- Необычное занятие для монахини, - заметил Сандро.
- Вы не любите ничего необычного, верно, мой господин? - спросила Лаура.
Дожидаться ответа она не стала и продолжила:
- Порой целыми днями Челесгина смешивает для маэстро Тициана краски. Иногда такое получается! Однажды случился взрыв и загорелось все правое крыло здания. Челестину бы, наверное, прогнали из монастыря, но у нее есть покровитель, делающий щедрые пожертвования на нужды обители, однако имени его никто не знает.
- Когда вы покинули монастырь, Лаура?
Она была довольна тем, что он назвал ее по имени.
- Около шести месяцев назад. Я исписала фресками весь монастырь и украсила рисунками огромное множество книг. Настоятельница монастыря стала жаловаться, что я трачу слишком много денег обители на кисти, краски и прочие необходимые для работы материалы. Да мне самой надоело изображать сцены на одни лишь библейские сюжеты. Вот я и ушла из монастыря.
Сандро нахмурился.
- Вы расписывали монастырь? Дозволено ли мне будет как-нибудь взглянуть?
Лаура кивнула, черные атласные волосы заструились по плечам. Если бы Сандро был поэтом, он сравнил бы их с полуночной волной или кружевом, колышущимся от легкого ветерка.
- Уже в десять лет я украшала рисунками книги. Один часослов послали лично Его Преосвященству, который его похвалил. Его одобрение убедило сестер снабдить меня красками, что сама сделать я не могла, и тогда мне позволили писать образа, триптихи, фрески.
- Любопытное становление художника, - подумал вслух Сандро.
- Да, но боюсь, что не окончательное.
- И поэтому вы покинули монастырь?
Лаура отвела глаза. Сандро хорошо знал, что означает, когда человек вдруг начинает избегать взгляда собеседника.
- О чем вы умалчиваете, мадонна?
- С чего вы взяли, что я о чем-то умалчиваю?
- Вы сильны в живописи, а я в поисках правды. Так какова подлинная причина?
- Мне не по душе было то, что творится в обители.
У Сандро запершило в горле.
- Вы хотите сказать, что не интересовались постами, мессами и уединенными молитвами?
Лаура с досадой махнула рукой.
- Вижу, вы не отстаете, пока я не расскажу. Дело в том, что некоторые сестры имели... неблагопристойные отношения с наезжающими в обитель монахинями, и был среди них один... Его звали Луиджи. Особенно он любил юных послушниц. От меня же святой отец получил коленом под зад.
- Браво! - воскликнул Сандро, уже обдумывая, как устроить монаху-сластолюбцу длительное паломничество в Иерусалим на борту самого гнилого и разваливающегося на щепки судна, какое только разыщется в Венеции.
Лаура ослепительно улыбнулась.
- Я совершенно уверена, что женщина может вступить в интимные отношения с мужчиной только по одной причине...
-... по любви, - одобрительно кивнул Сандро. - Совершенно с вами согласен.
- Однако, я вовсе не это собиралась сказать. Я полагаю, женщина может решиться на близость с мужчиной только... из-за денег, - она едва сдерживала смех.
У Сандро похолодело в груди. Он швырнул альбом на стол и гордо прошествовал из боковой ниши, где устроила себе мастерскую Лаура, в студию Тициана. Черт бы побрал эту красавицу. Жизнь давным-давно лишила его иллюзий, но сейчас на какое-то время ему захотелось поверить вновь, как в детстве, что в мире нет ни порока, ни зла. Сандро решил, что не стоит злиться. Ведь воспитывали эту девушку монахини, ничего не знающие о любви.
Лаура последовала за ним. К удивлению Сандро, она оставалась невозмутимой. О крутом нраве Стража Ночи знала вся Венеция, а эта девушка, рассердив его, улыбалась, да еще так ослепительно! Ее улыбка обезоруживала.
- Мой господин, я докучаю вам. Давайте лучше поговорим о вас.
- О себе я говорить не люблю.
- Подобно вам, я не отстану, пока вы не расскажите мне о себе, - Лаура тряхнула головой и в темных волосах, казалось, мелькнуло голубое мерцание.
Подавив невольное восхищение, Сандро поправил воротник своей батистовой рубашки.
- Ну что ж! Пожалуй, вы правы, я должен отплатить той же монетой в благодарность за ваш откровенный рассказ. У меня есть дочь, Адриана. Недавно она вышла замуж за наследника Капо из Совета Десяти.
- Глава Совета? - глаза Лауры округлились, она даже присвистнула. - Вот это да! Ну и повезло же ей!
Да эта натурщица, кажется, насмехается над ним. Кавалли нахмурился.
- Мой сын, Марк-Антонио, ведет семейное дело по торговле кораблями и вскоре получит место в Сенате.
- Вы, должно быть, гордитесь обоими, - в голосе девушки звучала уже не насмешка, а, скорее, тоска.
"Видимо, порой она думает о покинувшей ее матери и отце, которого и вовсе не знала", - решил Сандро.
- А ваша жена? - поинтересовалась Лаура.
- Она умерла, - бесстрастно ответил Сандро.
- О, извините... Вы ее любили?
- Мы поженились, когда мне было пятнадцать лет. Брак был заключен по соглашению между родственниками, - Сандро скорчил гримасу, воспоминания нельзя было назвать приятными.
Ему не довелось выбирать себе невесту. Решение за него приняли родители, и он повиновался - не столько их воле, сколько своему собственному непреклонному чувству долга.
- Я получил ее персидские специи, она - мое муранское стекло.
- И долго вы уже вдовствуете, мой господин?
- Жена умерла двадцать лет назад, - Сандро провел носком башмака по мраморному полу. - Не знаю, почему я вам об этом рассказываю.
- Каждому иногда бывает необходимо выговориться, снять камень с сердца.