Конечно, нельзя было перекладывать на Кевина обвинения в дурных поступках Тодда, но реальность была такова, что она никогда не забудет прошлого. Оно всегда с ней, как постоянное предупреждение о легких обещаниях и точно таких же легких разрывах. Она никогда не ревновала Тодда, никогда не подозревала, что он может предать ее, и она заплатила за это невероятными страданиями. Неудивительно, что ее опыт привел ее к вспышке ревности из-за маленького инцидента с Кевином. Но она никогда не сможет заставить его понять это и даже не будет пытаться. Лучше жить без риска получить новую рану.
Сделав последний глоток вина, она вздохнула при мысли, что могло бы быть, и пошла в постель, надеясь крепко уснуть после морально и физически напряженного дня. Вместо этого она беспокойно ворочалась, не в силах избавиться от мучительной воображаемой картины совершенно другого продолжения вечера, если бы Кевин не должен был уйти. Рассудком она способна была понять, что все вышло к лучшему, но ее гормоны посылали ей совсем другие импульсы. Ладно, ее гормоны могут идти ко всем чертям, думала она с яростью, нанося сокрушительные удары по подушке.
Следующие две недели Джессику неотступно преследовал образ Кевина, неизгладимо засевший в ее памяти. Он заставлял ее спорить, думать и смеяться. А что более важно — чувствовать. И хотя некоторые из этих чувств пугали ее, они напомнили ей, что значит жить в постоянном возбуждении и ожидании. Не удивительно, что, как бы часто она ни напоминала себе, что они не подходят друг другу, она была не в состоянии изжить память об их короткой встрече. На каждый аргумент логики ее сердце отвечало контраргументом до тех пор, пока голова совсем не шла кругом.
Здравый смысл подсказывал: она должна благодарить, что он не звонит и не появляется. Но чувства говорили другое, и она иногда слонялась около почтовых ящиков в надежде случайно столкнуться с ним или просиживала подолгу около телефонного аппарата в своей квартире в ожидании звонка в то время, как кипа деловых бумаг на столе перед ней оставалась нетронутой.
Так глупо не ведет себя даже подросток, думала она с отвращением. Этот человек сводил ее с ума, и она не имела понятия, как с этим справиться. Если бы это был кинофильм, это был бы романтический фарс. Но в ее изначально хорошо организованной жизни это выглядело только как непрошеное вторжение, с которым больше нельзя мириться.
— Может быть, мне стоит переспать с ним и выкинуть его из своей жизни, если он все еще этого хочет, — пробормотала она вслух, ломая от волнения карандаш. Конечно, это решение означало, что она была одержима только физическим влечением. — А чем же еще? Я едва знаю его, — сказала она, пожирая глазами молчащий телефон. Джессика покачала головой. Потрясающе. Теперь он заставил ее разговаривать саму с собой.
Решительно настроившись разрушить чары, она уже в который раз попыталась сосредоточиться на предложении Джерри и Лу по рекламе новой авиалинии, поручившей это ее компании. В нем сосредоточился общественный интерес не только к быстрому, эффективному обслуживанию, но и к безопасности полетов. Люди хотят быть уверены, что самолеты, на которых они летают, хорошо оснащены и управляются пилотами — специалистами своего дела. Такая персонифицированная реклама, использующая интервью с членами экипажа для расхваливания товара, повысит значение этого сообщения. Ей понравилась их концепция еще тогда, когда они изложили ее несколько дней назад, а теперь и сценарий, написанный хорошим языком, она нашла блестящим. Завтра утром она скажет им, чтобы они продолжали работу.
Довольная, что наконец покончила хоть с одним проектом, который принесла с собой домой, она потянулась и зевнула, прежде чем приняться за другую папку. Это была компания по рекламе мужских одеколонов, и как только она это увидела, ее мысли перескочили снова к Кевину, от которого пахло как раз этим лесным запахом в тот вечер, когда она была в его объятиях. Пролистав предлагаемые материалы для типографии, она увидела на месте сильной красивой модели, выбранной для рекламы, Кевина с его танцующими голубыми глазами и соблазняющей улыбкой.
— Хватит, — сказала она вслух. — Если я не поговорю с кем-нибудь об этом, я дойду до ручки. Нельзя, чтобы этот мужчина, как и любой другой, так завладел моими мыслями. Я приглашу Джерри на ланч — и пусть он мне объяснит мужскую психологию. Может быть, поняв, я смогу справиться и вернуться к нормальной жизни.
Решение обсудить это с Джерри Ди Анджело, который был ее близким другом, кроме того что был исполнительным директором, облегчило наконец ее душу, жаждущую избавиться от занозы. В отличие от большинства ее друзей, которые обрадовались бы, что она наконец кем-то заинтересовалась, все равно кем, Джерри сумеет, так или иначе, дать ей дельный совет.
Она была знакома с Джерри и его женой Сэлли с самого своего приезда в Майами, и она могла говорить с ними часами о таких вещах, о которых не могла говорить больше ни с одним человеком. Одним из больших их достоинств было умение слушать, не спеша осуждать. Они давали советы только тогда, когда в них нуждались; качество, которое она ценила превыше всего.
Зная, что завтра, возможно, кончится это ее мучение, она легла в постель и впервые за то время, как встретилась с Кевином, проспала всю ночь без его горького присутствия в ее снах.
Еще не было восьми утра, как она зашла к Джерри в своем офисе.
— Привет, красавица, — сказал он с любовью в голосе. — Что случилось?
— Ничего особенного. Обычный набор незначительных мелочей, — сказала она уклончиво, с трудом решившись добавить кажущимся ей нейтральным тоном — Кстати, какие у тебя планы на ланч на этой неделе?
— Лихорадочные. — Он посмотрел на нее с интересом. — А что? У тебя какие-то проблемы?
— Никаких, которые я не могла бы решить, — сказала она беззаботно, уже пожалев о том, что позволила себе из-за временных трудностей с Кевином бежать к Джерри. Если бы это была проблема на работе, она просто села бы и набросала несколько вариантов действий для принятия решения. Почему эмоциональные задачи не решаются так же просто? Почему она испытывала такое несвойственное ей желание, чтобы кто-то другой сказал, что ей делать, принял за нее решение?
— Тогда почему ты приглашаешь меня на ланч? — спросил Джерри. Он покачал головой и нетерпеливо вздохнул, приглаживая свою седеющую шевелюру. Его теплые карие глаза смотрели на нее с осуждением из-под очков без оправы для чтения, которые он вечно терял. — Джесс, когда ты перестанешь считать, что можешь справиться со всем на свете одна? Ты сильная, но не непобедимая. Каждому человеку нужна какая-то помощь и дружеская поддержка время от времени. Самые сильные — и те нуждаются.
— Я знаю. Я просто более упрямая, чем большинство, — призналась она. — Итак, как насчет ланча?
— А что если вместо этого просто выпить после работы? У нас будет больше времени поговорить.
— Джерри, я не хочу, чтобы ты из-за меня менял свои планы на вечер. Нет ничего срочного. Ради всего святого! С этим можно подождать пару дней.
— Может быть. Но я знаю тебя. Если мы отложим на пару дней, ты почувствуешь себя неловко и попросишь меня забыть обо всем, — сказал он, улыбаясь, видя, как она покраснела. — Понимаешь, что я имею в виду? Ты уже жалеешь, что начала этот разговор? Так?
— Что ж… — колебалась она. — Это в самом деле не так уж важно.
— Наверное, важно, иначе бы ты не стала просить с самого начала. Встретимся в пять часов.
Он быстро вышел из офиса, пока она не успела передумать. И, несмотря на нежелание этого разговора, она в глубине души почувствовала облегчение, что Джерри не дал ей увильнуть. Впервые за это время она почувствовала уверенность в том, что должна найти путь к нормальной, спокойной и предсказуемой жизни. Если это, конечно, то, чего она хочет на самом деле, заметила она с кривой усмешкой. Думая в это время о Кевине и видя его соблазнительный образ перед своим мысленным взором, Джессика полагала, что это «если» весьма существенно.
Просматривая утреннюю газету, которую Мэгги, ее секретарь, оставила на столе, она наткнулась на объявление одинокой преуспевающей женщины около сорока лет, разочарованной поколением мужчин, не желающих брать на себя обязательства, в котором она просит откликнуться молодого человека. Привыкшие к эмансипированным женщинам, эти мужчины хотели бы просто проводить время с большей эмоциональной откровенностью, как считают эксперты. Они предпочитают быть более раскованными в проявлении своих чувств.
Похоже, это вариант Кевина. Но, подумала она с грустью, их проблема была прямо противоположна: она не хотела обязательств. Больше нет. Она не верила даже в их существование. Она также не верила в эмоциональную честность или открытое проявление чувств. Для этого необходимо доверие, а Тодд разрушил ее способность доверять. Честность и открытость только делают тебя уязвимой и постоянно заставляют ныть твое сердце.
Именно это она пыталась объяснить Джерри в тот вечер, устроившись рядом с ним на кожаном сиденье в уютном стареньком баре по соседству.
— Думаю, я не понимаю, что Кевин хочет от меня, и это меня тревожит, — сказала она, играя со стаканом ее любимого калифорнийского шардоннэя.
— Так ли это, Джессика? Или ты точно знаешь, что он от тебя хочет, но боишься дать ему это? — спросил Джерри напрямик.
Она не сразу подобрала нужные слова.
— Возможно, — призналась она.
— Что, ты думаешь, он хочет от тебя?
— Я знаю, что он хочет меня физически. Он дал это ясно понять.
— Это все?
— Я не знаю, — сказала она уклончиво. — Я так думаю.
Джерри скептически посмотрел на нее.
— Если ты привлекаешь его только физически, тогда тебе нечего бояться, так ведь?
— Да, — сказала она непреклонно, сама удивляясь своей горячности.
— Так в чем дело? Ты ведь не невинная восемнадцатилетняя девочка, влюбленная впервые. Почему ты так боишься именно этого мужчину? — Он помолчал и внимательно посмотрел на нее, прежде чем добавить — Если, конечно, ты уже не влюбилась в него и думаешь, что он, возможно, тоже любит тебя. Вот это уже может представлять угрозу для такой, как ты.
— Этого не может быть, — возразила она с иронией, — только в кино или в деревенских песнях влюбляются с первого взгляда.
— Джесс, кино и деревенские песни не были бы так популярны, если бы в них не было некоторой доли правды.
Она посмотрела на Джерри внимательно, затем решительно тряхнула головой.
— Нет. Это мне не подходит.
— О'кей, — легко согласился он. Ей показалось слишком легко. Она поняла Почему, когда он задал следующий вопрос:
— Тогда как ты объясняешь? Тебе предстоят месячные? И ты боишься?
— О, не будь смешным! — огрызнулась она, ошеломленная его прямолинейностью.
— Что тут такого смешного? Тебе тридцать девять лет, и ты не замужем. У тебя никогда не было ребенка. Твои биологические часы отсчитывают свое время. Возможно, Кевин просто попал в самый пик твоего возрастного кризиса.
— У меня нет никакого возрастного кризиса! — уверяла она. — У моей подруги Чарлин — вот у кого кризис, это она в панике, что уже может не быть желанной. Мне не нужен мужчина, чтобы наполнить мою жизнь. Меня вполне устраивает такой стиль, какой у меня сейчас. Мне он нравится.