- Тебя мама била палкой?!
- Раза два в жизни. И сидеть после этого было чистым наказанием. Зато потом только взглянешь на палку, сразу вспоминаешь, как надо себя вести.
- Ты, как я помню, пользовалась деревянной поварешкой, - Марго, вспомнив это, заерзала на стуле.
- Кстати, отличное средство от глупых разговоров.
- Ты однажды и меня приложила, помнишь, Энни? - сказал Джош.
- Правда? - Сьюзен удивленно посмотрела на сына. - Никогда об этом не слышала.
Джош сделал глоток вина и краем глаза взглянул на Энн.
- Мы с Энни решили, что это останется нашей маленькой тайной.
- Это и было тайной, - пробормотала Энн. - До сегодняшнего дня. - Она откашлялась, сложила руки на коленях. - Прошу прощения, миссис Т. Я понимаю, что не должна была наказывать мальчика.
- Какая чепуха! - Сьюзен заинтересованно смотрела то на Энн, то на Джоша. - Но я хочу знать, что он натворил.
- А что, если я был ни в чем не виноват? - попробовал возразить Джош, но Сьюзен только фыркнула презрительно.
- Не было дня, чтобы ты не напроказничал. Так что же он сделал, Энни?
- Он меня просто изводил! - Столько лет прошло, но Энн помнила и его упрямый взгляд, и капризный тон. - Должна признаться, что такого вредного ребенка, как мастер Джош, я в жизни не встречала. Он мог довести кого угодно до белого каления.
- Упорство, - заявил Джош, улыбнувшись Энни, - это фамильная черта Темплтонов! Правда, папа?
- Не могу с тобой не согласиться. Множество раз оно мне помогало добиться своего.
- А я все-таки очень хочу услышать про Джоша, - сказала Марго, отставив бокал в сторону, и с вызовом посмотрела на него. - И сколько же раз ты его стукнула, мама?
- Я не считала, но...
- А я считал. Пять раз подряд! - Он ответил Марго таким же взглядом. И продолжаю утверждать, что виновата была Марго!
- Я?! Ну конечно! Всегда виноватой была я!
- Он дразнил тебя постоянно, - вставила Энн. - И мисс Лору тоже. А когда с нами стала жить мисс Кейт, у него появилась новая мишень. Ему было лет двенадцать, и справиться с ним было невозможно.
- Я просто был очень темпераментным, - заявил Джош. - И все-таки я настаиваю, что Марго...
- Стыдно, мистер Джош! Она на четыре года младше, - сказала Энн таким тоном, что он снова почувствовал себя двенадцатилетним. - Как ты мог подговорить их лазать по скалам в поисках этого идиотского клада?! А ведь я просила вас хотя бы час побыть во дворе. Хотя бы час! - повторила она и посмотрела на него с укором. - Чтобы я могла спокойно догладить белье. Но вы словно испарились, я нигде не могла вас найти. Вы могли разбиться...
- А, это та история, - улыбнулась Марго. - Но хотелось бы знать, почему во всем была виновата я.
Джош откашлялся, и стало ясно, что он, как в детстве, побаивается Энни.
- Ты сказала, что знаешь, где искать. Что ты видела сокровища и что у тебя есть золотой дублон.
- Ну и что? - пожала она плечами. - Я наврала.
- Если бы я об этом знала, ты бы тоже получила!
Джош с довольным видом повернулся к Марго.
- Поняла?
- А ты все снес, как настоящий мужчина? - Томас похлопал сына по плечу. - Пострадал за даму?
- Он вопил как резаный, - заметила Энн строго, и все расхохотались. Но мне было еще больнее, чем ему. Я была уверена, что меня уволят за то, что я подняла руку на хозяйского сына.
- Я бы только прибавила тебе жалованье! - сообщила Сьюзен.
- Нет ничего сильнее материнской любви, - буркнул Джош.
- Но, знаете, через час он подошел ко мне, и было видно, что он о многом успел подумать. - Теперь Энн смотрела на Джоша с любовью и гордостью. - Он извинился и попросил, чтобы все это осталось между нами.
- Молодчина! - И Томас снова хлопнул его по плечу.
После ужина, когда Лора пошла укладывать детей, а все остальные расположились в гостиной, Марго вдруг поняла, как тосковала по таким семейным сборищам.
Лампы лили мягкий свет на обитые шелком стены, на темные окна с незадернутыми шторами. Нежные цвета восточных ковров подчеркивали матовый блеск золотистого паркета.
Идеальная гостиная идеального дома! И эта старинная мебель являлась неким символом - но не богатства, а верности традиции. Свежие цветы, любовно расставленные Энн, стояли в фарфоровых и хрустальных вазах. Двери на террасу были открыты, ночь была тихой и теплой, всходила луна. Изящная, спокойная, гостеприимная комната. Марго поняла вдруг, что, обзаведясь собственным домом, она думала прежде всего об изяществе, а о спокойствии и гостеприимстве как-то забыла.
Джош и Кейт сидели за роялем и импровизировали в четыре руки что-то похожее на медленный блюз. "Какая неспешная и в то же время страстная музыка! - подумала Марго. - И как она подходит Джошу..." Играл он редко, и она успела забыть, как прекрасно он это делает. И почему-то вспомнила совсем о другом - о том, как прекрасно эти руки умеют ласкать...
Слыша, как они с Кейт смеются, видя, как они склоняют друг к другу головы, она вдруг с досадой почувствовала, что ревнует.
Как странно... Даже колени почему-то дергаются. Впрочем, ничего удивительного: Джош весь вечер ее дергал, постоянно придирался к ней. Нет, она не позволит ему испортить удовольствие от семейного ужина! Она будет наслаждаться обществом Темплтонов, домом, который так любит, а он пусть идет ко всем чертям!
А Джош, кажется, абсолютно игнорировал ее настроение. Ну хоть бы обернулся, хоть бы заметил, с каким презрением она на него смотрит!
Марго была слишком поглощена своими чувствами и не заметила, как Темплтоны молча переглянулись. Сьюзен кивнула и встала: она хотела пойти наверх и поговорить с дочерью.
Томас налил себе бренди, закурил сигару - а позволялось ему выкурить в день только одну - и уселся на диван. Заметив взгляд Марго, он указал ей на место рядом.
- А вы не боитесь, что я снова разрыдаюсь?
- Не беда, у меня наготове чистый носовой платок.
Она села и пощупала белый уголок платка, торчавший у него из кармана.
- Ирландское полотно... Мама учила меня гладить на ваших платках. Они были такими мягкими и так приятно пахли после стирки! Каждый раз, когда я вижу ирландское полотно, я вспоминаю, как стояла у гладильной доски и наглаживала ваши платки.
- Увы, искусство глажки теперь предано забвению.