- О! - Он улыбнулся и отпил глоток вина. - Это потому, что мне нравится бросать вызов.
И действительно, он выглядел таким ярким, таким живым на фоне всех других мужчин в зале. Он положительно был переполнен безрассудством.
Все время, пока им подавали яркий желтый перец, суп и желтого, как лютики, цыпленка, они парили на облаке счастья, наслаждались неземным настроением, пенящимся шампанским и тихим смехом. Она была столь необычайно счастлива, что, казалось, вокруг все светилось, как будто их любовь и счастье могли сами излучать этот свет.
- Это так поразительно, - сказал он, - что хитросплетения моей жизни привели меня к этому моменту, в это место, к твоей руке, лежащей в моей.
Он взял ее руку и прижал к губам.
- Я знаю, - сказала она от чистого сердца. - Я чувствую сейчас то же самое, дорогой.
- Я думаю, что не может быть никаких сомнений в том, что мы предназначены друг для друга. - Он опять поймал ее руку. - Ну, а теперь ешь свое суфле, пока оно не опало.
- Я собираюсь заплатить за все это, - сказала она счастливо, поднимая вилку. Внезапно она почувствовал странное колющее давление на кожу и покалывание в голове. Она положила вилку.
- Что случилось? Яичная скорлупа?
- Кто-то разглядывает меня. Я это чувствую. - Она говорила мягко, опустив лицо к тарелке, осторожно и быстро оглядывая зал из-под ресниц. Она посмотрела через плечо Эрика. Там, через три стола от них, сидел Артур. Пылкий Артур! Артур, от которого она уехала в Абако, чтобы все забыть. Кажется, это было так давно и происходило в другой жизни.
- Там человек, которого я знала.., очень давно, - прошептала она.
- Он уже узнал тебя?
- Нет еще.
Артур нахмурился от усилия вспомнить такое знакомое лицо, но никак не мог вспомнить, где видел его в последний раз. Карен сдвинула свой стул на два дюйма влево, и нахмуренное лицо Артура исчезло за обеспокоенным лицом Эрика. Она почувствовала себя в безопасности, но понимала, что это кажущаяся безопасность страуса. Как долго он еще будет сбит с толку ее черными волосами и бровями? По крайней мере ей придется проходить мимо него, чтобы выйти из ресторана. Выход за его спиной.
- Он тебя сейчас видит?
- Нет, он за твоей спиной. Но это не может продолжаться долго.
Он похлопал ее по руке.
- Ты не должна падать духом. Самое худшее, что он может сделать, это сообщить прессе, что ты сегодня вечером обедала здесь. Это не так уж и плохо.
Дорогой, подумала она, ты не знаешь и половины всего.
- Если хочешь, я могу загородить тебя своим телом, когда будем выходить. Я оплачу счет, потом мы вместе встанем. Ты повернешься и пойдешь прямо в фойе, а я последую за тобой, чтобы обеспечить прикрытие.
Он медленно повернул голову, разыскивая глазами официанта.
- Ты уверена, что никто не видел, как ты сюда приехала?
- Я никого не заметила. А что?
- Он в фойе.
- Кто?
Кулаки Эрика сжались на столе.
- Этот педераст! Тот, который вчера утром лез со своей камерой к тебе в лицо. Сейчас он разговаривает с метрдотелем, а еще пять минут назад его здесь не было.
Она бросила быстрый взгляд через плечо. Это, должно быть, усердная Перл, решив заработать еще немного денег, сообщила прессе о своем открытии.
- Что будем делать? Мы же в ловушке.
- Мы не можем раствориться в воздухе, но попробуем исчезнуть через черный ход. Так что придется выбирать: фотограф при входе или человек за моей спиной?
Ей с трудом верилось, что Артур может вскочить на ноги и крикнуть: "Карен, что ты с собой .сделала?"
- Если он не узнал тебя до сих пор, можно надеяться, что и не узнает, но решать тебе.
Это было все равно что решить, что лучше: сломанная нога или неделя земляных работ. Может быть, если она пойдет быстро, у Артура не будет возможности как следует ее разглядеть. И кроме того, ей не хочется, чтобы опять в завтрашних газетах появились фотографии Эрика и Индиры, которые будут возбуждать любопытство ее неистовых поклонников.
- Ты пойдешь передо мной, и мы постараемся проникнуть через черный ход. Ты знаешь, где он?
- Должно быть, нужно пройти через кухню, - сказал Эрик, подзывая официанта. Он оплатил счет, прибавив значительные чаевые, но, когда официант протянул руку за деньгами, Эрик положил свою руку сверху.
- Мы можем выйти через кухню? - спросил он официанта.
Долгим взглядом официант посмотрел на деньги.
- Прошу прощения, сэр, но санитарная служба запрещает подобные вещи, шеф-повар убьет меня, если я позволю посетителю хотя бы одним носком ступить за дверь кухни.
Эрик положил сверху еще один двадцатидолларовый банкнот, и легкая улыбка глубочайшего сожаления на лице официанта сменилась на улыбку соучастия. Пачка купюр исчезла в его кармане.
- Я поговорю с шеф-поваром, сэр. Карен проследила за ним глазами, как он входил в дверь кухни. Она старалась оставаться спокойной, но ее руки дрожали. Она спрятала их на коленях.
- Не волнуйся, - сказал Эрик, спокойно допивая свое шампанское. - Я помогу тебе выбраться. - Его щеки покрылись румянцем от возбуждения.
Карен комкала на коленях салфетку.
- Тебе нравится все это, не правда ли? Тебе нравится ощущение опасности.
- Конечно, - сказал он, усмехаясь. Вернулся официант.
- Вы можете воспользоваться служебным входом, сэр. Не последуете ли вы за мной?
- Мы справимся сами.
Он протянул официанту еще одну купюру.
- Для швейцара, пожалуйста. Передайте ему, чтобы он подогнал к служебному входу желтый мотороллер как можно быстрее.
Он обернулся к Карен: