Появилась свита, сопровождаемая Малколмом. Он вел две модели. За ним шествовала Фозби Касвел, редактор журнала, окруженная двумя ассистентами. Размахивая ручкой, как скипетром, она с пафосом благословила моделей.
- Они сказочно выглядят! - Стилист произвел свои последние манипуляции в одежде, поправил волосы и заставил всех встать.
"Могучий" Кент осмотрел лампы, модели, грим, прически, одежду и молча кивнул головой. Винни протянул ему заряженный "Никон", Бретт включила стерео, Малколм сбросил свои сатиновые туфли и чертыхнулся.
- Рискнем!
Девочки прыгали, кружились, танцевали и скакали, как дикари.
- Хорошо! - вопил Малколм, мотор жужжал, и он лег к их ногам.
Не всякие модели могли удовлетворить его требованиям. Некоторые не могли это выдержать физически. Но сегодня он работал с двумя его любимыми моделями, которые знали, что ему надо.
- Пленка! - крикнула Бретт, подсчитывая кадры.
Малколм передал камеру Винни, чтобы тот перезарядил. Бретт разворачивала новую кассету, а стилист, гример и парикмахер склонились над задыхающимися моделями, чтобы подпудрить лицо, подправить прически и одежду.
- Выше прыгай, - ревел Малколм светловолосой модели, прыгающей через коммуникации.
И она послушалась его. Теперь, лежа на животе, Малколм мурлыкал.
- Расстегивайте жакеты.
Они не колебались, и с каждой расстегнутой пуговицей все больше обнажали свою бархатную грудь.
Чувствуя изменение настроения, Бретт перекрутила пленку и включила ураганную песню Марвила Гая.
- Работайте, - стонал Малколм. Блондинка - ее жакет удерживался одной пуговицей на пупке - стояла с руками на поясе, подзадоривая Малколма своим телом. Брюнетка обняла себя так крепко, что ее груди выскочили из жакета, и она с улыбкой коснулась их своими губами. Они чувственно кружились, а Малколм с камерой умело преследовал их, никогда не позволяя вульгарности.
Малколм отснял шесть кассет пленки и с измученным, но довольным видом любовника произнес:
- Я получил сполна.
Фозби Касвел выписала моделям чеки и поцеловала их. Она принимала эксцентричность Малколма, как и все остальные редакторы и директора всего мира, потому что в результате получались живые, естественные фотографии, которые никогда не требовалось переделывать.
Бретт обнаружила расслабившегося Малколма на черном кожаном диване в его кабинете. Сделав последний снимок, он исчезал, никогда не участвовал в уборке студии.
- Сегодня ты был великолепен. Не знаю, как ты всегда добиваешься того, что хочешь, - сказала Бретт почти с благоговением.
- Очень просто: ты должна точно знать, что ты хочешь. - Малколм строго посмотрел на нее, а Бретт вновь обрела свой высокомерный взгляд, но прежде чем она успела задать ему еще вопрос, он продолжил:
- Мне нужны сегодняшние пленки не позднее завтрашнего вечера. С трудом представляю, как я завтра встану.
- Я переложу их бумагой и опущу в почтовый ящик, - ответила Бретт.
Малколм, кивнув, закрыл глаза и повернулся спиной. Бретт бесшумно закрыла дверь.
Через некоторое время Малколм выскочил из кабинета. Длинная шуба из койота была артистически наброшена на плечи. Ему надо успеть приготовиться к устраиваемому им обеду-вечеринке в Студии 54 в Гринвич Виллидж.
***
- Почему бы тебе не попрыгать немного, а я попытаюсь схватить момент, жалобно упрашивал Винни.
Рэндл, золотоволосая, шестнадцатилетняя девица, шести футов ростом, стояла таращась на него.
- Я прыгала, как акробат, и если мы сделали всего шесть снимков, то черт меня возьми, - кипела она с алабамским темпераментом.
Бретт установила отражатель им в лицо, чтобы скрыть улыбку. Винни был безнадежен. Он, как клоун, повторял все за Малколмом, но это не срабатывало. Место было то же, музыка была такой же оглушительной, но в Винни не было Божией искры. Бретт посмотрела на Рэндл. Она была профессионалом и легко могла бы стать одной из моделей, получающих по пять тысяч долларов в день.
Так как съемка затягивалась, Бретт все больше и больше увлекалась Рэндл, ее вальяжностью перед камерой - качеством, которое Винни продолжал полностью игнорировать. Она могла поспорить, что Рэндл одними гримасами могла рассказать целую историю.
- Я получил сполна, - воскликнул Винни и в приподнятом настроении покинул мастерскую, чтобы проявить пленку в лаборатории. Он должен был вернуться и сопровождать Рэндл на вечеринку.
Бретт сразу же выключила музыку. Тишина подействовала успокаивающе на нее.
- Спасибо. Эта музыка сводит меня с ума, - сказала Рэндл, когда Бретт вошла в туалетную комнату, где она стояла обнаженная у сушилки, остывая после энергичной аэробики.
- Извини, - сказала Бретт, поспешно отвернувшись.
- Ау, сладкая, все нормально, - сказала Рэндл. - Я даже никогда не задумываюсь над этим. С девчонками ничего страшного, и, в принципе, многие из этих мальчиков - настоящие лентяи в сексе, поэтому я чувствую себя в безопасности.
- Я только хотела привести себя в порядок, - пояснила Бретт.
- А что ты вообще здесь делаешь? - спросила Рэндл.
- Занимаюсь всем понемногу, в том числе и фотографией, - серьезно сказала Бретт.
- Ну-ну, надеюсь, что ты фотографируешь не как Винни. У него нет таланта к этому. Господь дал промашку. Эта съемка была для меня пустой тратой времени, раздражительно сказала Рэндл, хватая свои замшевые брюки и, к удивлению Бретт, надевая их без нижнего белья.
- О нет! Это не мой стиль, - живо отозвалась Бретт.
- А у тебя какой стиль? - спросила Рэндл, копаясь в сумочке в поисках расчески.
- Ну, как сказать, он более естественный - мягкий, нежный, - пояснила Бретт и неожиданно выпалила:
- Я могу показать.
- Я сегодня уже была растерзана одним крокодилом, - посчиталась Рэндл, энергично расчесывая свои длинные волосы.
- Да нет, ты продолжай делать все то, что ты делала. Кроме того, твой вечер уже потерян - как насчет всего одной кассеты? - игриво уговаривала Бретт.
Рэндл рассмеялась.
- Ты уверена, что я не обожгусь во второй раз?
- Все будет безболезненно. Совсем безболезненно.