— Мечтаю. Такая будет сцена прощания — Голливуд отдыхает.
Плавно покачивая бедрами, Пегги вышла за дверь. На нее налетела Модеста.
— Мошенница, я ей еще безрукавку связала! Мою невестку заживо похоронила. Врунья бессовестная!
— Полегче, тетушка! Безрукавку я вам верну. Можно подумать, ваша настоящая племянница вас будет больше любить. Да она вам уже лет десять не звонит, даже на свадьбу не пригласила. А я вам кофе утром варила. Когда вы болели, чай заваривала с липой. Глупые людишки, да подавитесь вы своей правдой! Кто от нее еще был счастлив?!
Модеста почувствовала слезы на глазах. Ей стало жалко незадачливую самозванку. Но провожать ее она не стала. Уайн вынес ее вещи, уложенные Модестой еще утром. Пегги не глядя в сумки, подхватила их и пошла к гаражу за своей машиной.
Энн смотрела в окно за отъезжающей серой «тойотой» и плакала. Она сама не понимала, отчего ей так тяжело на душе. Чарли обнял ее.
— Мам, да брось ты. Обычное дело. Ты же публичный человек, не одно так другое. У тебя хороший адвокат, ничего тебе не сделают. А ты не знаешь, что это за наследники? Может, дети Стива?
— Скорее всего. У него была дочь от одной актрисы. Они не были женаты, и дочь он никогда не видел. Но и не отказывался от нее. Всю жизнь ей посылал деньги. И после его смерти она получила страховку в два миллиона. По завещанию. Наверное, просадила деньги, а теперь еще хочет урвать.
— Чем она занимается?
— Не знаю. Только слышала — она вышла замуж за барона… забыла фамилию. Я с ней никогда не встречалась. Она живет в Европе. Ее мать звонила Монрою два раза в год. Благодарила за подарки к Рождеству. Она даже не помнила, когда день рождения Стива, всегда поздравляла на месяц позже или раньше. Но деньги им высылали аккуратно, да и сумма приличная была. Чарли, мне так плохо! Эта Джоан… нет, Пегги… Она мне так нравилась, я даже хотела послать ее учиться, думала, она станет кем-нибудь. Она такая смышленая, все схватывала на лету.
— Даже слишком смышленая. И учиться ей было совсем ни к чему. А этот полковник, он не из ФБР? Это твой новый бойфренд? Мне он понравился.
— Перестань, он мой управляющий. Может, он и из ФБР, ЦРУ или из КГБ. Я уже ничего не понимаю. А как ты? Где твоя девушка? Я не знаю, как лучше ее устроить. Мне кажется, непристойно класть вас в одну спальню. Пускай ее поселят рядом с тобой, ну хотя бы для приличия. Я понимаю, что все это глупости, но, мне кажется, я этим окажу ей уважение. И что, ты собрался жениться? А университет? Она твоя сокурсница?
— Нет, она учится на врача. Ее отец хирург. Семейная традиция.
— Похожа на актрису. Красивая девушка. Она тебя любит?
— Надеюсь.
— А ты ее?
— Ну ладно, не люблю эти душещипательные откровенности. Если бы не любил, стал бы привозить Рози сюда?
— Она, наверное, в шоке от наших домашних событий?
— Современная молодежь не так слабонервна, как ваше поколение.
— Знаешь, давайте поужинаем вечером где-нибудь втроем? Мне так неуютно сегодня дома.
Когда Чарли ушел, Энн осталась сидеть в кабинете и только машинально перекладывала свои бумаги на столе. Потом позвонила Улиссу.
— Мы могли бы увидеться? Погуляем в саду… Встретимся у водопадов, на террасе. Спасибо. Через десять минут…
Улисс быстро сбросил майку. Надел рубашку-поло с короткими рукавами. Он знал, что ему идут такие рубашки. Расстегнутый воротник удлинял линию шеи и подчеркивал его атлетическое сложение, и в то же время это не смотрелось так буднично, как в обычной майке, и не так официально, как в рубашке под галстук. Он и сам не совсем отдавал себе отчет, зачем он это делает. Все шло на уровне подсознания. Но когда он пошел в ванную за дезодорантом, тайный голос ехидно заметил: «Прихорашиваешься? Кажется, вам назначили свидание?»
Улисс задумался. Что я играю в кошки-мышки сам с собой? Я влюбился. И хочу… хочу эту женщину. А дальше посмотрим…
Он быстро прошел по дорожке сада и вышел к стеклянной террасе. Энн уже была там. Когда он вошел, она потянулась к нему навстречу. Всхлипнула. Улисс обнял ее и прижал к себе. Она не сопротивлялась. Они стояли так несколько минут. Для Улисса это были минуты счастья. Он заглянул ей в лицо. Глаза Энн были закрыты. Он поцеловал ее веки, мокрые щеки, прикоснулся к губам. Энн неожиданно встрепенулась и ответила ему на поцелуй. Они поцеловались более откровенно, соприкоснувшись языками. По телу Улисса пробежал огонь. Он сжал Энн в объятиях и ушел в самозабвенный поцелуй. На какое-то мгновение его язык стал выражением всей его страсти. Она застонала и ответила ему таким же глубоким поцелуем, словно отдаваясь губами и языком. По телу Энн пробежала судорога страсти. Они с трудом оторвались друг от друга и внимательно посмотрели друг другу в глаза.
— Ну вот, это случилось. Мы должны были снизиться. Я знала. — Энн отодвинулась от Улисса и села на столик, поставив ноги на скамейку. — Давай просто поговорим, ладно?
— Поговорим. Но я честно не ожидал такого поворота.
— Не ври, ты этого хотел. Тебе же не пятнадцать лет, уже большой мальчик. Я просто в состоянии глубокого потрясения. Меня часто предавали, но за всю жизнь не могу привыкнуть. А еще, мне ее жалко. Надо было быть с ней поласковее. У нее, наверное, были веские причины так поступить.
— Ты о Пегги? Да, очень веская причина. Самая веская в мире — денег урвать на халяву! Нашла о ком думать. Забудь. И думай о себе. Что надо этим родственничкам, ты догадываешься?
— А что тут гадать, ты уже сказал про самую вескую причину. Деньги, конечно. Но это меня не так волнует. Знаешь, мне нужно в Нью-Йорк. Проведать этого детектива, потусоваться. Я приглашена к Изе Кацу на традиционный раут. Вот что, давай поедем вместе… Меня раньше всегда сопровождал Уайн. Но теперь он выпал из обоймы. Я еду послезавтра. Завтра хочу пообщаться с Чарли и его девушкой. До меня только сейчас дошло, что она моя будущая невестка. Это так странно. Еще один стресс. Ты согласен на поездку?
— Предлагаешь быть твоим эскортом?
— Что-то не так? Собственно, почему мы не можем поехать вместе? И потом, ты же думаешь то же, что и я. Не здесь же нам заниматься этим в первый раз. Остановимся в шикарном отеле. А если что-то не заладится, вернемся, как будто ничего и не было.
— Шикарный отель мне пока не по карману. А на средний ты не согласна, как я вижу.
— Это все предрассудки. За отель заплачу я, а ты будешь платить за еду и такси. О'кей? Ну не порти вечер! Соглашайся. Еще секунда — и я обижусь смертельно. Как будто я тебя домогаюсь, а ты не хочешь.
— Прости и не говори глупости. Конечно, поедем. Иди ко мне, пожалуйста.
— Ну не здесь же. В стеклянной колбе, на глазах у всех соседей. А кстати, что там шипела Пегги? Ты действительно собирался с ней переспать?
Улисс притянул к себе Энн и начал осыпать поцелуями ее шею и грудь. От запаха ее кожи у него защемило в груди. Напоминание о какой-то Пегги было довольно ехидным. Но теперь Улиссу казалось, что ничего подобного он не хотел и не собирался делать. Поэтому он с жаром возмутился. В пылу поцелуев он чуть не раздел Энн догола. И только ее напоминание о Нью-Йорке, где все будет, как он хочет и по-настоящему красиво, а не впопыхах и стоя на террасе, немного остудило его разгоревшийся пыл.
Энн вернулась домой с пылающими щеками то ли от сердечного жара, то ли от щетины Улисса. Во всем ее теле была сладкая истома неутоленной до конца страсти. На душе было весело и тревожно. Но Энн любила это состояние влюбленности, это предчувствие близости, страсти и чего-то еще, необъяснимого, неизвестного. Хотя, если вдуматься, что такого неизвестного можно ожидать от романа с мужчиной? Будет или хороший секс, или ни какой, или средний. Если будет хороший секс, то она еще сильнее влюбится и станет делать глупости. Если так же сильно влюбится он, то, возможно, они поженятся. Если поженятся, то, возможно, потом разведутся или будут жить долго и счастливо и умрут в один день. Что мало вероятно и бывает только в плохих романах. Но все эти циничные умозаключения сейчас не работали в полную силу. Все эти предсказуемые варианты были смешны, потому что впереди была тайна. Тайна их будущей ночи любви. И Энн с замиранием сердца пыталась представить эту ночь и не могла ничего представить, хотя и была довольно опытна в любовной практике. Весь день она находилась то в приятной истоме, то в веселом возбуждении. Вечером Уайн пригласил всех в ресторан отметить свой отъезд. Энн предложила устроить проводы дома, а еду заказать в ресторане. Но Уайн ответил, что дома это не то. И все поехали в Арлингтон, в самый лучший китайский ресторан «Золотой дракон», расположенный между Мак-Лейном и Вашингтоном. Китайскую еду любили все без исключения. К тому же любой, даже дорогой китайский ресторан был дешевле других ресторанов, а Энн не хотелось напоследок выставлять Уайна. Деньги ему пригодятся на жизнь Нью-Йорке.
Когда все расселись за большим круглым столом, Улисс что-то сказал метрдотелю. Тот просиял и начал кланяться.
— Вы знаете китайский? — восхищенно воскликнул Чарли.
— Папа много языков знает, — с гордостью ответил Кевин, — и вьетнамский, и фарси, и испанский… А еще какой? Пап, скажи! Это… кхмерский. Да?
— Да это так, всего понемногу. На уровне — как дела и где туалет. Не слушайте Кевина. А китайцу я просто пожелал здоровья и долгих лет жизни, такая есть формула вежливости. Что будем заказывать?
— Да заказывайте что душе угодно. Я угощаю.
Уайн сидел рядом с Модестой. Она надела платье китайского покроя, с косой застежкой. И сидела, нежно улыбаясь и ловя взглядом каждое движение Уайна. Но тот почему-то не замечал этого. Он вел себя непринужденно, весело. И как будто ничего такого не случилось. А ведь вчера ночью он сам сказал Модесте: «Теперь ты обо мне будешь заботиться». Разве это не предложение руки и сердца? Модеста ждала, что Уайн объявит за столом об их помолвке, но он даже не прикасался к ее руке или к колену. Он никак не показывал ни ей, ни тем более окружающим, что между ними что-то произошло.
Энн взяла в руки бокал с розовым грейпфрутовым соком и сказала:
— Я пью этот сок как вино. Он мне даже милее вина, потому что наша трезвость — это знак новой жизни для Уайна. Скоро он выйдет на сцену. Я уверена, его ждет успех и новый взлет. Будут фильмы, работа на телевидении. Все будет. И поэтому да здравствует рюмка сока! За второе дыхание славы! Ура!
Все зааплодировали и осушили бокалы с соком. Посредине стола крутился другой круглый столик. На нем вплотную стояли блюда с аппетитной едой. Каждый накладывал себе что-то на тарелку из разных блюд. На секунду все притихли, смакуя еду. Улисс опустил руку и прикоснулся к ноге Энн, осторожно погладив шелк длинной юбки. Энн надела открытый сарафан. Но кондиционер так мощно работал, что она попросила Чарли принести ей из машины льняной пиджак. Она всегда возила его в багажнике, для походов в магазины. Энн так привыкла к резким переходам от испепеляющей жары улицы к кондиционированному холоду помещений, что даже находила это приятным. Чарли встал и нечаянно уронил на пол салфетку Рози. Улисс взял салфетку с соседнего столика и передал ее через спину Энн. Потом его рука незаметно скользнула по голой спине. Энн с задумчивым лицом крутила деревянными палочками в тарелке. От прикосновения руки Улисса по ее телу пробежали мурашки. Внизу живота сладко заныло. Улисс с деловым видом стал двигать стул, словно тот стоял не совсем удобно. Он придвинулся почти вплотную к Энн. Его рука опустилась под скатерть и медленно приподняла подол сарафана. Он провел рукой по ее гладкой и прохладной коже от колена до паха. Осторожно отодвинул большим пальцем тесемку бикини и провел средним по ложбинке возле лобка. Медленно вращая пальцем, он с невозмутимым видом пил теплый зеленый чай. Энн порозовела и тяжело вздохнула, перестав есть. Уайн встал и обвел всех взглядом.
— Я могу сказать ответное слово?
— Подожди, когда Чарли придет, — заметила Модеста. — А вот и он.