— О боже! Вот так встреча! Присядь, тут все равно пустой салон. Несколько минут роли не играют!
Действительно, это был Боб. Она стала узнавать его. Он постарел, но не слишком. Скорее повзрослел. Стал солиднее. И, судя по приличному костюму, пить давно бросил. Энн даже не знала, что сказать ему. Они разведись заочно. Боб тогда был безработный, сидел на пособии, и об алиментах на жену и ребенка речи быть не могло. Энн боялась, как бы ей не пришлось ему платить, поэтому не очень-то его привлекала к родительским обязанностям. А он и не очень-то рвался к сыну. Потом он позвонил сообщить, что уезжает в Южную Америку. Потом совсем исчез. Энн грешным делом думала, что он там окончательно спился, умер в канаве и похоронен в братской могиле. Или его съели крокодилы. Глядя на довольно-таки привлекательное и совершенно не изможденное лицо бывшею мужа, она так и сказала:
— Я думала, тебя съели крокодилы.
Боб засмеялся.
— Ты все такая же добрая, как раньше. Я ловил крокодилов, делал из них сумочки. Незаконно, разумеется. Стал пить вместо виски текилу. Но потом у меня открылась язва желудка, я чуть не умер и, оклемавшись, перешел на минеральную воду. И пью ее до сих пор. Высвободилась куча свободного времени. Я поступил на компьютерные курсы, потом на работу. Потом открыл свою контору. Теперь я живу в Калифорнии, в Маунтин-Вью. Знаешь, я много раз хотел тебя найти и сказать спасибо. Ты правильно сделала, что меня бросила. Иначе я бы так и висел у тебя на шее.
— А тебе не хотелось меня найти, чтобы послать сыну небольшую сумму на учебу? А без «спасибо» я бы как-нибудь прожила.
— Ты совершенно не изменилась. Всегда все испортишь. Кажется, ты не бедствуешь, если летаешь первым классом? Я-то себе этого позволить не могу. Не выше бизнес-класса, если платит фирма. А так обычным, эконом. Знаешь, очень сложно звонить после стольких лет, Да и найти тебя трудно было.
— Я не меняла имя и фамилию. Энн Морган и Чарлз Морган. Простые имена.
— А знаешь, сколько людей носят такие имена? Тысячи! Ладно, признаю свою ошибку и готов искупить. Могу прямо сейчас выписать чек. Как ты думаешь, какой сумме Чарли обрадуется? Что он любит? Бейсбол, велосипед, спортивную машину?
— В настоящее время он любит девушку и собирается на ней жениться. Так что у тебя есть шанс сделать ему хороший свадебный подарок.
— Подожди, он же совсем мальчик. Сколько ему?
— Милый, ему уже двадцать один год, рост почти шесть футов, плечи косая сажень, а одно место еле вмещается в штаны.
— Этим он в меня. Ты ведь помнишь?
— Боб, прошло почти двадцать лет. Успокойся.
— Все ясно. Богатый муж, молодой любовник. Хорошо устроилась? Ты обалденно выглядишь, крошка. И совсем не изменилась.
— Мужа нет. Молодого любовника — тоже. За комплимент мерси.
— А откуда бабки? Открыла подпольный бордель?
— Если ты сбываешь наркотики, то я, должно быть, работаю стриптизершей. Нет, все гораздо проще. Я писательница. И мой псевдоним Ханна Дарси. Слышал?
— Если честно, то нет. Хотя Дарси… Что-то знакомое. Вспомнил, наш парикмахер! Ты что с ним спала?
— Боб, ты тоже ничуть не изменился. Хорошо, такого писателя, как Стив Монрой, ты знаешь?
— Мне стыдно признаться, но я мало читаю в последнее время. Все как-то некогда. И что он написал?
— Неважно. А роман «Доктор Живаго» ты читал? Или «Тропик рака» Миллера?
— Что-то знакомое. Кажется кино такое было, там еще этот играл… Омар Шариф. Я его, правда, до конца не досмотрел. Заснул. Поздно показывали.
— Ну а хоть «Унесенные ветром» ты прочел или «Оливера Твиста»?
— Что ты пристала ко мне? Лучше спроси, женат я или нет, есть ли у меня дети.
— Спросила. И даже наверняка знаю. Ты женат. Твоя жена моложе тебя на пять тире восемь лет. У вас двое детей. Мальчик и девочка. Девочку зовут Мойра, а мальчика… наверное, Скотт. Что, угадала?
— Черт! Ты ведьма! Жена правда моложе меня на семь лет. Но откуда ты узнала имена детей?
— Мойрой звали твою любимую мамочку, и ты хотел так назвать Чарли, если бы он родился девочкой. А имя Скотт, по данным статистики, последние десять лет самое употребляемое. Я ведь тоже даю имена своим героям.
Боб с изумлением и восхищением смотрел на Энн. К ним уже несколько раз подходила стюардесса и, мило улыбаясь, просила Боба пройти на его место. Энн кивала ей и говорила:
— Сейчас-сейчас… — Если честно, она уже сама не знала, как избавиться от бывшего мужа. Она уже написала ему телефон Чарли и его компьютерный адрес, подарила свою книгу.
Ту самую, по которой будут снимать фильм. Она везла с собой экземпляр пролистать в самолете. Теперь придется покупать в каком-нибудь книжном магазине.
Наконец Боб, повернувшись к ней, взял ее за руку и заговорщицки зашептал:
— Энни, я словно вернулся на двадцать лет назад. Давай вспомним молодость. Нам ведь было хорошо тогда? Пошли в туалет. Я так хочу тебя. Я ведь не хотел разводиться, это ты ушла. Знаешь, как я переживал, чуть не умер.
— Ты что, сдурел? А как же молодая жена, крошки Мойра и Скотт? Иди на свое место и остынь! На свадьбу к Чарли приедешь с женой, понял?! Что было, то прошло. Прошлого не вернешь.
Боб вздохнул и нехотя поднялся с кресла. Стюардесса мягко, но настойчиво выпроводила его из салона.
— Буду вам очень признательна, если этот джентльмен меня больше не будет беспокоить, — сказала Энн девушке, когда она вернулась.
— Поняла, мадам. Можете не сомневаться.
Оставшись одна, Энн дочитала последний номер «Нью-Йоркера», купленный по дороге, и стала размышлять о странных явлениях жизни. Правильно я сказала Улиссу: жизнь непредсказуема. Если бы вставила эту сцену в роман, мне бы никто не поверил. Критики написали бы: «Надуманный сюжетный ход». А в жизни еще не такое бывает. Надо же, не виделись двадцать лет. И вот, оказались в одном самолете! Нет, хорошо, что я от него ушла! Он такой… никакой. Я переживаю из-за романа, премии. А тысячи американцев даже не узнают об этом, потому что никогда не читали этих книг. Не говоря уж об Африке, Латинской Америке и Новой Зеландии. А в Европе этим заинтересуется только русский профессор Федор Богомолофф и профессор Сорбонны Зигмунд Шульц. Как смешно все это! Да еще в Фелтон-колледже проведут научную конференцию. Вот и все. Если Улисс сделает мне предложение, я соглашусь. Кажется, я уже созрела для замужества. Поеду к Модесте брать у нее уроки домоводства. Она, кстати, может открыть курсы для молодых жен. Надо ей подсказать.
Размышляя таким образом, Энн заснула и спала до самого Лос-Анджелеса.
В аэропорту ее встречала Эстер, ее литературный агент. Высокая худая прокуренная дама неуловимого возраста, она была очень энергична и невероятно стильна. Красавицей назвать ее было нельзя, но в ней была какая-то необъяснимая сексуальность и от мужчин не было отбоя. Она несколько раз выходила замуж, дружила со всеми своими мужьями и их новыми женами, все ее бывшие любовники всегда с радостью оказывали ей деловые услуги, а ее последний муж был моложе ее не то на десять, не то на пятнадцать лет. Но при этом она еще умудрялась ему время от времени наставлять рога, считая это совершенно естественным и не делая из этого тайны. Энн ее обожала. Хотя бы за то, что Эстер была профессионал высшей пробы, умела выбивать деньги из всего и могла раскрутить любого начинающего автора. Еще она обладала хорошим вкусом и хорошо знала юридические тонкости, касающиеся авторских прав. Эстер тоже по-своему любила Энн. Когда случайно оказалось, что у них было два общих любовника в разное время, это их еще больше сблизило. Но Энн всегда признавала, что до Эстер ей далеко. Эстер великолепно строила отношения с мужчинами. И даже расставаясь, они оставались друзьями. Чего нельзя было сказать о романах Энн.
Увидев Энн, Эстер быстро подошла к ней и своим низким прокуренным, но очень сексуальным голосом тут же выложила суть договора и все преимущества Энн в случае принятия одного или другого пункта.
— Послушай, мне все равно! Мне срочно нужно обратно! Неужели ты не могла все сделать без меня. Я бы тебя отблагодарила!
— Не будь идиоткой! Если ты станешь соавтором сценария, а для этого нужно только кивать, когда пять красивых мальчиков будут читать тебе вслух придуманные ими диалоги, ты получишь на несколько миллионов долларов больше. Плюс еще проценты с оборота.
— А если фильм провалится, то я еще буду всем должна! Нет, я продаю сюжет — и гуд бай!
— В конце концов, это и мои деньги тоже. Слушай, ну что ты валяешь дурака? Когда играет Джулия Робертс, кассовые сборы обеспечены. Отличный молодой режиссер, очень модный! Фильм обречен на успех!
— Я подумаю.
— Думай быстрее. Сегодня после обеда мы подписываем контракт.
— Но сценарий уже написан?
— Скажешь, что хочешь его посмотреть и скорректировать. Они тебе не откажут. Ты же знаменитость!