— Джессика, я отказываюсь верить, что ты не чувствуешь то же самое. Если ты выкинешь из головы это идиотское препятствие в виде возраста, ты поймешь, что я прав. Я не знаю, как это произошло, но мы принадлежим друг другу. Мне кажется, я понял это с тех пор, как встретил тебя в тот день на пляже. Ты такая роскошная и независимая, однако мне никогда не хотелось никого так холить и лелеять, как тебя. Я чувствую, что нам необходимо быть вместе.
— Тогда подожди немного, — сказала она, зная, что время сгладит все недоразумения, ослабит силу страсти. Больше того, не сомневалась она, разрушит ее. Однако Кевину она только сказала — Если это настоящее чувство, оно только естественным путем станет сильнее.
— Вряд ли оно станет сильнее, если ты не будешь со мной встречаться, — сделал он логический вывод, Поскольку она молчала и упорно избегала встречаться с ним глазами, он стал отчаянно цепляться за что-нибудь, что свяжет их вместе, искать, что сделает невозможным для нее выбросить его из своей жизни. Только одна возможность пришла ему в голову, но он понимал, что рискует. — А что если пойти на компромисс?
— Какой компромисс? — спросила она скептически.
— Почему бы нам не поработать вместе? Я как раз ищу новое рекламное агентство, а «Логан Консептс» — самое лучшее. Я думаю, ты можешь много сделать для «Баронета». Почему бы тебе не прийти на прием, который я устраиваю в следующем месяце для некоторых наших артистов, и самой посмотреть, прежде чем принять решение?
Его энтузиазм рос по мере того, как он говорил, но он уже задолго до конца своей речи понял, что это было наихудшим вариантом изо всех возможных; он проклинал себя за то, что так просчитался. Джессика, казалось, превратилась в соляной столб, услышав его слова, и смотрела на него весьма ядовито.
— Если это то, что тебе от меня было надо, ты выбрал самый неподходящий путь для достижения цели. Я веду свой бизнес в своем офисе, а не в своей постели.
Он почувствовал острую боль от ее обвинения.
— Джессика, это нелепо! Эта идея не приходила мне в голову до этого самого момента. Есть масса других агентств, которые я могу использовать. На самом деле я уже переговорил с несколькими. Я просто подумал, что нам было бы хорошо поработать вместе. Я думал, нам было бы полезно лучше узнать друг друга и на деловом уровне.
— Прекрасная попытка, — сказала она с нотками цинизма в голосе, — но я это не покупаю. Все это слишком подстроено.
Он изучал ее, задумавшись.
— Тебя действительно плохо использовали в последнее время, не так ли? И не только один никудышный муж. Извини. Я должен был подумать, как ты отнесешься к такой идее. — Он подошел к ней и взял ее за руку в свою. — Знай, я никогда, никогда не собирался использовать тебя. Я люблю тебя. Я просто хочу, чтобы мы были вместе.
Джессике хотелось верить ему, хотелось отчаянно, чтобы то, что он говорит, было правдой, но слишком много раз в прошлом ее доверчивость оказывалась обманутой. Все это для нее было слишком. Она была смущена своими собственными чувствами и неожиданными заявлениями Кевина. В ответ на его давление она огрызнулась:
— Слушай, мы ре можем быть вместе. Я не хочу встречаться с тобой, Кевин. По крайней мере, некоторое время. Я, конечно, не могу с тобой работать.
Тогда он встал, положил руки на стол и наклонился вперед, почти вплотную приблизившись к ее лицу. Все его разочарование и злость были написаны в его посуровевших глазах и крепко сомкнутых губах.
— Забудь о работе со мной, если тебя это так беспокоит, — сказал он. Затем медленно, размеренным голосом, в котором звучало явное предупреждение, добавил — Но не исчезай надолго. Я люблю тебя и хочу в один прекрасный день жениться на тебе и иметь семью.
Сделав глубокий вдох в поисках средства, чтобы достучаться до нее, он ухватился за одну вещь, которая, как он знал, беспокоила ее больше всего. Зная, что она сочтет его жестоким, но решившись попробовать все во имя спасения того ценного, что было между ними, он заставил себя добавить резко:
— Мне не стоит напоминать тебе, поскольку это твоя навязчивая идея, что ты не станешь моложе. Если ты собираешься быть моей женой и иметь от меня ребенка, ты не можешь провести следующие пять лет, обсуждая эту тему.
Она сощурилась — молния осветила дом.
— Я не намереваюсь обсуждать что-либо с тобой следующие пять лет, — ответила она резко, затем, когда первоначальная, злость прошла, она посмотрела на него близко и спросила смягчившимся голосом — Ты в самом деле хочешь на мне жениться и иметь детей?
Кевин понял, что наконец задел ее за живое; его растущая уверенность в правильности их совместного будущего удивила его самого, так что он мог себе представить,' как трудно было ей преодолеть сомнения, укоренившиеся за годы недоверия. Он тщательно подыскивал слова.
— Конечно, — сказал он более нежно. — По одному каждого. Маленькую девочку, которая будет похожа на тебя, чтобы я мог покупать ей красивые платья и куклы. И мальчика, который вырастет, будет играть в футбол и станет президентом.
— А что, если мальчик будет любить кукол, а девочка захочет стать президентом?
Он улыбнулся ей во весь рот.
— Тоже хорошо, моя дорогая феминистка. Поскольку они наши дети, главное, чтобы они были здоровы и счастливы. Подумай об этом, Джессика, и позвони мне, когда выбросишь из головы свои упрямства, и скажи, что тоже этого хочешь.
Она осталась сидеть за кухонным столом в состоянии шока и слышала, как он передвигается по спальне и, наконец, уходит из квартиры, закрывая за собой дверь, как будто навсегда. Она совсем не ожидала от Кевина такого обыденного предложения замужества. О, она очень хотела, чтобы он о ней заботился, хотя чувствовала, что это невозможно. Но по крайней мере подсознательно, она все же надеялась, что он не примет ее предложения дать их отношениям временную передышку.
Но обязательство, жениться и создать семью? Это было нечто абсолютно другое. Может быть, он просто играл в эту идею сейчас, под влиянием настроения? А она права, когда говорит о неизбежности потери его интереса к ней? Хочет ли она остаться одна в свои сорок с маленькими детьми? Хочет ли она взять на себя ответственность за детей, даже вместе с Кевином? Это бы означало самым крутым образом изменить их стиль жизни.
Она снова вспомнила разговор с Джерри. Он тоже говорил, что ей не хватает детей. Детей и любимого мужчины. Достигла ли она, наконец, той стадии, когда ей хотелось довериться другому живому существу, и этого было бы достаточно, чтобы сделать такой шаг? И тот ли именно человек Кевин? Или это невозможная фантазия, которая только приведет к разбитому сердцу?
Мучительные вопросы напомнили ей о телевизионной мыльной опере. Но те обеспокоенные персонажи имели писателей, которые сочинили для них счастливый конец. Кто сделает это для нее? Суровая реальность была такова, что только она сама может сделать это, а у нее не было легких ответов, только варианты выбора, развилки на дорогах, ведущих в совершенно разные стороны. Никто не мог сказать ей, что она найдет в конце, что означал риск сделать неправильный выбор.
Или правильный. Она должна помнить, что может быть и счастливый конец.
Она вздохнула и глотнула холодного кофе. Одно было ясно, что она должна воспользоваться каждой минутой, которую ей дал Кевин, чтобы все хорошенько обдумать.
Следующие несколько недель пролетели с неимоверной быстротой, заполненные рабочими конференциями, презентациями и деловыми обедами. Джессика слетала на «конкорде» в Париж на двухчасовую встречу, чтобы убедить запаниковавшего дизайнера, что кампания по рекламе его новой спортивной коллекции одежды будет элегантной и на уровне, соответствующем его имиджу. Через четыре дня она побывала в Лос-Анджелесе, пытаясь утихомирить манекенщицу, убежденную, что киногруппа, работающая с ней, не компетентна. Вместо того чтобы праздновать свой успех специалиста по улаживанию конфликтов, она чувствовала себя, как выжатый лимон. Предшествовавшие неприятности, грозившие превратиться в бедствия, показались просто ничтожными и раздражающими.
Хуже того, несмотря на тяжесть головокружительных путешествий и напряженных встреч, Джессика постоянно думала только о Кевине. Его решительное лицо с квадратным подбородком появлялось перед ней в то время, как клиент долдонил о достоинствах своей продукции. Образ его крепкого, скульптурно сложенного тела мелькал в ее голове, сопровождаемый возбуждением и дрожью в сердце, когда она вспоминала ощущение от его плоти. Она отчаянно старалась прогнать эти непрошеные мысли, но се усилия были тщетны. Казалось, Кевин был предназначен мучить ее до тех пор, пока она не разберется в своих чувствах и планах на их общее будущее.
— Джессика? — голос Джерри прервал ее грезы. Она отвернулась от окна, где разглядывала разноцветный, полный цветов дворик позади офиса, — прости, что прерываю, но ты мне нужна.
— Ты не прерываешь, — возразила она поспешно, виновато вспоминая, как часто в последнее время позволяла себе выглядеть расстроенной. Ей было интересно, связывает ли он эти случаи с их задушевным разговором о Кевине. — Что случилось?
— Звонит Рон Маршалл, он хочет с тобой поговорить, потому что те летние каталоги еще не готовы.
— Ты рассказал ему, в чем дело?
— Я пытался объяснить ему, что никто не мог предвидеть, что дождь зарядит на целую неделю и сорвет съемки. Или что одна из манекенщиц заболеет воспалением легких из-за того, что снималась в бикини на пляже в холодную погоду, и мы вынуждены были заменить ее в разгар съемок. Он не слушает меня.
Джессика усмехнулась без всякого юмора.
— Как всегда. Они думают, что у нас бизнес по совершению чудес. Я поговорю с ним, Джерри. — Она подключилась к линии, — Рон, это Джессика. Я понимаю, что ты немного нервничаешь из-за своего каталога.
— Ты чертовски права, я нервничаю. Мой бизнес зависит от почтовых заказов, а мне нечего послать своим постоянным клиентам, чтобы познакомить их с летней модой. Какого черта вы тянете? — громко спросил он.
Она скорчила гримасу Джерри, убрав трубку от уха, пока Рон не кончил ругаться.
— Милый, я понимаю тебя, но мы делаем все от нас зависящее. Я обещаю, ты их получишь в собственные руки. — Она помолчала и посмотрела на Джерри, который поднял вверх три пальца — Через три дня.
— Они мне нужны завтра! Если их у меня не будет, вы не получите от меня ни цента, — настаивал он воинственно.
— А если нам не заплатят, вам нечего будет рассылать, — ответила Джессика твердо. — Вы этого хотите?
Ее вопрос был встречен долгой минутой молчания, после которой Рон устало вздохнул.
— Ладно, Джесс, ты победила. Прости. Я понимаю, что это не твоя вина. А ты уверена, что они будут через три дня?
— Абсолютно, — уверила она. — Приготовь свои почтовые наклейки.
— Ты собираешься сделать мне скидку за то, что не успела вовремя? — предположил он с надеждой.