Нина Эверинд
— Джон, это просто поразительно! — мы считаем выигранные баллы за конкурсы, которые нам щедро даровали его подопечные, — они за несколько часов выиграли почти все конкурсы.
— Я могу ими гордиться, — тепло улыбнулся Джон, помогая складывать карточки с баллами.
Это, по истине, чудесный день. Никогда еще мне не было так хорошо, легко и уютно. Джон, кажется, спокоен и… немного задумчив. Я вижу, что ему хорошо. Но также вижу некую тоску в его глазах. А еще напряжение, когда он осматривает людей и окружающее пространство. Сыщик все так же работает. Но, почему-то, скрывает некое волнение от меня. Поразительно, но мне кажется, что я тоже чувствую его внутреннее состояние. И если довериться себе, то я могу сказать, что чувствую его волнение, тоску и витающее в воздухе ощущение надвигающейся опасности. Но, может быть, я излишне переживаю?
— Нина, мы вторые по набранным балам, — констатировала Анна радостно, но еще волнительно, — нас все еще обходят владельцы теплиц. Их гортензии разошлись на ура.
— Если бы не … ребята, я даже не знаю, как бы мы вообще дотянули до второго места, — вздохнула Валери, поправляя наши картины. Которые продаются очень медленно.
Другие девочки также участвовали в конкурсах, выигрывая призы. Миссис Кап чаще всего общается с Эллой, помогая ей плести венок из злаковых.
— А сейчас объявляется конкурс на лучший танец. Победитель получит сразу 80 баллов! — раздается голос организатора конкурса, усиленный с помощью мегафона.
Я смотрю на часы и понимаю, что скоро конкурс Праздника Осени подойдет к концу. Однако, если нам не удастся победить — я и воспитанницы вряд ли сильно расстроимся. Сегодня мы обрели верных и надежных друзей. Мы теперь не одни. Это дороже даже самого лучшего приза Осеннего Праздника.
— Нина, последний конкурс, что нам делать? — подбежали ко мне девочки, и вокруг меня образовался вихрь из взволнованных воспитанниц.
— Я… мне… я, — я не знаю, что придумать. Но не успеваю, что-либо ответить, как чувство, что меня тянут за руку.
— Нина, подаришь мне танец? — Джон. Это Джон спрашивает меня… Я просто иду за ним и положительно киваю, улыбаясь. Слышу, как вслед радуются и бегут за мной девочки. Подопечные Джона так же спешат к танцевальной зоне.
Мой сыщик приводит меня на площадку для конкурса танцев. Я вижу, что от других конкурсантов также собираются пары и становятся друг на против друга.
Я смотрю на Джона, такого красивого, родного, моего. И вижу его в глазах взаимность…
Но, секундой, опять чувствую то щемящее чувство… Дежавю… На миг некая острая игла пронзает сердце…
— Ты готова? — Джон отпускает мои руки. И звучит музыка, легкая, но, отнюдь, не медленная, красивая, плавная, с быстрыми переходами. Виолончель, скрипка, духовые…
Джон, с такой теплой улыбкой, положив руку на сердце кланяется мне, а я, отражая его приветствие, делаю нечто подобное реверансу. Смотрю своему сыщику в глаза и улыбаюсь, кажется, даже сердцем.
Мы подходим друг к другу в один шаг, Джон стоит боком ко мне, кладет одну руку мне на талию, а я на его плечо. Красивый плавный поворот, и мы меняем положение рук, скрепляя их. А теперь, я оборачиваюсь вокруг себя, держась за ладонь Джона. И снова мы вместе, почти обнимая своего партнёра, делаем танцевальные шаги, меняя положение рук. Миг, и Джон поднимает меня вверх, кружась вокруг своей оси. Ставит, и опять боковой поворот. А дальше, наши движения так выверены и отточены. И будто этот танец мы уже танцевали сотню раз. Мы не смотрим по сторонам, не видим никого, сейчас, в этот миг — мы только вдвоем. Я чувствую, как мы касаемся друг друга в танце, мы смотрим то ласково, то с тоской, то с радостью и грустью, то с желанием. Я кружусь, Джон ведет и меняет наши руки. Мы смотрим друг на друга прямо в глаза, или в пол-оборота, когда танец предполагает положение партнеров спиной к спине.
Я отвлекаюсь ненадолго, и вижу, что на площадке больше никто не танцует. Все смотрят на нас. Даже те, кто участвовал в конкурсе с нами — больше не танцуют, они тоже стоят и смотрят на наш с Джоном танец.
Последние шаги, последние движение рук, поворот и скоро танец закончится. А я не хочу, чтобы он заканчивался, будто знаю, что после него будет что-то неизбежное…
Не успеваю додумать. Ведь на последних быстрых, но, все-таки, лирических оттенках музыки, Джон подхватывает меня на руки и кружит, кружит. Платье оплетает мои ноги и красиво развивается при движении. Я не могу сдержать счастливой улыбки, как и сам Джон. Мы приблизились и соприкоснулись лбами, я рукой касаюсь щеки Джона.
Яркая вспышка откуда-то со стороны. Кажется, Рунольф сделал снимок на память?! Музыка закончилась. Танец завершен. А Джон еще держит меня на руках, и я смотрю ему в глаза.
Толпа взрывается аплодисментами, радостные счастливые крики. Поздравления…
А Джон так близко, «еще рядом» — тихо говорит внутренний голос… И я целую своего сыщика. А он отвечает, крепче меня обнимая.
— Я прекраснее ничего не видела! — плачет миссис Кап, вытирая слезы платочком. Ее утешает Элла.
— Нина, Джон! Вы выиграли!
— Это было поразительно!
— Вы молодцы!
Раздаются голоса наших подопечных.
— И после проведения последнего конкурса и подсчета баллов, первое место присуждается… Приюту «Глемт»- голос организатора.
И больше ничего не слышу. Только восторженные крики радости своих девочек.
Мы обнимаемся, это невообразимая радость для моих воспитанниц. Вижу, как рады мальчишки, скромно и серьезно пожимают друг другу руки. Но, все же, довольные лица не скрывают.
Оборачиваюсь на Джона… Мой сыщик напряженно смотрит вдаль, в толпу людей, и на выставленные палатки, которые уже погружаются в тень. Что-то произошло?
— Джон?! — пробираюсь к нему сквозь радостных подопечных, и вырываю его из задумчивости, — все хорошо?
— Все будет хорошо, Нина, — тихо отвечает, заправляет мне локон за ухо, — мне пора…
«Я не хочу тебя отпускать!» — вот, что я думаю.
— Ты вернешься? — в ответ на мой вопрос Джон кивает.
— Отправляйтесь в Глемт. Клык и команда вам помогут. Я вернусь… скоро, — и Джон уходит… В направлении старой башни… Скрываясь в толпе. Оставляя меня с моим сердцем, которое очень хочет разбиться.
— Мисс Эверинд, я поздравляю вас и ваших воспитанниц с победой, — радостный Марк вырывает меня из моих грустных мыслей.
— Спасибо, Марк. Если бы не вы все, у нас бы ничего не получилось, — я осматриваю подошедших ко мне воспитанниц и ребят, — видимо, для полной победы нам всегда не хватало добрых друзей.
— Мисс Эверинд, — Марк отводит меня немного в сторону, — можно просить у вас разрешение, Анне ненадолго остаться на празднике со мной? Мы вместе с дедушкой сопроводим ее через час в Глемт.
— А-а-а, я даже… — вот так вопрос. Как же я должна поступить. Особенно, когда смотрю на смущенную Анну, у которой в глазах немая просьба. Чтож такое! Скоро стемнеет и надо вернуться в Глемт.
— Хорошо, Марк! — я все-таки иду на поводу у молодежи! — под твою ответственность… и потому что я тебе доверяю — я оставляю Анну, — вижу свою воспитанницу сияющей от счастья. Корю себя за слабохарактерность. Но, почему-то не могу отказать. Эх…
— Обещаю вернуть Анну в целостности и сохранности! — отчеканил не скрывающий радости Марк.
— Нина, можешь довести наше фото, тоже в целостности и сохранности, боюсь его потерять! — Анна протягивает мне их фотографию с Марком, которую сделал Рунольф-старший.
И, взяв за руку Марка, они убегают в сторону аттракционов. Мне остается только проводить их взглядом, вздыхая.
Красивое все же фото. Я рассматриваю четкость снимка. Счастливые Марк и Анна, много людей на заднем фоне… Но… Я вижу… Четко на фото… В толпе людей, знакомое платье… платок и маску… Недалеко от палатки с зеркальным лабиринтом…
Девушку со шрамами…
Эмили!
— …да, но все же, самое смешное, это когда ты лезешь на башню с распределительными элементами, и на верху вспоминаешь, что сумку с инструментами оставил внизу, — еще одна история житейских будней изобретателя-артефактолога звучит для Анны.
Марк понял, что может еще долго рассказывать истори, слушать Анну, рассуждать с ней на философские темы… Но лишь бы она подольше была рядом, в этот вечер… и, кажется, что еще бы дольше.
Молодые люди остановились возле палатки "Комнаты Страха". Сумерки настигали, и вечерний свет и яркие фонарики освещали лица молодых людей разноцветным теплым светом.
— Так интересно… Но это весьма опасная работа… У меня боязнь высоты, — Анна опустила глаза, заправляя волосы за ухо, — хотя, моя мама была цирковой артисткой. Она, наверное, не боялась высоты, — взгляд девушки сник.
— Анна, — Марк подошел ближе, взял ее за руку, — наверное… Но мы точно знаем, что она была очень красива.
Взгляд Анны в глаза Марка. Теплая улыбка. И вот юноша так близко, наклоняется к ее губам, чтобы…
Взрыв салюта, и громкий смех людей.
Анна и Марк, вздрогнув от резкого звука, засмеялись. Молодой человек перевел взгляд на продавца с тележкой мороженного.
— Мороженное! Анна, ты хочешь? — увидев положительный кивок, побежал к продавцу, — я мигом.
Марк быстро побежал вперед к стоящему недалеко продавцу, Анна смотрела на такого, ставшего дорогии, молодого человека…
Марк почти расплатился за мороженное… Как…
Зажатый, рукой в перчатке, рот… стиснутые объятия за плечи, — то что успевает почувствовать Анна, когда кто-то утягивает ее в темноту палаточного аттракциона «Комната Страха».