Мне навстречу очень проворно двигались… ожившие кучи хвороста? Связки дров с конечностями? Нет, не так. Скорее уж древесные големы, составленные из переплетенных тонких стволов, веток и корней. Массивные, как бочки, с многочисленными гибкими руками-веткам.
Лес наполнился треском и громким щелканьем. Двое? Нет, трое крупных и один будто бы половинчатый. Отстает от старших собратьев.
Бесполезный сейчас каст я рассеял, заменив на кулак огня, который и вбил в широкую грудь первого из големов. Удар разметал оттуда щепки и оставил немалую дымящуюся воронку, но не развалил на части, как я надеялся. Вместе этого древесник хлестанул меня корнями и едва не подмял под себя. Отскочив, я ударил мечом ему вслед и добавив еще огня в рану. Он занятно задымился, как разгорающийся костер, а мне пришлось отбиваться от второго. Этого я встретил таранным кастом, вложив в него максимум мадьи. Как ломаная кукла, голем с хрустом сложился внутрь себя и отлетел на несколько шагов. Вяло завозился, вставая, но я изрубил его на месте, не дав прийти в себя.
И снова никакого джарха мне не досталось!
Может, эти магические создания и не обладают ими?
Новую атаку древесного голема я встретил уже на опыте, и не дал по себя попасть. Поднырнув под первую атаку, я врубил меч чуть нижних ног и сразу же закинул в дыру семя молний, предварительно активировав. Надо же когда-то испробовать!
Засмотрелся, надеясь увидеть что-то необычное, и тут же получил от голема-недоросля. Тот врезался мне в бедро, и сшиб на землю, в клочки разнеся часть моей магической брони. Не успев удивиться силе удара, я едва смог откатиться вбок, избегая прыгнувшей туши. Но все равно пребольно получил в плечо, едва не выронив меч. Пасть твари раззявилась совсем рядом, и дохнуло древесной гнилью. Я только и успел, что вбить рукоять меча ей в глотку и дернуть вверх.
Голем замотал башкой, а я, что было силы, воткнув кулак огня куда-то в грудину. Та с глухим треском поддалась, и моя рука глубоко ушла в тело монстра. Голем замер на секунду, а я оттолкнул его ногой, сбивая с ног, и добавил клинком, стараясь попасть по морде или по шее. Угодил криво, но обрубил передние лапы: две, три, хрен поймешь. И он повалился вперед, прямо под мой следующий удар, разметавший его на дровишки.
Остался тот, самый первый голем, но, поискав его глазами, я понял, что он уже не боец. Завалившись на бок, древесник догорал, но при этом еще умудрялся вяло шевелиться. Куда уж ему теперь воевать.
Не став добивать, я снова рванул по следу и вскоре нагнал двоих оборванцев, пошатываясь, уходящих от меня прочь. Торжествующий крик-вой вырвался из моего рта, заставив беглецов резко обернуться.
Елки-палки, это ж бабы!
Нечесаные лохмы, худые злобные рожи. Завидев меня остановились, развернулись и взялись за руки. У обеих активизировались потоки из Кантра… А нет, только один поток, но разделенный на двоих. Разве так может быть? Ладно, сейчас не важно.
А потом обе они стали трансформироваться — руки ноги удлинились, грудная клетка пошла вширь, а голова, наоборот, стала сужаться, превращаясь в клиновидную, почти птичью, бошку.
Дожидаться конца шоу я не стал, а ударил мадьей издалека и рванул вперед. Левую тетку опрокинуло на спину, но она тут же вскочила и на четвереньках метнулась ко мне, издавая хриплый клекот. Вторая замахала лапами, как будто решила, что она мельница, и в мою стороны понеслись одна за одной мелкие черные птицы. Размером с ворон, но остроклювые, хищные и несравненно более стремительные.
Я поставил было на их пути преграду из мадьи, но всего трое разбились об нее, сразу разрушив мою магию. Пришлось вертеться, отбиваясь от юрких пернатых. Двоих разрубил на куски, но другие ударили в голову, грудь, плечо и разлетелись грязными брызгами. Мои щиты почти обнулились, а тут еще налетела первая оборотница, целя куда-то в живот. От тяжелого удара меня отшвырнуло назад, но я успел приложить тварь по уху, усилив атаку магией. И сейчас она с рычанием трясла головой, выискивая меня взглядом.
А я уже взлетел вверх, в красивом прыжке взмыв над землей…
И рухнул вниз, нанося мощный рубящий удар прямо вдоль костлявого хребта оборотницы. Клинок рассек тело почти напополам, мгновенно убив тварюгу. Будь я в компьютерной игре, это был бы шикарный крит.
Горестно взвыла вторая нелюдь, а ее птицы снова атаковали меня, в этот раз серьезно изранив. Мадьи на щиты уже не хватало, но и моя противница почти обессилила. Я это видел по слабым движениям рук, которыми она шевелила уже с трудом.
Подхватив с земли увесистое полено, я метнул его в оборотницу и следом прыгнул сам. Деревяшка на мгновение отвлекла вражину, заставив отшатнуться, а уйти от моего удара она уже не успела. Зеленоватое лезвие моего меча удлинилось и отсекло ей верхнюю половину клиновидного черепа, в конец обезобразив и без того стремный образ.
Оборотница тихо упала сначала на колени, а потом назад, на спину, начав превращаться снова в уродливую грязную бабу со злобной ро… а, нет, половины рожи как не было, но все остальное верно.
Джарх! Наконец-то… Но памятуя об опасности видоизменения человеческого тела, я обернулся в варха и только тогда сущность этой твари стала моей. Если вообще корректно так говорить про полученные ошметки воспоминаний и разрозненные части каких-то неизвестных плетений, проявившихся в моей памяти.
Тяжело дыша и едва не подвывая от голода, я сдержал порыв варха наброситься на мертвые тела и вернул себе человеческий облик. Но напоследок набил-таки пасть горьким мхом. И это оказалось так отвратительно, что чуть приглушило желание сожрать что угодно.
Надо срочно что-то поесть… Взглянув на свои руки, я не узнал их — кожа да кости. Проклятье!
На глаза попалась оброненная торба, и я разорвал ее пополам в поисках еды. Кусок черствого хлеба, дурно пахнущее мяса, несколько картофелин и других незнакомых овощей… Сгодится все, кроме мяса. Кажется, я догадываюсь, чье оно.
Кроме еды, тряпок и ремешков, в котомке был еще один предмет — кроваво-красный камень яйцевидной формы, заключенный в узорную металлическую форму с аккуратными маленькими листьями по краям. Элегантная, красиво сделанная вещица, но все портил камень внутри. А вернее, его слишком насыщенный цвет и тяжелый, гнетущий поток неестественной мадьи, проистекающей из него. Трогать вещицу рукам не хотелось, и я спрятал ее в торбу, обернув в сухую кору и тряпки.
А что вторая баба?
Да ничего такого. Никуда не делась, так и лежит, разваленная на две мерзкие половинки. Почти ровные, кстати.
Оп, а это что такое? Приметив во мху неестественный блеск, я наклонился и поднял небольшой треугольный амулет. Кусок светло-синего металла со сглаженными краями. На нем три одинаковых полоски, как будто след от когтей, но художественно стилизованный. И сам амулет хоть и маленький, но довольно увесистый, приятный.
Зажал его в ладони и невольно закрыл глаза, следя за потоком приятного тепла, пробирающегося вверх по руке, и дальше на плечо. Даже мурашки появились, и никакого страха. Я как бы чувствовал, что в этом слабом воздействии нет зла или опасности.
Но едва это ощущение добралось до затылка, как все поменялось. Перед моим внутренним взором развернулась устрашающая картина, разом затмив все остальное. Как будто я в комнате, чьи серые расплывающиеся стены, пол и потолок сотканы из бурлящего тумана. Несколько невысоких постаментов, мне по пояс, примерно. Все пустые, кроме одного, на котором установлена голова мерзкой оборотницы, которую я разрубил пополам. Кстати, здесь ее тыква выглядит совершенно целой. Глаза закрыты, лицо спокойно и расслабленно.
Подойдя поближе, я попытался понять, что это такое мне досталось. И почти сразу узнал, что передо мной. Это джарх оборотницы, в эдаком весьма очеловеченном виде.
Так-так.
Поразмыслив и прислушавшись к ощущениям я понял, что, скорее всего, этот амулет есть ничто иное, как вместилище для убитых сущностей. Желая проверить свою догадку, я усилием воли ухватил джарх второй бабы и бросил его на свободную колонну. Мелькнула серая тень и пространство пополнилось второй головой. К слову, такой же противной.
И дальше что? Пока ничего. Усилием воли, я разжал кулак и вернулся в обычный мир. Полезная, наверное, вещица, если научиться ей пользоваться.
А вот с кровавым кристаллом все не так просто. Мне с ним оказалось не разобраться, но, может быть, Кайел поможет…
Закинув настоящие головы оборотниц в торбу, я сориентировался и двинулся к Маковке. Часа через два буду там, если многоножки меня не сожрут, конечно.
При мысли о еде живот свело судорогой, но жрать тут нечего. Ни зверей, ни грибов, ни ягод. Даже коры подходящей нет. Хорошо, хоть ямы с водой встречаются.
— Ну, умеешь ты удивить, брат-демон. Ты вечера раза в два толще был, а сегодня как скелет прошлогодний, — поприветствовал меня Кайел, выйдя встречать за околицу. — Местные говорили, что раз ушел человек за грозой, то уже не вернется. Кстати, так с Бобкой и случилось. Ушел, как и ты, куда-то в ночь и пропал.
— С кем? — не понял я.
— С нами было три матроса со Щуки, — взялся объяснять сероволосый. — Сом, Сухарик и Бобка, молчаливый такой и неприметный. Все рядом с Кралом сидел и его слушал.
— Помню, понял, — кивнул я. — И что, не нашли? И следов нет?
— Как сквозь землю, — кивнул мой товарищ. — На дороге след пропадает и все.
— А ты как узнал, что я иду?
— Сухарик сидел, строгал какую-то палочку и вдруг говорит, что, мол, Итан вернется скоро. Я ему поверил, и не зря, — поведал Кайел и кивнул на мою ношу. — Чего принес?
— Еды мне найди скорее, — я кинул ему торбу. — А то загрызу кого-нибудь…
Через три часа, наевшись до абсолютно круглого пуза и немного поспав, я валялся на кровати и слушал Кайела.
— Это лунный камень, редкий минерал и с особыми свойствами к тому же, — мой товарищ установил артефакт на стол и мы рассматривали его. — Судя по всему, оборванки добыли его из могилы этого мудреца, про которого ты рассказывал. И использовали как-то по особенному, исказив и извратив суть. За счет крови и своих обрядов, они смогли использовать его и подчинять своей воле местных многоножек.
— Кто они такие вообще, эти бабы? Оборотни вроде меня? Тоже из какого-то местного древнего рода?
— Ха-ха, — отмахнулся Кайел. — Скажешь тоже! Мутанты обычные. Обладая магической силой, можно попасть под воздействие чужого джарха, и тогда часто проявляются разные ментальные и физические свойства. Чаще всего, правда, уродства, в том или ином виде, но все же.
— Мутанты ты сказал?
— Ага. Не знаешь, что это значит, что ли?
— Вроде в курсе, — задумчиво протянул я. — И что?
— А то, что ты местных жителей избавил от этих двух лиходеек, и они теперь едва ли не ноги нам целовать готовы.
— Лучше деньгами.
— Я тоже так подумал, — кивнул Кайел и кинул на стол мешочек с монетами. — Две сотни почти. По всем дворам собирали.
— Верни им половину, — велел я. — Многоножки-то никуда не делись.
— Как скажешь, но на них жалоб не было — они явились еще тогда, когда лес засох. Несколько лет назад.
— Все равно верни. Как-никак, здесь Западный Даанган.
Кайел посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом и медленно кивнул.
— А с этой штукой что? — я указал на лунный камень.
— Никогда не умел разбираться с артефактами, — пожал плечами сероволосый. — Оставим себе, со временем он очистится. Только надо в деревянную коробку положить.
— Зачем это?
— Дерево плохую мадью впитывает и чистит как фильтр, — Кайел критически меня оглядел. — Плохо поправляешься. Еще еды просить?
— Пусть тащат все, что есть! — заявил я, глотая набежавшую слюну.
Из деревни мы уходили, снова пополнив состав. Не знаю как, но Хваргу сотоварищи удавалось находить последователей Линьерги-владычицы буквально везде. Так ловко они обращали простых людей в свою веру, что я прямо диву давался. Приехали ввосьмером, а отбывает уже десять человек.
Кайел кривился, говоря, что без места силы сектанты долго не протянут, но против новичков в отряде не возражал. Тамаш, Хварг и Крал и подолгу с ними беседуют, что-то разъясняют, учат правилам и молитвам. А Вовах, четвертый из тех, кто выжил после абордажа, обучает владению арбалетом и топором.
Сегодня наш путь лежит по заросшей дороге вдоль небольших холмов. Как рассказал один из возниц, доставивших нас сюда, этот тракт ведет к Диким и к деревне Харчи. Там всего три двора, да и неизвестно, живет ли кто-то. Давно не было никаких вестей.
— Что за Дикие? — полюбопытствовал я, и получил удивленный взгляд от крестьянина. А заодно и тычок под ребра от Кайела.
— Не пугай честных людей своими шутками, Итан, а то в имперцы запишут, не отмоешься, — укорил он меня.
— Дальше пойдете сами, — объявил Горыл, разворачивая телегу. — Сами видите, здесь осыпь, а дальше дождями склон размыло. Да отсюда и недалеко уже. Идете туда, понемногу забираете к реке и там, по берегу еще день-другой вам топать. К Диким не суйтесь, мало ли, какие у них дела творятся. Они же, считай, от животных недалеко ушли.
На том и распрощались, забрав свои нехитрые пожитки и припасы. Сегодня мы уже никуда не пойдем, а устроимся на ночлег где-нибудь здесь, темнеет уже. Мне-то было бы нормально и ночью шагать, но обычным людям это не под силу, так что разбили лагерь. Еда, разговоры — все как у отдыхающих с дороги путешественников.
Темная фигура возникла в свете костра совершенно внезапно. Ее появление не заметил ни я, ни Кайел, а часовые так и вовсе прозевали. Невысокий воин, облаченный в шкуры и мокасины, возник из темноты, и замер на самой границе света, молча глядя в огонь. Языки пламени освещали его татуированное лицо с несколькими шрамами и вытянутые вверх уши, украшенные мелкими косточками. Он глядел в костер, и пламя как будто слабело под его взглядом. Из оружия у незнакомца было короткое копье, сейчас упертое пяткой в землю, костяной нож-серп на поясе, выточенный, вроде бы, из ребра какого-то существа, и что-то типа боло — веревка с привязанными на концах грузами.
Постепенно разговоры смолкли — все заметили гостя, но, подчиняясь знакам Кайела, ничего не предпринимали.
«Чего ему нужно?», — думал я.
Как я узнал совсем недавно, территории Диких никогда не входили в состав Западного Даангана, оставаясь землей условно-враждебных племен на этой стороне реки. Имперцы тоже не полезли к ним, когда была война. Да и нет, вроде бы, ничего интересного на их землях. Пустынная малоплодородная почва, скудная растительность, ветра, много опасностей, основная из которых — местное население. Свирепые и умелые воины, которые, однако, уже много лет не переходят негласных границ с Западным Даанганом.
И это несмотря на то, что никаких военных гарнизонов Империи или графа Мато тут нет и в помине. Причин этого и историю никто из моих попутчиков не знал, но сейчас таких знаний и не требовалось. Один из диких стоял всего в нескольких метрах от меня.
— Люди из Данги, — начал он, чудовищно коверкая слова непривычными для себя звуками. — Зачем вы здесь? Ищите войны? Или мира?
Данга, это местное название Даангана, надо понимать.
— Мы не пойдем в ваши края, — ответил Кайел, обозначив приветствие. — Наш путь лежит вниз, реке, а дальше пойдем вдоль берега.
— Экспедиция? — поднял бровь дикарь.
— Ты хорошо знаешь язык Западного Даангана, — похвалил я его и махнул рукой, приглашая приблизиться. — Садись к огню, отведай нашей еды. Мы не желаем зла ни тебе, ни твоему народу. Я Итан. Это Кайел. Как твое имя?
Дикарь едва заметно вздрогнул и замер, впившись в меня глазами и, видимо, решая, принять ли приглашение.
— Хуунга, — кивнул он наконец и шагнул к костру. А я так и не понял, имя это или согласие.
Ему подали еды, от вина гость отказался и как будто ждал, что мы сами начнем говорить. Через некоторое время так и случилось — Кайел потерял терпение и закончил игру в молчанку.
— Останешься на ночлег в нашем лагере, Хуунга? — спросил он. — Ночью здесь неспокойно, не то, что в Империи, верно?
— Места здесь тихие, спокойные. Не то, что ближе к северу. Там путники вроде вас должны были бы молиться своим богам едва ли не каждый час. И то, не уверен, что это бы помогло, — ответил дикий.
— Ты такого плохого мнения о нас? — поинтересовался я.
— А я ошибаюсь? — вернул мне вопрос Хуунга, посмотрев мне в глаза. — Вы убегаете, скрываетесь, а сильные так не поступают.
— С чего это ты взял?
— Вы не торговцы и не воины, не солдаты и крестьяне. Вы не похожи на тех, кто приходит к нашим границам по своей воле, — пожал плечами наш гость. — И я не вижу у вас цургов.
— Это что такое? — поднял бровь Кайел.
— Длинные шесты с острыми наконечниками, — объяснил дикий. — Ими можно удерживать валь-ванов на расстоянии, когда они захотят полакомиться вашим мясом.
— Местные хищники, — догадался я.
— Не совсем, — покачал головой Хуунга. — Обычно валь-ваны травоядные, но запах человека им очень нравится и они начинают преследование. И тогда, если не удается скрыться, то используют цурги, отгоняя назойливого зверя. Острия на этом оружии сделаны таким образом, чтобы сильно не поранить животное, иначе оно может рассвирепеть. И тогда проблема становятся больше. Сделайте себе такие, иначе придется кем-то пожертвовать. Валь-ваны очень упрямые.
Наши путники беспокойно переглянулись, как будто прикидывая, кого можно было бы отдать неведомому зверю.
— Хварг, сделайте пару цургов, — распорядился Кайел. — Путь не близкий, не помешают.
Сектант согласно кивнул и повернулся к Кралу, подзывая его к себе.
— А ты, Хуунга, на страже границ, получается? — поинтересовался я.
— Охотился, — скупо выдавил он. — Увидел огонь. Я любопытный.
— Провели нас на берег реки, к тому месту, откуда видно Долину Теней, — обратился к нему Кайел. — И мы найдем, чем тебя отблагодарить.
— Расскажи о себе, Итан, — вместо ответа попросил воин и снова впился в меня взглядом внимательных темных глаз.
Хм, какой-то неожиданный интерес к моей персоне. Чем я ему так приглянулся?
Татуированная рожа выглядела заинтересованной и серьезной. Было видно, что это не просто праздное любопытство. Да и остальные подались вперед, рассчитывая услышать новенькое о своем вынужденном попутчике. Сектантам-то обо мне Ланьерга-владычица сообщила и подробностями не баловала.
— Я за него скажу, — поднялся на ноги Кайел. — От моего брата вы много не узнаете, он не из болтливых. А мне разговор в радость. Если где совру или напутаю, то ты меня поправляй, идет?
— Годится, — облегченно кивнул я.
У сероволосого был явный дар рассказчика. Из его складного и даже захватывающего повествования выходило, что несколько лет назад мы прибыли в Кань-Лаг из Леса, преодолев кордоны и Стену. Там мы жили чуть ли не в дикости, но достойно. А уж в городе зажили едва ли не хуже графа Мато и его родственников.
Тут опять пригодилась легенда охотников на занги, истории про придворные делишки с Чим и многое другое. Вроде как, мы двое почти знатные вельможи, которые по воле Ланьерги-владычицы направляются в Долину Теней.
Получалось так, что фамилия Хазгу не звучала, но всякий, кто хоть немного в курсе текущей политической ситуации, мог бы заподозрить неладное. Но, судя по всему, таких умников среди наших попутчиков не нашлось. Все приняли россказни Кайела за чистую монету и слушали, восхищенно раскрыв рты.
С особенным интересом они внимали про наши схватки с тварями из Необъятного. Удивительно, но мой хм… брат-демон почти не врал, а очень ловко недоговаривал или художественно дополнял истории правдоподобными фактами. Даже Хуунга, казалось, проникся и время от времени кивал чему-то головой. А судя по тому, как сверкал его глаза, он услышал то, что хотел.
— Это все правда? — спросил он меня прямо, когда Кайел закончил.
Я кивнул, наблюдая, как он с окаменевшим лицом поднимается на ноги.
— Покажи мне знак, Итан, — попросил он сдавленным голосом. — Я должен убедиться.
— Отойдем от костра, Хуунга, — быстрее всех разобрался Кайел. — Не дело, если сектанты будут знать слишком много. Они хоть и следуют воле Ланьерги, но всякое может быть.
Скрывать от дикого свой тотем я не видел смысла. Да и вряд ли он состряпает донос имперским чиновникам.
— Раш-Ханн, — громко выкрикнул воин, увидев изображение варха на моей руке, и тут же внезапно бухнулся на одно колено, склонив голову и вскинув руку с оружием. — Надвигается время свершений!
Этого не понял ни я, ни Кайел.
— Объясни, Хуунга. Что это все значит? — обратился я к нему, приглашая встать с колена. Он поднялся, как ни в чем ни бывало.
— Среди свободных племен Юл Брах есть несколько больших пророчеств. И одно из них говорит о человеке из дальних краев. Сказано, что будет он из древнего рода, и близкого нам по духу, а также то, что явится он к нам по своей воле и дружба с ним возвысит наши народы, — торжественно сообщил Хуунга, стараясь говорить как можно более понятно.
Но вышло все равно так, что мы едва поняли. Его акцент был ужасен.
— И ты думаешь, что я и есть тот самый человек? — уточнил я у дикого. Интересно, это тоже Михел посодействовал или как-то само наросло?
— Хуунга уверен, — кивнул тот. — Я сейчас ухожу, чтобы донести весть до старейшин. Они захотят говорить с тобой и приветствовать. Завтра на рассвете я вернусь к вам.
И прежде, чем мы успели возразить или даже открыть рот, наш гость отступил на шаг назад и пропал во тьме. Я не слушал ни звуков шагов, ни другого шума. Как будто растворился в воздухе. А мы с Кайелом переглянулись.
— Полагаю, я сделал верную ставку, брат-демон. Дикие тоже что-то знают про тебя, а эти татуированные ребята не так просты, — довольно улыбаясь, сообщил мой товарищ. Или уже можно считать его другом? Скорее да…
— Час от часу не легче. То на революцию подбивают, то пророчество выдумали, то…
— Хорош кряхтеть, судьбу не выбирают. Что бы ты сейчас делал в своем мире? Спал небось? — хлопнул меня по плечу Кайел. — А здесь вона как все вертится.
Так! Сговорились они что ли, меня в эпик всякий впрягать?
В ночь решили дежурить по двое, опасаясь этих самых валь-ванов. Неизвестно ведь, какую жизнь они ведут. Может ночную.
А наутро нас уже поджидал Хуунга. Сидел около большого камня и наблюдал за просыпающимся лагерем. Заметили мы его только, когда он сам подал голос.
— Мне указано пригласить вас к старейшинам, в Круг у Зеркальной реки, — объявил он. — Это полдня пути, лошади ждут. Итан?
— Отказываться нельзя, — шепнул мне Кайел, но это я и сам понимал. Да и стоит ли идти против пророчества?
Как оказалось, всех в Круг у Зеркального ручья не берут. А только нас с Кайелом. Остальных наших попутчиков проводят до берега реки, где они нас будут ожидать.
— Так не пойдет, — заявил я Хуунге. — Мы идем вместе и не намерены разделяться. С этими людьми я сражался плечом к плечу и не стану оставлять их в этих лесах на милость валь-ванов.
На лице дикого отразилось раздумье, но вскоре он кивнул.
— Тогда мы поедем вперед, а ваши люди, пусть следуют за нами.
— Лошадей для всех, — отрезал я. — мы будем двигаться только единым отрядом. Пусть это заложит основы будущей дружбы, как упомянуто в вашем пророчестве.
— Понимаю. Я постараюсь это устроить, — кивнул Хуунга. — Нас ждут. Когда вы будете готовы?