Вот так Улисс Хью Лэндис оказался за рулем джипа по дороге на юг. Но одно хорошо: все эти дорожные хлопоты его очень отвлекли. И хотя сын был не в восторге от перемен, но к середине пути тоже развеселился.
Энн завтракала, когда ей позвонил заместитель садовника. Так она про себя называла Фрэнка, мужа Лизы. Он просил аудиенции.
Какие-то восточные церемонии, подумала Энн. Наверное, попросит отпустить жену в отпуск. Энн регулярно выплачивала Лизе жалованье за работу в саду, но так как Фрэнк тоже что-то делал, то она выписывала два чека — Лизе и Фрэнку. Лиза очень беспокоилась за мужа. Боялась, как бы его не ущемить. Ведь, когда она выходила замуж, цветочный магазин принадлежал ей. И вообще, у нее была профессия, репутация, а Фрэнк Керли — отставной контуженный сержант и, по сути, ничего не умел делать в мирной жизни. Но, похоже, работа в саду и магазине Фрэнку нравилась. Лиза мечтала послать его учиться на какие-нибудь курсы по повышению квалификации, но Фрэнк пока еще не был морально готов садиться за парту. Но в общем он был хороший парень: веселый и общительный. Правда, у него иногда сильно болела голова и за пару дней до приступа, он становился страшно раздражительным. Тогда он начинал дразнить Лизу навозной королевой, вспоминал погибших товарищей и уезжал на Арлингтонское кладбище, как он говорил, помянуть друзей. Ночью его привозила полицейская машина: он сам заявлялся в полицию, показывал удостоверение и просил отвезти его домой. А на другой день Лиза вместе с Энн ехали за его машиной на полицейскую стоянку. Но Лиза любила Фрэнка, а Энн любила Лизу и всегда приходила ей на помощь. К самому Фрэнку, как и ко всем мужьям своих подруг, Энн относилась равнодушно-приветливо.
Фрэнк Керли вошел в комнату и встал навытяжку. Его черная физиономия хранила торжественное выражение. Словно он собирался сообщить что-то вроде: «Войска конфедератов одержали новую решительную победу под Арлингтоном» или «У нас во дворе приземлился космический корабль». Энн вопросительно смотрела на Фрэнка и молчала. Если бы он просто покричал ей в окно, что хочет зайти или по-свойски постучался в дверь, то она бы предложила ему кофе и позавтракала бы вместе с ним, но раз так, то будем разыгрывать чопорную южанку.
Энн… Я собственно вот о чем хочу сказать. Вам нужен управляющий… Вы как-то сами говорили. Да и прислуги у нас маловато.
— Так ты хочешь быть моим управляющим, Фрэнк? А что говорит Лиза? Она согласна?
Нет, мэм. Я на это не гожусь. Но у меня есть один человек. Между прочим, полковник в отставке. Очень стоящий человек, герой. Был в особых войсках. А сейчас… У него жена погибла, хотелось бы как-то ему помочь… Вот я и подумал…
— Фрэнк, присядь. Кофе хочешь? Это заманчиво. Мне нужен управляющий? А что, у меня на лице написано, что я нуждаюсь в крепкой мужской руке? Не спорю, меня правда часто обманывают. Но зачем твоему другу-полковнику такая работа? Я и платить ему не могу так много, как он заслуживает…
— Да вы не беспокойтесь. Он согласится, я точно знаю. Ему нужно сменить обстановку. У него сын подросток, начнет учиться в мак-лейнской школе. А жить они будут во флигеле. Да он на днях приедет ко мне в гости, вот вы и познакомитесь с ним.
— Когда на днях? Я могу улететь в Калифорнию.
— Ну… они уже будут сегодня вечером. Вот собственно что я хотел сказать.
— Ну так завтра и приходите с ним ко мне на чашку чая, часов в пять. Познакомимся, обсудим. Я что-то сомневаюсь. Во-первых, нужен ли мне управляющий. А во-вторых, понравится ли полковнику эта идея. Мне почему-то кажется, что ты это только что сам придумал. Он позвонил тебе. Вы решили встретиться. Понимаю, тебе здесь скучно, среди моих роз. Среди роз сидит барбос. Извини, это я так, к слову пришлось…
— Хоть я для вас и старый барбос, но мне не скучно. Я люблю Лизу, а когда любишь жену, то дома скучно не бывает. Все не так было. Леди Энн, я скажу по секрету, он уже едет с надеждой на положительное решение. Улисс очень, очень хороший человек.
Ладно, ты меня заинтриговал. До завтра. А кстати, приходите с Лизой. Посидим вчетвером. Поиграем в бридж или в преферанс, как в английском романе.
Когда Фрэнк ушел, Энн улыбаясь начала размышлять. Странно, еще минуту назад она раздумывала о своей жизни и не догадывалась, что кто-то вдруг решит внести в нее маленькие коррективы. Особенно ей понравилось, что полковника зовут Улисс. Улисс-Одиссей был ее любимым героем. А Джойс — любимым писателем. Самая большая мечта ее жизни была написать роман, подобный роману Джойса. Но она трезво оценивала свои силы. Она хорошая беллетристка, но до Джойса ей далеко. Правда, Стив говорил ей, что она умница и настоящая слава у нее впереди. Что ж, сегодня она живет на гонорары, но ее книги в общем-то коммерческие. А ведь все великие романы писались в нищете, их долго не печатали, и слава к авторам зачастую приходила после смерти. А Ханна Дарси хочет жить богато и беззаботно, она этой нищетой объелась в молодости. До сих пор Энн не забыла своего унижения. Тогда много лет назад…
Еще в первом замужестве она сдуру поехала на вечер встречи бывших одноклассников. Все они были дети богатых родителей, жены богатых мужей и мужья богатых жен. А она… Она, конечно, классно выглядела, но ее платье было куплено в Россе. И хотя оно продавалось с этикеткой Лорда и Тейлора, но все равно было понятно, что это даже не прошлогодняя модель. И туфли были тоже куплены на распродаже. И машина была… Нет, машину она взяла напрокат. В общем, все было собрано на последние деньги, лишь бы не показать своим бывшим подружкам, в какой она заднице. Но ей казалось, что все это видят и подмечают все эти натяжки в одежде и разговоре. И она чувствовала себя весь вечер не в своей тарелке. А может, ей просто так казалось. Ей казалось: еще немного — и все окончательно поймут, что ее муж алкоголик, а деньги в сумочке — это последние и только на бензин. А кредитная карточка просрочена. Но эти дурацкие разговоры об отпуске в Европе и на Карибах ее так утомили, что она всю обратную дорогу плакала и злилась на неудачника-мужа, свое раннее сиротство, богатых родственников, с такой легкостью вычеркнувших ее из своей жизни, а главное на себя. И она, как Скарлетт О'Хара, поклялась себе разбогатеть во что бы то ни стало. Нет, она уже не соскочит в нищету, даже если ей это принесет посмертную славу. А между прочим, и Гете и Гюго жили не бедно, а были признанные гении… Так что нет единого рецепта создания шедевров. Да, а почему она вдруг все это стала вспоминать? Ну да, полковник Улисс… А вдруг эта встреча выльется в какой-нибудь потрясающий любовный роман? Может быть, Фрэнк именно это хотел ей устроить? А если этот роман кончится плохо? Тогда она его уволит… Кого? Фрэнка или Улисса? Хватит думать о глупостях. Надо за работу приниматься…
Через полчаса она уже выстукивала на компьютере продолжение истории о профессоре-изобретателе и его коварном ассистенте, совращавшем жену патрона. Эта нехитрая история была ей заказана одним из телеканалов. Каждая новая серия из жизни этой семейки была полна драматизма, но к концу повествования все каким-то образом выруливалось до следующей серии.
— Ух ты, пап, смотри, тут два бассейна! Или это такой пруд? Даже настоящий лесок есть… Прямо как в кино… Она, что такая богатая? Ее дом покруче нашего… А зачем тебе у нее служить? Это тупость… А вдруг она злобная истеричка, как наша училка?
Отец слушал и не слышал сына. Он догадывался, что они приехали куда надо, но не хотелось ошибиться и въехать в чужие владения. Кто их знает, этих богатых выскочек, от них всего можно ожидать. К счастью, по дорожке, ведущей вдоль ограды, пробегала какая-то спортсменка в обтягивающем трико и короткой маечке. Длинные белокурые волосы были собраны в хвост и поддерживались синей шапочкой-козырьком. На груди, как у этих бегунов принято, болтались какие-то проводочки и приборчики.
— Простите, мисс, я правильно еду? Мне нужно поместье «Хрустальная терраса».
Спортсменка остановилась и с любопытством оглядела водителя джипа. У девушки были яркие сиренево-голубые глаза, свежий румянец, очень белая кожа и очень розовые губы. На лице блестели капельки пота. Ее возраст, как часто бывает у блондинок, понять было невозможно — то ли двадцать пять, то ли все сорок. Темные веки и морщинки у глаз выдавали зрелость, а яркие щеки и губы — ратовали за юность. К тому же она явно с утра не делала себе макияж и прическу. А определить ее социальное положение по трико и маечке не представлялось возможным.
— Вы стоите как раз перед ним. Поезжайте за мной, я бегу туда…
Бегунья нажала на один из своих брелков, и металлическая калитка плавно раздвинулась.
— Вы здесь живете, мэм?
— Нет, сейчас буду грабить. Шутка. Еще толком не живу, но уже день и ночь вкалываю.
— Вы из обслуги?
Женщина на секунду остановилась и весело посмотрела на бывшего полковника и его сына.
— Да вроде того. А вы кто, дальние родственники? Приехали навестить хозяйку?
— Нет, мы на работу устраиваемся. Ну и как она вам? Наша хозяйка?
Девушка на секунду задумалась.
— Обыкновенная обаятельная стерва. Не знает куда деньги девать. Думает, что самая умная, а на деле ее обувают все кому не лень.
— Значит, не стерва, раз такая недотепа…
— И еще она очень капризная, хотя виду никогда не подаст, что злится. Молчит, молчит, а потом начинает орать, что все сволочи и она все видит и знает. И еще больше выставляет себя полной дурой. Когда пишет, то велит все выключать. Шум ей мешает. Может услышать, как вода капает из крана в другом конце дома. Но зато ночью спит как убитая. Если заснула, то можно фейерверки устраивать и собачьи бои под окном, ничего не слышит. Что еще сказать? После семи она не ест, только пьет чай. Любимый сорт «леди Грей» и «Мятный». А еще она любит играть в карты и в крокет. Вечеринки устраивает раз в месяц. Что еще рассказать про нее?
— А у нее есть муж, друг, ну вообще мужчина?
— Хочешь приударить? Не советую. Тебя уволят, голубчик, на следующее утро. Кстати, свою машину можешь поставить вон туда — там гаражи. А твой флигель слева за деревьями. Его уже приготовили. Располагайся и в пять часов приходи в главную усадьбу — на прием и представление. Ну пока.
— Постой… А как тебя-то зовут? Кстати, я Улисс Лэндис. А это мой сын Кевин.
— Меня зовут Энни… — И девица затрусила к усадьбе, оставив полковника в некотором недоумении об ее осведомленности.
Наверное, какая-нибудь старшая горничная или секретарша. А может, тренер по аэробике. Говорят, эти люди пользуются большим авторитетом у нуворишей. Странно, почему старина Фрэнк довольствуется должностью помощника садовника? Он мог бы отлично работать шофером, если принять во внимание его боевое прошлое.
Подогнав машину к двухэтажному гаражу, полковник решил осмотреться. Место было и вправду очень красивое. Сад плавно переходил в парк. Парк в лес. А опушка леса вдруг обрывалась и возникал каменный обрыв, на дне которого билась бурная река и переходила из одного уровня на другой сверкающими на солнце каскадами. Сейчас этот обрыв был хорошо виден. Над обрывом возвышалась красивая стеклянная терраса. Идущая от нее тропинка плавно переходила в аллею, которая заканчивалась открытой светло-зеленой поляной перед усадьбой. Все эти ландшафтные излишества говорили о продуманной ухоженности места. Сам флигель стоял в стороне и от гаража и от стеклянной беседки. По размеру он был ничуть не меньше дома, в котором жила когда-то семья полковника. Только был немного прихотливо разукрашен — под сказочный пряничный домик. В доме — старая добротная мебель с гобеленовой обивкой, кружевные салфетки. Техника, правда, была немного устаревшей — годов 70–80-х.
Улисс втащил чемоданы. Быстрым шагом прошелся по всем комнатам и подсобкам. Когда вернулся в холл, на пороге увидел Фрэнка.
— С прибытием, полковник! А я тут пришел проверить, все ли в порядке.
Друзья обнялись.
— Как доехали? Быстро нашли?
— Да, все отлично. Нас привела в дом ваша служащая, кажется Энни звать. А тут, я смотрю, уже обстановка есть. Не знаю даже, куда все свое барахло выгружать.
— Нет, все шкафы пустые, кроме кухонных. Но здесь, как ты понял, стоит все, что вынесли из усадьбы, когда ее купили. Хозяйка все обставила по-своему. А наш старый колониальный стиль ей не по нраву. Она аппаратуру всю обновила, кухню переделала — по последнему слову техники. Там такие агрегаты стоят — как на космической станции! Можно подумать, она готовит что-то. Дома только завтракает. Обедает в ресторанах. Вот когда ее сын приезжает, на кухне кипит работа, а так… Ну ладно, давай я тебе помогу обустроиться, а потом покажу окрестности. Если ты, конечно, не против. А в пять часов пойдешь знакомиться с хозяйкой усадьбы. Энни, говоришь? Кто такая? У нас две женщины — Модеста и Джоан. Дворецкого зовут Уайн Рипепи. Повара — Эрнесто. Постой, так хозяйку зовут Энн… Ты ничего не перепутал?
— Может, и перепутал что-то. Я стал хуже слышать в последнее время. А, скажи-ка, шофера у нее нет? Почему бы ей тебя не взять на это место?
— Ты чего, старик? Обидишь девушку, если скажешь. Она водит сама. И, надо сказать, водит она как бог. Вернее, как богиня. Если конечно, боги сидели за рулем. Это ее хобби. А если что ломается, так у нас недалеко отличный автосервис. Повар у нас приходящий — для банкетов и праздников, у него свой ресторанчик неподалеку. Для чего дворецкий — непонятно. Это какой-то благотворительный жест. Он бывший артист, актер. Короче, бывший анонимный алкоголик. Но очень из себя строит. Модеста старше всех, она тут следит за порядком. Джоан — племянница ее мужа, приехала из Нью-Йорка, там у нее что-то не сложилось. Но она очень здорово все делает и вообще девица огневая. Если бы я не был женат, то за ней бы приударил. Вот и все наши обитатели. Ну, не считая разных прихлебателей, которые пытаются разорить хозяйку. Например ее врачи, психологи, всякие духовные учителя и ясновидящие, которые появляются время времени, молодые дарования, подруги и бывшие любовники. Всем она помогает и всем верит. Вот чтобы время от времени их гонять метлой, и нужен такой здоровый и суровый вояка, как ты.
— Да я ей могу не понравиться. Она меня самого метлой выгонит!
— Ну как ты можешь кому-то не понравиться? Ты внушаешь доверие одним своим видом. А твои мускулы просто приводят в трепет таких тонко чувствующих дамочек…