- Не толкайся, Линда! Подпиши мне!
- Помогите! - закричала Карен, когда из-за поворота показался белый грузовик, но водитель только взглянул безмятежно. В это время вперед выскочил репортер, сопровождаемый мужчиной с миниатюрной телевизионной камерой на плече.
- Сюда, Индира, взгляни сюда! - крикнул телеоператор.
- Телевидение! - завизжали совсем обезумевшие девчонки.
- Помогите, пожалуйста, помогите мне! - молила Карен, в голосе ее звучал настоящий ужас. Замелькали вспышки блицев, и она уже не могла ничего видеть в глазах ее расплывались красные круги. Жадные руки вцеплялись в нее, хватали за плечи, за волосы, за лицо. Она попыталась вывернуться и услышала отвратительный звук разбившегося стекла - холодный сок побежал по ее ногам. А они уже рвали на ней одежду.
Господи, мелькало у нее в мозгу, они свалят меня сейчас прямо на осколки разбитой бутылки.
- Прочь от меня! - закричала она. - Подите прочь! Отпустите меня!
Неожиданно какая-то сила, как ураган, ворвалась в беснующуюся толпу, и вопящие девчонки полетели во все стороны, словно зерно из-под молотилки. Опустив голову, вобрав ее в плечи, Эрик врезался в толпу, словно разъяренный бык. Карен увидела яркую вспышку, и тут же фотограф сложился пополам, когда Эрик въехал ему локтем в живот.
- Это тот швед! - услышала она крик репортера, когда Эрик охватил ее своими спасительными руками и выволок из вопящей толпы.
Все, что она помнила, - это как она лежала на диване в гостиной, а Эрик обтирал ее лицо прохладным полотенцем и шептал настойчиво:
- О, моя Индира, моя дорогая. С тобой все в порядке? Скажи мне, все в порядке? Они ничего не повредили тебе? Ужасно, эти маленькие мерзавки порвали твою одежду. Я убил бы их! С тобой все в порядке?
- Мне кажется, они затоптали бы меня до смерти, если бы не ты. Никогда в жизни я не испытывала такого страха. О, Эрик, - всхлипнула она, - я разлила твой сок. - У нее хлынули слезы.
Он сжал ее в своих объятиях, гладил и гладил по волосам, пока она не перестала плакать, и не исчезла потихоньку ужасная Тяжесть в груди.
- - Как ты нашел меня? - спросила Карен, икая, прижавшись к его залитой ее слезами рубашке.
- Я проснулся от того, что почувствовал себя как-то тревожно, и пошел искать тебя. Карен вытерла глаза.
- Знаешь, сейчас это звучит глупо, но, когда я была совсем молоденькой, я часто мечтала стать знаменитой и чтобы, где бы я ни появлялась, люди меня узнавали. Я и вообразить не могла, что это может оказаться вот так.
- У меня есть теория, с чего весь этот ажиотаж начался. Я думал, что это просто летнее сумасшествие, каприз, который пройдет так же быстро, как загар, но после сегодняшнего я уже в этом не уверен. - Он поскреб свой подбородок. Пожалуйста, пойми меня правильно, но в эти последние несколько недель я не один раз искренне желал, чтобы ты оказалась кем-нибудь другим.
- И я тоже! А кем бы ты хотел, чтобы я была?
- Кем-то, кого мне не нужно было бы делить со всем миром. С кем-то, на кого не нападала бы на улицах толпа безумных поклонниц и безумных репортеров.
- Меня все это пугает, Эрик, по-настоящему пугает.
- Меня это тоже пугает. - Он снова обнял ее, прижал к себе и долго молчал. Потом произнес:
- Бедняжка, моя дорогая. В чем ты нуждаешься, чтобы быть в безопасности на людях, так это стать неузнаваемой.
Карен, ополчилась на эту мысль:
- И что ты предлагаешь? Чтобы я ходила в маске или натягивала на лицо нейлоновый , чулок?
Эрик засмеялся и поцеловал ее нежно:
- Как, по-твоему, ты будешь выглядеть в белокуром парике?
Жанни и Клэр суматошно вошли в дверь, споря в унисон. Лица их выражали напряженную озабоченность. Жанни оживленно обняла Карен, а потом, продолжая держать ее за руки, отступила на шаг и оглядела внимательно с головы до ног.
- С тобой все в порядке? Клэр тоже взяла Карен за руку:
- Мы видели тебя в вечерних новостях. Оператор снял всю эту ужасную сцену.
- И как Эрик спас тебя, - добавила Жанни. - Мы звонили тебе весь последний час. С тобой действительно все о'кей?
- Мне ничего не сделали, только очень напугали. Было страшно, как никогда раньше. И Эрик отключил телефон.
- Он еще здесь? - шепотом спросила Жанни, оглянувшись через плечо. Карен улыбнулась.
- Сегодня вечером он снимает на девяносто четвертом пирсе моды на лайнере. Пошли в гостиную, я открою вино.
- За Эрика-Спасителя, - сказала Клэр, подняв свой бокал. Все выпили. Должно быть, это ужасно, попасть в такую переделку.
Карен вздохнула.
- Начинаю себя чувствовать чем-то средним между Жакки Онассис и королевой мыла. Жанни хихикнула в свой бокал. - А что Эрик думает обо всей этой шумихе? Карен покачала головой.
- Он не очень-то ей рад сейчас, это я могу точно сказать. Сегодня утром он предложил мне носить белокурый парик.
- О, нет! - закричала Жанни. Клэр, которая пристально разглядывала Карен, сказала:
- Ты его по-настоящему любишь? - Это был не вопрос, а констатация факта.
- По-настоящему не то слово. Полностью, целиком, навсегда - так будет точнее. Он чудесный! - Она захлебнулась от радости. - И он тоже любит меня. И говорит мне об этом в самом романтическом духе. Совсем как в кино. - Она задохнулась от счастья.
Жанни придвинулась к Карен, ее глаза блестели от предвкушения:
- А как он сказал тебе об этом?
- Я повела его в "Блю-Тэйл Флай", и он перед всеми людьми спел мне датскую народную песню, которая была на самом деле объяснением в любви. - От воспоминания по всему ее телу пробежала дрожь. - Он был совсем как Ив Монтан.
- Везет же некоторым, - простонала Клэр.
Она поставила свой бокал на кофейный столик, опустила руки на колени и сказала:
- Мы ведь знаем друг друга много-много лет, не так ли?
- Так.
- Хорошо, тогда я просто умираю, так хочу узнать одну вещь, я не обижусь, если ты ответишь мне, что это не мое дело.
Карен чувствовала, как вспыхнули ее щеки.