время в компании Колдера и Рейфа. Их острые углы совсем измучили ее, а иметь дело с Дейдре и Софи было не намного лучше.
Мистер Стикли, казалось, не был так же счастлив видеть ее.
– Мисс Милбери, я надеюсь, что вы простите мне это вторжение, но возникло непредвиденное дело и я… ну, я много думал об этом на пути сюда… – Он прервался и глубоко вдохнул. – Мисс Милбери, вы не можете выйти замуж за лорда Брукхейвена.
Феба не могла не обрадоваться.
– В самом деле? – Затем она спохватилась и обеспокоенно нахмурилась. – О Боже. Мистер Стикли, возможно, вам стоит объясниться?
Девушка махнула рукой, указывая на диван, но поверенный только начал тревожно вышагивать перед ней.
– Я не знаю, как рассказать вам это. О, Господи. Это и в самом деле самое тревожащее…
Феба продолжала говорить приятным голосом, но добавила в свой тон чуточку стальной решимости от Тессы.
– Мистер Стикли, присядьте.
Он немедленно сел, но продолжал заламывать руки.
– О Господи!
В настоящий момент Феба посчитала бы весьма уместным выругаться. Как оказалось, Стикли слишком сильно действовал ей на нервы. Если есть какое-то настоящее препятствие для ее помолвки, то тогда она будет свободна – но будет ли она достаточно бесстрашна?
Противоречивые надежды охватили ее, а нерешительность Стикли вполне могла свести ее с ума!
– Мистер Стикли, выкладывайте!