— Скажи мне, ты больной? — в пятый раз переспрашивал Директор, не веря своим ушам.
— Не понимаю вашей оценки, не понимаю вашей оценки, не понимаю вашей оценки, — тупо повторял заместитель.
— Тебя заело что ли? А ты вообще человек у меня? Или мне подсунули недоделанного конструкта? У тебя есть хоть какие-то навыки прогнозирования? Ты представляешь, что такое симметричный ответ в исполнении Элуров? — тряс его за грудки охрипший Директор. — А как будет выглядеть несимметричный, представляешь?
— Не понимаю, что такое симметричный ответ, — отметил заместитель, и для верности добавил, — не понимаю, что такое несимметричный ответ.
— Ты должен был чуть-чуть сместить акценты в разговоре с министрами. И Комиссией по биржевой торговле. Вот ровно настолько, чтобы с этого места мы могли работать. Я что, все должен разжевывать? Откуда ты взялся на мою голову?
— Я сместил. Я не разжевывать. Я назначен Советом, — бодро ответил заместитель.
— Как тебе это в голову пришло? Где ты взял эти идеи?
— План произведен в соответствии с методичкой № 5. Апробировано и утверждено Советом. Использовалось в 3043, 3045 и 3047 году. Результаты неизвестны, — продолжал выдавать ответы заместитель.
— Скажи мне, если я выкину тебя из окна, у тебя из головы гайки посыплются? Или песок? Или что у тебя там? — Директор озверел совершенно.
— Механическое воздействие в области головы может негативно сказаться на дальнейшем функционировании, — отчеканил заместитель.
— Точно. Конструкт. Меня окружают роботы и дебилы, — схватился за голову Директор.
Заместитель застыл у стола с таким видом, как будто он сейчас уйдет на перезагрузку и никогда не вернется. На его лице было вдоль и поперек написано недоумение. Секретарь боялась заглянуть через приоткрытую дверь и только напряженно прислушивалась к происходящему в кабинете. Даже любимый какаду опасался сейчас сказать хоть одно лишнее слово, на всякий случай попугай забрался в клетку и прикрыл за собой дверцу.
***
День обещал быть плотным. Утром я отвез к порталу на Меркатор Стефана с Георгием, а днем туда же собирались ехать Драк с Котием, чтобы забрать прибывающего архитектора, который уже должен был заняться нашей пещерой.
Еще мне надо было где-то набрать хоть сколько-то тумана на будущего крокодила, и я заскочил к Лин с Кьярой в надежде чего-нибудь у них набрать в обмен на снятие пленок. Это заняло гораздо больше времени, чем я думал, потому что червей у них было в избытке, и я набил не один, а два контейнера. Но потом я направил Баруха 2 на поедание пленок и дал Кьяре им покомандовать. И вот с этим получилось не очень, потому что у Кьяры никогда не было ни животных, ни младших братьев и сестер, и понятие усечения коммуникации было ней незнакомо. Она ставила крокодилу задачу как приличному менеджеру, ожидая, что тот оценит нюансы. Но тот от лишних слов только тормозил.
— Ну как же так, — расстраивалась она. — А я слышала, твой Барух всё понимает лучше людей.
— Он опытней. И на три недели старше.
Тут Кьяра хихикнула. Но я сурово продолжил.
— Не рассказывай ему, почему нужно убрать эти пленки, и сколько вы заработаете на синем золоте. Он этого не поймет.
— Но мотивация?!
— Кьяр, ну не финансовая же! Ты думаешь, он знает, что такое деньги? Даже если предположить, что им вообще что-то нравится, хотя я бы поискал другое слово, то оно будет, скорее, из области ощущения собственной крутости. Или синхронии — когда все вместе побеждают.
И мы попробовали еще раз. И еще раз. И в конце концов под руководством Кьяры Барух 2 сожрал все пленки дочиста, не оставив никаких кусков на стенах. Теперь какое-то время они могут спокойно работать.
От чая я отказался, все-таки очень хотелось попасть к Илье, который ждал меня еще к обеду.
К дому я подъехал ближе к вечеру, зато мы с Ильей сваяли не одного, а целых трех крокодилов. Двух я забрал, а одного оставил ему для дальнейших экспериментов.
Свет горел и в маленьком домике, и у нас, что значило, что архитектор благополучно прибыл. Из окна тянуло чем-то мясным и вкусным, что, интересно, Котий решил готовить к приезду архитектора? И как того зовут? Я, похоже, забыл.
Но неожиданно у плиты обнаружился не Котий, а Драк. Он задумчиво помешивал фасоль в здоровенной кастрюле, одновременно откусывая копченую колбасу от тонкого батончика.
— А… э…, — только и смог сказать я.
— А, это ты! Если голодный, налей себе чаю. Или колбасы вон возьми. Это еще надо час тушить. Видишь ли, кассуле, — Драк заглянул в планшет с открытым рецептом и поднял его проекцию перед собой для удобства, — требует длительного приготовления. У меня только что образовалась корочка, и это значит… значит… надо добавить бульон, да, точно, и еще час тушить.
— Что случилось? — осторожно поинтересовался я. — Почему ты готовишь?
— Во-первых, потому что я могу, — сердито ответил Драк. — Во-вторых, потому что никто кроме меня. Котий в невменяемом состоянии, тебя нет, а незнакомому человеку я и яйца сварить не дам. Никому нельзя верить.
— Прекрати заговаривать мне зубы! Что случилось!?? — уже почти заорал я.
— В принципе ничего такого, с чем бы мы не справились. Но если коротко, в данный момент у нас нет денег.
— Как нет? — я достал из кармана телефон и проверил счет. — Есть.
— Эти есть, — согласился Драк. — Всё, что на Домино, всё с нами. Но тут, как ты понимаешь, немного было. У нас заблокированы счета на Меркаторе. А у Котия еще и его брокерский счет. И не только он не может продавать-покупать свои… как это? акции? структурные ноты? ерунду вот эту коммерческую. Но мы еще и не можем получить деньги за фиррий. Они застряли там все.
— Только мы? Или все домайнеры?
— Только мы, — подтвердил Драк.
— Охренеть, — только и смог сказать я.
***
Роман Николаевич мрачно окутывал Балакирева клубами дыма.
— Про заблокированные счета Котия я знаю, — сообщил он конструкту. — И уверен, что ты знаешь, как это вышло.
Балакирев начал рассказывать. Неко, который здорово помог нашему миру, когда так удачно перехватил контроль над Ремоут БФ, предсказуемо привлек внимание Института справедливого развития. И сам Неко, и Балакирев ожидали расследования именно этого кейса, Балакирев даже подобрал нужную команду юристов, чтобы оказать встречную помощь нашему неожиданному союзнику. Однако Институт поступил хитрее и зашел с другой стороны. Комиссия по биржевой торговле обвинила Неко в инсайдерской торговле из-за какой-то мелкой сделки трехмесячной давности. За это ему пригрозили лишением лицензии и заблокировали брокерский счет до окончания расследования.
В комплект господа из Института подали жалобу в Министерство безопасности с обвинением в попытке разрушить их связи с миром Домино, который они как раз собирались направить в сторону правильного понимания магических стандартов. То есть, на путь истинный. И в связи с этой жалобой личные счета Неко заблокировали тоже. Так выглядела предыстория в изложении Балакирева.
— Это предыстория? — уточнил Роман Николаевич.
— Конечно. Мы же еще не подошли к Котию, — подтвердил Балакирев.
— Действительно, — кивнул Управляющий Домино.
— Но этого им показалось мало, — продолжил конструкт. — И они решили сымитировать банковскую ошибку и отравить жизнь еще хотя бы некоторым домайнерам. Котий выглядел идеальной целью. Неко — Элур.
— Я догадался, — перебил его Роман Николаевич.
— А ну да, вы, люди, очень чувствительны к именам, а тут так прозрачно. Ну да, Неко — Элур, Котий — тоже Элур. Они кузены. И имена у них начинаются одинаково — с цифры 123. Чтобы накрыть обоих как бы случайно, заблокировали все счета Элуров с именами, которые начинались с этих цифр. Неко на самом деле зовут 123!!845888, а нашего Котия, как ты помнишь, 123!!845777.
Роман Николаевич кивнул и выпустил еще один клуб дыма.
— Дай угадаю, они заблокировали весь клан.
— Совершенно верно. Сорок восемь счетов, — уточнил Балакирев.
— Это очень влиятельный клан.
— Очень.
— И очень злой.
— Да.
— Неужели они думали, что им это сойдет с рук? — с некоторым недоумением проговорил Управляющий.
— Так и не сойдет. Но в таких обстоятельствах на разблокировку уходит не менее полугода. Пока разберутся, пока посчитают всех пострадавших, можно массу вопросов порешать, — прокомментировал Балакирев. — Скажу честно, Институту удалось меня удивить.
— Идиотам это удается легко. Что ты планируешь предпринять? — прищурился Роман Николаевич.
— Я занимаюсь этим, и уже есть несколько вариантов. Пока не один из них не подтвержден, поэтому воздержусь от прогнозов, но мы точно решим это быстрее, чем они планировали. Но, должен сказать, прости мой цинизм, хорошо, что не только счета Котия заблокировали. Если Элуры поднажмут со своей стороны, нам будет немного проще.
Роман Николаевич хмыкнул:
— Не уверен, что мы хотим увидеть Элуров в ярости. А они будут. Я бы не хотел.
— Вот и посмотрим, — хладнокровно заявил Балакирев.
— Ладно, — постучав карандашом по столу, заявил Роман Николаевич. — Слона будем есть постепенно.
Балакирев недоуменно моргнул.
— Неважно, это метафора, — махнул рукой Роман Николаевич. — Иди работай, я тут тоже кое-чем займусь.
***
Осенью на Элуре темнело рано, но Гата никогда не любила яркого света, поэтому продолжала сидеть на подоконнике в темноте и смотреть в окно. За окном тихо сияли звезды, которым не было дело до пустых драм. Уже пару часов Гата размышляла, почему она не может достигнуть такого божественного равнодушия. Но в конце концов решила, что если к этому состоянию ей никак не удается прийти за счет внутренних ресурсов, значит, надо кое-что поправить во внешнем мире.
Джакума тихо подошел к ней и мурлыкнул в ухо:
— Дорогая, ювелиры написали, что готовы передать твое украшение без оплаты. И подождать, пока все урегулируется. Нам доверяют.
— Милый, это неприемлемо. Если я не могу заплатить, значит, мне не нужна эта вещь, — спокойно ответила Гата.
— Мы ведь не будем откладывать из-за этого свадьбу? — обеспокоился он.
— Ни в коем случае, — она нежно потерлась носом о его шею. Джакума зажмурился от удовольствия. — Но кое-кто мне за это ответит.
Джакума вздрогнул:
— Ты же понимаешь, что Неко был в своем праве?
— Разумеется. Меня всегда интересуют только истинные виновники, — фыркнула она и спрыгнула с подоконника. Время размышлений закончилось. Пришло время планирования.
***
Через час, когда кассуле наконец стушилось, Котия всё еще не было, и мы сели есть без него. Еда получилась достойной, мне понравилось, хотя у нашего архитектора, похоже, не было аппетита. Звали его Филипп, я сам вспомнил. В общих чертах он был в курсе наших проблем и пока не очень понимал, не зря ли он приехал.
— Фил, не бери в голову, — строго сказал ему Драк. — Я уже понял, что материалы не оплачены. Изыщем средства.
— Но Котий обещал…
— Всё, что Котий обещал, будет сделано. В крайнем случае, оптимизируем смету, — бодро сообщил ему Драк.
Филипп осторожно улыбнулся:
— В определенных пределах это возможно.
— Да всё возможно! — хлопнул его по плечу Драк. — Вот поживешь с нами, мы тебя еще и не такому научим. Завтра поедем в пещеру, посмотришь всё своими глазами.
На лице архитектора отразились сложные чувства. Конечно, он был молод, амбициозен и готов ко всевозможным свершениям, но сейчас уже серьезно опасался за проект. Непонятно, как принимают решения эти безбашенные люди. Если их можно вообще можно считать людьми.
— А когда вернется ваш финансовый директор? — аккуратно поинтересовался он.
Я откашлялся и с самым серьезным лицом произнес:
— В данный момент наш директор находится в процессе переработки стресса в наилучшее решение. Поскольку его уникальные способности требуют серьезной двигательной активности, он работает над достижением оптимального состояния для максимальной эффективности.
— Да, я вот как раз это хотел сказать, — подтвердил Драк, ухмыльнувшись.
Архитектор хмыкнул:
— Ладно, как скажете. А кофе у вас есть? Я бы тоже хотел кое-чего оптимально подостигать.
— У нас есть и кофе, и чай, — заверил его я и предъявил гейзерную кофеварку.
— Отлично, — обрадовался Филипп.
— С молоком? — осторожно спросил я.
— Нет-нет, пусть будет черный.
— Как скажешь, — кивнул я и поставил кофеварку на плиту. А нам с Драком заварил чайник.
Еще час мы болтали о всяких глупостях, рассказали Филиппу, какие у нас есть замечательные крокодилы и предъявили Фросю. Архитектор был очарован узорчатым созданием, спросил разрешения ее погладить и посадил к себе на колени. Определенно, у кого-то нарисовалась хорошая жизнь.
Драк только скривился при виде таких нежностей:
— Испортишь нашу боевую машину.
— Да она же предмет искусства, неужели вы ее погоните в пещеры? — возмутился Филипп.
— Еще как погоним, — ответил Драк. — Она для этого создана. Потом у нее уникальные способности, нам пригодятся. Все, отпускай зверя, а то она забудет, зачем ее сделали.
Фил с сожалением опустил Фросю на пол, Драк убрал ее в контейнер, и мы проводили архитектора через двор до его дома. Повеселевший архитектор умчался к себе, включил свет и начал что-то ваять в компьютере, а Драка посетила другая идея.
— Слушай, а, как думаешь, наши кусты только между собой могут разговаривать?
— В смысле? — не понял я.
— Ну вот мы знаем, что их трое. А, может, их больше.
— А! Хочешь попробовать у них узнать, где Котий?
— Ну типа того. Понятно, что он носится по округе, но что-то долго уже. Сколько можно расстраиваться? Надо собраться и победить всех врагов.
Из кармана у меня вылез Уфф.
— Давайте я спрошу. Вообще ужасно жаль, что меня не было, когда все вот это… узналось.
— Думаешь, ты смог бы помочь? — выразил сомнение Драк. — Котий был в таком бешенстве. С ним еще никогда никто так не поступал. Он мне рассказал только половину и умчался, как гепард, а вторую половину я вытряс из Балакирева. Мне жаль, что этот проклятый Институт не на Домино, сожгли бы их, да и всё. Ну а раз их здесь нет, то остается только освежающая физкультура. Нормальный план придумаем завтра.
— Ладно, действительно, поговори с ними, — я перенес Уффа к топиару.
— А, кстати, мы предупредили Филиппа, что наши кусты, когда расстраиваются, орут инфразвуком? — внезапно спросил нас Уфф.
— Нет, — ухмыльнулся Драк. — Я надеюсь, они хотя бы до утра не будут орать, хватит ему новостей на сегодня.
Уфф просидел на кусте довольно долго. Мы подмерзли и уже собрались уходить, когда он подал голос:
— Ну в общем все хорошо. Котий мчится вдоль дороги примерно в сторону луны.
— Эээ… — обалдели мы.
— А если точнее? — поинтересовался Драк.
— У нас не совпадают ориентиры, — пояснил Уфф. — Поэтому все, что я смог понять, что Котий мчится вдоль дороги, вокруг деревья, а впереди луна. Его хорошо видно, поэтому наши топиары уверены, что это он. По их мнению, с ним все хорошо, потому что он бежит он быстро, а шерсть у него блестит.
— А они сами это видели? — попытался сориентироваться я.
— Нет, у них есть в друзьях какие-то деревья, как я понял, с тем же режимом питания, и вот с ними есть связь.
— Ладно, — махнул рукой Драк. — Давай спать. Если утром не вернется, поговорим с кустами еще раз, и я полечу искать нашего мохнатого друга. А ты тогда свози Фила в пещеру, проект не должен стоять.
Мы вернулись домой, и я понял, что вот теперь точно пришло время писать письмо Баруху. Не тому, который крокодил, а тому, который друг отца. Нам нужен очень хороший лоббист. И если не Бар, то никто.
Я подумал, как я ненавижу тех, кто мешает нам жить и особенно тех, кто обижает Котия. И сваял лучшее в мире письмо.