– Что?
Она избавилась от своего букета, бросив его через плечо в жадно внимающую толпу, и повернулась лицом к архиепископу с одной только ободранной розой в руке.
– Вот теперь я готова.
Архиепископ выглядел шокированным.
– Но милорд, мы уже завершили церемонию. Мне нужно снова обвенчать их?
Колдер махнул рукой.
– Я заплачу вам вдвойне. Считайте это свадебным подарком. – Он отошел в сторону и уселся на одну из скамеек. Феба заметила, как Дейдре повернулась на своем месте и бросила на Колдера оценивающий взгляд.
Затем Феба отвернулась от толпы удивленных свадебных гостей и взглянула на Рейфа. Теперь он стоял перед ней, робкая надежда сияла в его глазах.
– Ты все еще не сказала «да», – заметил он.
Феба наклонила голову и пристально смотрела на него.
– А разве тебе не нужно кольцо?
Он побледнел.
– Э-э… я провел много дней взаперти в погребе для овощей.
– Рейф, – крикнул Колдер. – Лови.
Что-то блестящее пролетело по воздуху, раздваиваясь перед утомленными глазами Рейфа. Он каким-то образом сумел поймать этот предмет, а затем усмехнулся, ощущая знакомую тяжесть золота в своей руке. Его кольцо с печаткой.
Очевидно, он все еще Марбрук.
– Рейф, ты женишься на мне сейчас?
Он улыбнулся своей прекрасной невесте.
Единственной. Навсегда.
– А куда ты торопишься?
Она бросила на него страстный взгляд из-под опущенных ресниц.
– Вы дождетесь у меня, лорд Марбрук! Через полчаса вы станете моим навсегда.
Он заморгал.
– Ты имеешь в виду, что у тебя есть что-то большее, чем я уже видел? – От этой мысли совершенно перехватывало дух.
Феба громко рассмеялась.
– О, Рейф, тебе понадобятся костыли и укрепляющее, когда я покончу с тобой – если ты вообще сумеешь пережить то, что я с тобой сделаю.
Архиепископ слушал их разговор, предчувствие скандала явно читалось на его нахмуренном лице. Рейф слегка легкомысленно улыбнулся.
– Она собирается выйти за меня, – пояснил он священнику. – Еще раз.
Архиепископ покачал головой и скривил рот, предостерегая его.
– Надеюсь, что вы составили завещание, милорд.
Рейф поднял их переплетенные руки, чтобы поцеловать руку Фебы.
– Все, что у меня есть, принадлежит ей, – произнес он, заглядывая в бездонные голубые глаза. – Абсолютно все.
Она усмехнулась в ответ блаженной, несдерживаемой улыбкой, которая, наконец-то, выпустила на свободу его сердце.
– Я беру его, – ответила Феба. – Я беру его со всем этим.
– Итак, сэр Пикеринг объявил, что мы должны продемонстрировать свои собственные способности, – пояснила Феба голой груди Рейфа. – Я не могла сказать тебе об этом, поскольку разрушила бы это для каждой из нас троих. Я не могла совершить такой поступок по отношению к Софи и Дейдре, даже если и пожелала бы отказаться от этого состояния. Но теперь ты являешься членом нашей семьи и можешь быть посвящен в самые мрачные секреты.
Рейф побледнел, что было довольно значительным достижением, учитывая то, что она сделала с ним перед тем, как начать рассказывать историю. Ее подборок все еще побаливал.
– Двадцать семь тысяч фунтов?
– Думаю, что уже ближе к двадцати восьми. Стикли и Вульф совершенно чудесные работники.
Стикли и Вульф. Почему эти имена внезапно напомнили ей о чем-то неприятном?
Нет. Это просто смешно.
– Но ты отказалась от этого ради меня? Я и понятия не имел, о чем прошу тебя.
– Это не имеет значения. Я выбрала бы тебя, даже если бы ты был крысоловом или трубочистом.
Он улыбнулся.
– Все не так плохо. Я также хотел тебе кое-что сказать. Колдер согласился позволить мне взять на себя управление Брукхейвеном. Он скоро станет герцогом и у него будет мало времени, чтобы управлять одновременно Брукмуром и Брукхейвеном – и пройдет еще много лет прежде, чем какой-либо из его сыновей станет достаточно взрослым, чтобы принять бразды правления.
Феба счастливо перекатилась под него, извиваясь от радости.
– Это замечательно! Может быть, тебе повезет, и у него будут одни дочери!
Взгляд Рейфа потемнел, когда она потерлась об него.
– Помолчи, моя Феба. Есть кое-что, что я умираю от желания сделать с тобой…
Ее глаза засияли.