Сновидения не давали покоя. То видела огромного волка, укоризненно смотревшего на меня. То снился Ветер, пытавшийся что-то сказать. Что-то очень важное, но никак не могла услышать что. Потом снилась Василиса. Странная одежда, распущенные волосы. Она стояла перед большим камнем и тянула руки к чему-то на нём. Не могла рассмотреть к чему… Видения так измучили, что когда Инар растолкал, обрадовалась.
Оказывается, уже ночь, и перестук копыт по лесной земле показался громким в ночной тиши. Луна спряталась за вершинами деревьев, костёр погас. По реакции Инара поняла — свои.
Мирлис подтвердил, прошептав:
— Наши.
Поднялась, стараясь не наступить в темноте на что-нибудь лежавшее на земле. Хорошо Инару и рыжему, они всё видят, а я как слепая!
— Заждались? — тихо спросил Павел, судя по звукам, спрыгнувший на землю. — Собирайтесь, пора ехать, и так задержались дольше, чем ожидали.
— Василиса? — тихо позвала, ожидая ответа…
— Василиса с нами не едет. Она присоединится позже.
Сказать, что удивилась, не сказать ничего. Вот это номер! Мы тут сидим, ждём, а Василиса не едет?! Так дело не пойдёт, мы её жениха спасать собираемся или нет? Я домой, между прочим, хочу!
Возмутиться не дали.
— Настя, подробности позже. Сейчас надо ехать. Дорога не близкая, времени мало, — тихо проговорил Павел. — Василиса передала письмо. Прочитаешь утром.
Пришлось смириться.
Павел подвёл Каштанку, сонно переставлявшую ноги, и закинул меня в седло.
— Удержишься?
— Постараюсь, — буркнула я.
Всю жизнь мечтала ночью, в темноте, на лошади да по лесу! Счастье небывалое!
С трудом подавила зевок и едва не взвизгнула, почувствовав поддержку крепких рук. Каштанка слегка присела на задние ноги, а руки передвинули меня в седле вперёд и заставили чуть откинуться на тёплую грудь.
— Тихо, — шёпот Ветра узнала сразу. — Нужно поговорить, меня сейчас никто не видит. Ты молчи, пожалуйста, чтобы твои друзья не встревожились.
В ответ кивнула. Вот честно, ощущая за спиной сильное тело, стало гораздо спокойнее. Теперь не свалюсь. А слушать я согласна, главное, не заметил бы Павел моего помощника.
Тем временем Инар и Павел уже устроились в сёдлах, пристроив рыжего в сумке у Инара.
— Настя, давай повод, — скомандовал Павел. — Будешь засыпать говори, возьмём к себе в седло. Инар, замыкаешь.
Отдав распоряжения, Павел забрал повод Каштанки и мы тронулись в путь.
— Настя, мне нужна твоя помощь. Не хотел ввязывать в свои проблемы, но ты направляешься к Кощею, так что, можешь помочь. Мне надо проникнуть в его замок…
Тихий шёпот, словно иголками, пробежал по позвоночнику. Ничего себе! Я и помощь Ветру?! Он ничего не путает? Словно прочитав мои сомнения, спутник чуть крепче обнял меня.
— Замок Коша защищён, но Василиса туда попасть сможет, и ты тоже, вы люди. Да и я постараюсь помочь. Но мне необходимо хоть одно открытое окно. Кош знает об этом и не допустит к себе никого из наших…
Сжала крепкую руку, собираясь задать вопрос…
— Там мои братья. Кош сумел заточить их в замке. Я хочу их освободить… Поможешь?
От этих слов стало обидно! Наивная, думала, он помогает просто так! А он, оказывается…
— Настя, что ты сейчас придумала? — даже шёпот Ветра был укоризненным. — Я не собирался о чём-то тебя просить. Поверь. Но раз уж так сложилось…
Теперь стало стыдно. Ветер помогал, а я тут развела непонятно что. Мне что, сложно окошечко приоткрыть по-тихому? Не просит же он войной на Кощея идти?! А там братья! Семья святое, так всегда папа говорит… Не раздумывая особо, кивнула. Ветер чуть крепче сжал мою талию.
— Поспи, я поддержу, не упадёшь…
С таким защитником мне ничего не было страшно, расслабившись, закрыла глаза.***Проснулась перед рассветом. Ветер провёл рукой по волосам, и я, как родниковой водой умытая, очнулась у него в руках. Сна ни в одном глазу.
— Светает, — шепнул мой спутник. — Скоро привал, я должен уйти. Удержишься?
Он дождался едва заметного кивка, осторожно сдвинул меня в седле, дождался, пока вставила ноги в стремена, и растворился. Вот только чувствовала крепкую опору и уже на Каштанке одна. Даже покачнулась, но тут же почувствовала поддержавшее движение воздуха. Улыбка приклеилась к губам, не просто ушёл, помогает!
Тем временем небо на востоке начало светлеть. Над вершинами деревьев появилась отчётливая светлая полоса. Скоро восход. Я заметила, что различаю деревья. Оглянулась на Инара, тот на несколько шагов отставал от нас с Павлом. Лошади шли всё так же легко. Интересно, как им это удаётся? Целая ночь в пути и свежи, как майские розы.
Тем временем Павел резко свернул и вывел к речушке. Остановились у пологого спуска к воде. Речка делала поворот, получилось что-то вроде небольшого озерца, перед которым полянка. Очень удобное местечко.
— Так, здесь и подождём, — Павел внимательно осмотрелся по сторонам.
— Подождём?
Не смогла не встрять с вопросом. Надоело быть грузом, который перевозят с места на место. Оборотень легко спрыгнул с коня и протянул руки ко мне.
— Нас будут сопровождать. Надо дождаться. Настя, спускайся, — он внимательно посмотрел на меня.
А мне вот совершенно не хотелось шевелиться. Несмотря на помощь Ветра, тело затекло, особенно попа и нижняя часть спины. С трудом перекинула ногу через седло и мешком свалилась в руки оборотня. Павел осторожно поставил меня на покрытую росой траву, удерживая вертикально. Увидев, с каким трудом держусь на ногах, Инар быстро положил рядом со мной своё седло, на которое меня Павел и пристроил.
— Настя, посиди пока. Сейчас поедим и поспишь. Тебе отдых нужен, я и то удивляюсь, как ты всю ночь продержалась.
Думал, жаловаться начну? Не дождётся! И рассказывать о помощнике тоже не собираюсь. Пусть мучается угрызениями совести! Обидели меня, такую маленькую и хорошую. В ответ на слова Павла и сочувствующий взгляд Инара, царственно кивнула, одновременно тихонечко шмыгнув носом.
Парни начали работу. Хорошо быть слабой девушкой. Я любовалась этой парой! Мирлис, продрыхший всю ночь, как только оборотень вытряхнул его из сумки, перебрался ко мне на колени. Разумеется, рыжик прекрасно разбирается в комфорте. На моих тёплых коленях гораздо лучше, чем на мокрой от росы траве.
Тем временем, был принесён и настелен лапник, разожжён небольшой костёр, в котелке закипала вода для отвара, а Мирлис принюхивался к ароматному мясу, разложенному на небольшой тряпице, рядом с хлебом и крепенькими огурчиками. Перебралась на лапник, устроилась с комфортом, и, не дожидаясь парней, начала сооружать бутерброды. Эх, горяченького бы… В котелок полетели травы, запахло веником и мятой.
Когда я, доев бутерброд, сыто допивала отвар, за спиной раздался рык.
У меня сложилось чёткое ощущение, что все, кого встречаю в этом мире, рано или поздно, стараются довести меня до разрыва сердца. Кого я так обидела? Не понимаю!
Этот рык, естественно, заставил меня дёрнуться. Мало того, что облилась отваром, так едва не влетела головой в костёр! Согласна, отвар уже не горячий, не обожглась, да и костёр догорал… Но зачем было хватать меня за шиворот! Я же уже почти пролетела мимо костра!
Хотела выругаться и, едва Павел отпустил меня, резко развернулась, опершись на локти… Отповедь замерла на губах. Дыхание перехватило… Надо мной нависала огромная лобастая волчья голова и скалилась в насмешливом оскале. Ещё мне не хватало! Мало оборотней, лошадей, норовящих поиздеваться над неумелой всадницей, так и волки насмехаются!
Не знаю, как в руках оказалась тряпица, приготовленная Павлом под припасы, но она звонко и хлёстко шлёпнула довольную волчью морду. Волк присел на хвост от неожиданности.
Пока он тряс головой, успела вскочить и перехватила тряпку поудобнее.
— Ах ты, зараза серая! У тебя совесть есть?!
Не знала, что умею рычать, а у самой вдруг затряслись колени — волк-то огромный, чуть ли не возвышается над моей головой!
Павел корчился на земле от хохота, рядом тихонечко подвизгивал Мирлис. И чего смеются, не понимаю!
Волк, тем временем, пришёл в себя и так укоризненно уставился в мои глаза, по-собачьи повернув голову набок, что мне стало стыдно. Вспомнилось, как он привёл на помощь волчью стаю, а его так, тряпкой по морде… Хорошо хоть тряпка чистая… Непроизвольно спрятала руки за спину, комкая тряпку в кулаке так, чтобы её было не видно. Парни, наверное, скончаются от смеха. И чего ржут, спрашивается? Неловко помялась, глядя на севшего волка. Красивый. Шерсть такая, что руки сами тянутся погладить. Если бы не его размеры и клыки…
— Настя, — просмеялся, наконец, Павел, — не убивай, пожалуйста, нашего защитника. Он нам охрану привёл.
— Здравствуйте, — помялась, потом выдавила из себя: — Извините, это от неожиданности. Испугалась очень…
Волк повертел головой, рассматривая моих спутников, ещё раз оскалил зубы и согласно рыкнул.
Павел велел Инару загасить костёр и собрать вещи, а сам отошёл с волком на переговоры. Интересно, как они разговаривают? Павел знает волчий, или волк понимает человечий язык?
— Мирлис, — тихо позвала приятеля. — А как они разговаривают?
— Так они же оборотни, — рыжик удивлённо посмотрел на меня. — Ты что, не поняла?
— А как я могла понять, — опешила от сообщения.
Волк отличался размером, но много ли я волков в своей жизни видела?! Живу в "каменных джунглях", не в лесу!
— У него глаза отличаются, прежде всего. Присмотрись — зрачок вертикальный. А размер его силу показывает. Его все знают, это…
— Настя, — не дал договорить Павел, — вещи собрала? — он бросил странный взгляд в сторону рыжего.
Что это он? Ну, разговариваем, что такого-то? Но Мирлис отказался продолжать разговор. Тоже мне, тайны мадридского двора. Не очень-то и хотелось.
Волк тихо рыкнул, из кустов вышла знакомая волчица. Узнала её по белой отметине на груди. Волк снова что-то скомандовал, бросил на меня прощальный взгляд и исчез в лесу. Следом за ним отправился Инар, помахав на прощание. Хороший парнишка. Будет замечательно, если навестит меня потом, когда вернусь домой.
Дальше поехали с охраной. Оказалось, Павел может командовать волками и понимать, что они сообщают. Для меня это была череда рыков и повизгиваний.
Двигались быстро, в контакт с волками я вошла легко. Они постепенно стали настолько похожи на обычных собак, что иногда, проходя мимо какого-нибудь волка, умудрялась погладить по голове или спине. Не все были довольны, но не кусался и не рычал никто. А вот Мирлис с охраной контакта не нашёл. Возможно из-за того, что был именно в кошачьей шкурке? А может быть из-за болтовни Мирлиса? Рыжий рассказывал мне обо всём, что видел по пути. Другой вопрос — зачем мне, например, знать, что можно приготовить из тех или иных трав, которые успевали мельком увидеть, даже не успев рассмотреть? Я не знала ответа, но Мирлис молчать не мог. Словоизвержение приятеля не удавалось остановить. Надоел смертельно, я всё чаще жалела, что забрала этого хвостатого с собой. Волки скрипели зубами, косились, и, думается мне, если бы Мирлис не сидел большую часть времени со мной, как минимум трёпка болтливому мальчишке была бы обеспечена. Даже спать бедняга не решался на земле, устраивался на деревьях после того, как на первом же ночлеге на него "случайно" кто-то наступил, прямо на голову.
***Шли дни.
Мои действия по утрам стали автоматическими. Усталость нарастала, и ничего с этим поделать я не могла. Просыпалась от болтовни Мирлиса, с закрытыми глазами поднималась с плаща Павла, который использовала вместо коврика и одеяла. Гладила волчицу, служившую грелкой и подушкой, отпускала её по волчьим делам.
Так же было и в это утро.
Сбегав в кустики, привычными движениями, доведёнными до автоматизма за последние дни, умылась, поплескав на лицо студёной водой, прополоскала отваром рот, расчесала (кое-как) и заплела волосы. Всё это, почти не открывая глаз. Воспоминание о бессоннице, порой мучавшей дома, давно канули в небытие. Теперь достаточно опустить голову, хоть на деревяшку, и отключалась, а утренний ритуал проводила всегда в дремотном состоянии, пользуясь возможностью чувствовать под собой земную твердь. Спать в седле так и не научилась.
Павел, тем временем, приготовил холодный завтрак, от которого хотелось завыть не хуже волка. Ломоть чёрного хлеба с ломтём мяса, оставшегося от ужина, и кружка травяного отвара, которым оборотень не забывал потчевать меня ежеутренне, ссылаясь на таинственные инструкции эльфов. Отвар был приятен на вкус, но потрясающе мерзко пах. В состав входила какая-то трава вроде кинзы, запах которой я не выношу. Проглотив эту бяку с зажатым носом, я дожёвывала бутерброд, когда на поляну из окружавших кустов, с трудом передвигая лапы, вывалилась серая тень.
Чуть не выронила остатки завтрака, поняв, что рядом упал Серый. Огромная лобастая голова, с видимым усилием, повернулась в мою сторону, волк оскалился…
Забыв о завтраке, взвизгнула и из сидячего положения отскочила в сторону, пролетев в прыжке половину поляны. Сделай такое на соревнованиях, первое место в прыжках в длину и высоту было бы обеспечено даже на олимпиаде.
Павел, закончивший завтрак раньше (интересно, как ему удавалось сохранять бодрость, ведь почти не спал), в этот момент седлал лошадей. С первого дня пути мы пришли к выводу, что лучше всего это сложное дело взять ему на себя. Я, то и дело, забывала что-нибудь надеть или застегнуть, и после первого же опыта, проведённого под пристальным надзором Павла, слетела на землю под ехидное ржание обоих скакунов.
Услышав взвизг, он, как пёрышко, отшвырнул тяжёлое седло, которое я еле-еле стаскивала по вечерам с конской спины, подлетел ко мне, выхватив молниеносным движением меч.
Рассмотрев визитёра, почти слившегося с рассветным сумраком, бросился к волку, забыв обо мне.
Обидеться не успела.
Меня волной охватил страх, даже не страх, жуть… В панике едва удержалась от порыва рвануть со всех ног в лес и забиться там под первую же корягу.
Оборотень мгновенно напрягся, оторвавшись от осмотра бурой шкуры, на которой я сразу не рассмотрела палёные проплешины, кажется, волка крепко прижгли на костре. Паника охватила не только меня. Волки, до этого расположившиеся по окружности поляны, сбились, охватив лежащего Серого и нас с Павлом, в круг, мордами наружу. Вожак поднял голову и выдал такой вой, какого не слышала, да и не хочу впредь. В отдалении послышался ответ, и ещё один с другой стороны. В этом вое было столько тоски и ужаса, что мурашки побежали по спине. Показалось, не будь волосы заплетены в косу, поднялись бы дыбом, как загривки у наших охранников.
Паника охватила с неодолимой силой, приказывая бежать без промедления и как можно дальше. Ноги сами собой подались из волчьего окружения, но тут на пути встала, оскалив зубы, волчица. Её горящие глаза и прижатые уши противоречили поджатому хвосту. Короче — страх страхом, а меня выпускать она не собиралась. Решила на прощальную трапезу пустить что ли?
— Уйди, — еле вытолкнула сквозь зажатое ужасом горло.
Не обращая внимания на моё карканье, волчица рыкнула, испортив впечатление жалобным взвизгом, завершившим угрозу. Задние ноги подогнулись, и она осела, подняв переднюю лапу, с ужасом глядя мне за спину.
Нечего и сомневаться — я оглянулась.
Позади никого. Ни единого движения. Но паника накатывала волна за волной. С каждой минутой всё труднее дышать. Такое впечатление, что ужас забивает горло, воздух с каждой секундой проходит в него всё с большими усилиями.
Волки, словно видя перед собой призрак смерти, пятились, пытаясь скалиться и угрожающе рычать, от невидимой мне угрозы.
Павел, вдруг тоненько вскрикнув, упал, закрывая собой распластанного волка, который уже почти не дёргался, откинув большую лобастую голову, только зрачки всё двигались, ища что-то…
Рыжая молния скользнула мимо, попутно вонзив мне в босую ногу когти.
От укола по телу прошла волна острой боли, и тут я встретилась взглядом с волком. Взгляд животного оказался неожиданно сознательным. Цвет глаз вдруг сменился с янтарного на пронзительно зелёный и меня опять окатила волна боли, прочистившая, тем не менее, мозг.
Как во сне, сунув скрученную судорогой руку под рубашку, коснулась застёжки талисмана. Тяжёлой змеей скользнул он в ладонь. Только много позже задалась вопросом — как онемевшие пальцы смогли расстегнуть обычно тугой замок? Но в тот момент действия были интуитивными, настолько сильна стала моя вера в силу доставшегося ненароком украшения.
Как живая, цепь обвила кисть, оранжевый камень оказался сверху, мерцая как ночной светофор. Рука вскинулась сама собой. Луч света ударил куда-то вверх, и волки взвыли громче, только теперь вой был похож на боевой. Павел перекатился на спину, судорога пробежала по его лицу, едва увидел этот оранжевый проблеск.
— Настя, остановись, — прохрипел он.
— Это не я!
Голос сорвался в рыдание. Это действительно не я. Рука не отпускала цепь и не опускалась, не давая мне свободы. Ноги отказывались слушаться и, стоило напрячься, чтобы обрести власть над собственным телом, тут же подогнулись. Я рухнула на колени всё так же, подняв руку вверх.
Сверху раздалось ответное завывание…
Волки прижались к земле, а вокруг их кольца началось форменное светопреставление. Вихрь палой листвы и еловых игл вперемежку с валежником (интересно, откуда столько, вечером едва набрала на костёр) завертелся вокруг, засыпая глаза.
Прикрывшись рукавом свободной руки, зажмурилась изо всех сил, проклиная от всей души день и час, когда встретила Мирлиса, а так же собственное любопытство, которое и привело в итоге на эту жуткую поляну. Пока крыла сама себя всеми известными нецензурными словами, вокруг был ад. Единственное, что смогла почувствовать в смешении земли, воздуха и частей деревьев, как волк навалился на меня, прижав к земле, и я, вдобавок ко всему, расчихалась до слёз, когда уткнулась носом в волосатое пузо. Рёв и визг оглушали, можно подумать всё волчье население собралось на поляне и устроило бои стенка на стенку. К волчьим рыкам добавилось нечто запредельное, свист на уровне ультразвука, от которого по коже побежали мурашки и стыли зубы во рту, а горло с каждым новым заходом всё сильнее сжимало ледяной рукой паники. Счастье, что подняться на ноги не могла, да и вообще пошевелиться, иначе на животе уползла бы, куда глаза не глядели, и не известно, чем бы это закончилось.
Спустя вечность (потом Павел с Мирлисом долго спорили, прошло пять или двадцать минут), заваруха резко прекратилась, камень у меня в руке похолодел.
Волк осторожно слез с меня, извиняясь, тихо фыркнул, и обессилено рухнул рядом. Только теперь, наконец, решилась открыть глаза.
Сквозь застилавшие слёзы успела заметить, что все присутствующие смотрят вверх. Тоже посмотрела…
Нарезая над головами круги, растворялся в голубых небесах огромный крылатый зверь. Сначала не поняла, кто это, но при очередном витке, когда солнце осветило всю фигуру, разобрала, что на радужных птичьих крыльях в небесах парит не грифон или иное чудо, а обыкновенная, только большая, очень большая, собака. Нормальная собака "дворянской" породы, такие сторожат дворы, только размером с корову. От такой псины лучше держаться подальше — затопчет и не заметит. И как только поместилась на небольшой, в сущности, поляне? Теперь же собака, не обращая внимания на оставшихся на земле, парила всё выше. Спустя несколько минут, осталось одно только голубое безоблачное небо.
Осмотрелась вокруг.
Прежде всего, взгляд наткнулся, иного слова не подберу, на существо, лежавшее между деревьями у края поляны. Копна, большая, непонятного цвета — не разобрать, то ли чёрный, то ли бурый, а может тёмно-зелёный? Но вот дух от неё шёл такой, что если бы не дувший от нас ветер (мысленно поблагодарила своего знакомого, услышав в голове смешок), то мы бы задохнулись. Не то что бы вонь, а нечто до того инородное, что волки старательно отворачивались от копны и тёрли носы лапами.
Пока осматривалась, Павел и Мирлис бросились к лежавшему рядом со мной Серому.
— Настя, помоги!
Приказной тон и на этот раз проглотила молча. Желание спорить отбило, кажется, надолго. Подбежала, краем глаза отметив, что из-за деревьев показались наши кони. Шли они бок о бок, дрожа, до сих пор переживали настигший ужас.
Павел откинул лобастую голову волка, из угла пасти сочилась струйка крови.
— Ему пришлось хуже всех, — пыхтя сквозь стиснутые зубы, проговорил Мирлис, подтаскивая мешок оборотня.
Можно подумать, я этого не поняла. Похоже, что нас задело краем. Не мы были нужны той "копёнке".
Суетясь, крутилась вокруг, не зная как подступиться и что делать — в анатомии волков не сильна.
— Воды принеси!
Павел командовал не глядя, по-видимому, мне, у Мирлиса ведь лапки, он для похода за водой не годился. Подхватила котелок и помчалась через поляну к роднику в сопровождении пары волков, показывавших дорогу.
Пока я, спотыкаясь и ойкая, когда в босые ноги впивались сучья, бегала за водой, Мирлис когтями распотрошил мешок и достал какие-то кулёчки и свёрточки. Едва вернулась, он принялся командовать, лапой указывая, что и в каком порядке смешивать. В это время волки перетащили несколько сухостоин для костра. Зелье приготовили быстро.
Павел тем временем что-то делал у, не подававшего признаков жизни, волка.
Мешая в котелке, то и дело посматривала на распростёртое тело. Жалко зверя до слёз, такого большого и красивого. Он очень отличался от окружавшей стаи. Все волки обычные, серые, а у этого шкура трёхцветная, это рассмотрела только теперь, расположившись очень близко. Издалека он казался бурым, но на самом деле в мех намешаны белые, рыжие и чёрные волоски. На шее большая тёмная грива, почти как у льва, огромные лапы — моих две ладони надо, чтобы поместить такую…
— Готово, — сообщил рыжик.
Протянула котелок Павлу, тот попытался влить в пасть Серого зелье. Увы, не вышло. Жидкость вытекала между зубов, не проходя в горло.
— Павел, погоди, — полезла в свою котомку. — Чёрт, где она…
— Что ищешь?
Мирлис, как всегда, сунул свой нос. Молча оттолкнула его локтём, не прекращая поисков, пока не нащупала на дне забытую в дорожной суете флягу.
— Попробуй, это должно помочь.
Павел застыл, едва выдернула пробку. По поляне поплыл знакомый чарующий аромат. С дальнего конца поляны раздался придушенный хрип, туша дёрнулась, навевая повторный ужас.
— Не бойся, — оборотень выхватил флягу. — Он скован и не может причинить зла сейчас.
— Оно живое?!
У меня волосы зашевелились.
— Живое, живое. Эту тварь убить невозможно, — осчастливил меня рыжик, внимательно следя за действиями оборотня, который осторожно поднёс откупоренную флягу к дёрнувшемуся волчьему носу.
Веки волка дрогнули, но глаза открыть не смог. Тогда оборотень осторожно, по капле стал вливать эльфийское вино в приоткрытую пасть.
Обессилено опустилась на ближайшую кочку. Ноги не держали, рука как свинцом налилась. С чего бы это?
Глянув, чуть не врезала сама себе этой самой рукой — на запястье, несколько раз обкрутив его, висела цепь талисмана. Ничего себе, в панике про него абсолютно забыла, а он, как живой, переполз на запястье, защёлкнув застёжку.
Интересно, как я готовила зелье с такой гирей? Едва начала разматывать цепь, как заметила, что оранжевый камень погас, помутнел, исчерпал силы, а вот голубой подмигивал едва заметными на солнце переливами, робко предлагал воспользоваться своей помощью.
Что ж, в критической ситуации любая помощь подойдёт.
На коленях подобралась к волку и, стараясь не смотреть на его клыки, провела рукой вдоль морды. Камень замерцал ярче.
— Ко лбу приложи, — тихо подсказал Павел, поддерживая огромную голову.
Приложила.
Опавшее, обессиленное тело на глазах наливалось жизнью. Я физически ощущала, как кровь в его жилах бежит быстрее, как ровнее стало биться сердце. Волк сглотнул. Павел быстро влил в пасть зелье. Безвольно лежавшие лапы напряглись, глаза, наконец, открылись, в них проскользнула искра. По поляне пронёсся единодушный вздох облегчения. Показалось, даже волки перевели дух.
В какой-то миг мне стало дурно. Стараясь не обращать на это внимания, следила за мерцанием, вдруг камень померк, словно говоря — хорошего понемногу.
Да, волк уже не выглядел кандидатом на тот свет. Глаза ожили, он смог выпить приготовленное зелье, куда Павел щедрой рукой влил и пару глотков эльфийского вина.
Покончив с лечением защитника, Павел приказал волкам отправиться на разведку и охоту. Потом подозвал своего коня.
— Ты что делать собираешься?!
— Не вопи, — поморщился оборотень. — От твоего вопля листья облетают.
Ничего себе! Вопль мой не нравится. И где это он листья видит, после прошедшего урагана одни иглы на ёлках кругом, да и те через одну.
По команде хозяина, конь опустился на колени рядом с лежащим волком, и Павел попробовал приподнять зверя. Ага, как бы ни так! Переднюю половину поднять он смог, но волк был слишком велик и тяжёл, так что взвалить его на спину коня можно было, только прокатив, весьма неласково, по земле. Да и то, со спины коня он свисал бы до земли. Ну, и сам зверь был до сих пор не в том состоянии, что бы с ним так обращаться.
— Может, подождём, пока сам идти сможет? Коня ведь угробишь…
Павел хмуро посмотрел сначала на меня, потом на волка.
— Нет, надо увезти его отсюда, тогда быстрее оклемается.
— Помочь?
— Творец! Да чем ты можешь помочь?! — оборотень зло рыкнул через плечо, опуская лохматого пациента на землю.
Скакун поспешил подняться.
— Если не я, то кто?
И чего, собственно, злится? Мирлис точно не помощник, волки тоже, так от кого он ещё намерен помощь получить, раз уж собрался тащить вожака с собой?!
Задумчиво пожав плечами, оборотень окинул взглядом поляну. И проговорил, не найдя прорастающих из-под земли тяжелоатлетов:
— Ладно, давай попробуем.
— По-моему, проще помочь ему встать и поддержать, пока сам не заберётся на седло.
— Не выйдет, — Павел махнул рукой, — сама видишь, в каком он состоянии.
— Ничего, жить захочет — выйдет, — отрезала я.
Что прикажете делать? Подъёмный кран вызывать? Тут мне в голову пришла идея.
— Павел, погоди, знаю, как надо. Если только Прибой согласится…
Оборотень сообразил мгновенно.
— Настя, умница! Где там у тебя плеть? Бегом к роднику, вызывай!
Ага, сейчас! Опять босиком к роднику?! У меня ноги ещё от прошлой беготни не прошли! Я сунула руку в кармашек и вытащила несколько волосков, из оставленных Прибоем. Только бы получилось!
Получилось! Только волков вокруг окатило водой так, что промокли, кажется, насквозь. Правда, появлялся конь медленнее, чем из воды.
С невнятным восклицанием бросилась к вороному:
— Прибой, пожалуйста! Очень твоя помощь нужна!.. Там не меня нести нужно… На нас напали!.. А он меня закрывал!.. Ему плохо совсем…
Уж не знаю, что там понял Прибой, сама себя в этот момент понимала плохо. Слова вылетали бессвязно, так было страшно, что конь откажется нести кого-то вместо меня! Прибой подтолкнул меня в сторону Павла и, не глядя на ощерившихся мокрых охранников, пошёл впереди.
Скакун Павла всё так же стоял около волка. Оборотень крутился рядом с распростёртым телом и пытался его перевернуть.
Оттерев парня в сторону, к волку подошёл Прибой. Он выглядел крупнее обычного, я уж хотела задать вопрос Павлу, но вспомнила, как выглядел конь, когда только появился из озера… Конь опустился на колени перед самой мордой волка, не испытывая ни малейшего страха перед хищником. Поразительная догадливость и самопожертвование.
Мы, переглянувшись, тоже подошли, радуясь помощи. Обходя коня, ощутила легкое движение воздуха и шлепок пониже спины. Чуть заметно подпрыгнув от неожиданности и украдкой показав невидимому помощнику кулак, под внимательным взглядом волка подошла к его левому боку.
— Подождите, — Мирлис задом двигался к нам, таща что-то длинное в зубах.
Тряпка какая-то. С удивлением опознала штаны, выданные Ванечкой в дорогу. Сейчас рыжий, не жалея когтей, вытащил их из котомки. И сумел же! Что ж он прав, пожалуй. Носить эти штаны я не собиралась, велики и в длину, и в ширину. Это на первое время они подошли. Странно, что вообще в котомке опять оказались. Думала, остались у Еремеевны.
Проверила полотно на разрыв. Должны выдержать.
Павел подхватил ткань и подсунул под грудь приподнявшемуся волку.
Перехватив свой конец, для надёжности перекинула через плечи по примеру оборотня. Да, натуральная ткань это сила! Разве выдержали бы наши джинсы такое натяжение?!
— Раз-два взяли!
По команде Павла, изо всех сил потянула вверх, чувствуя, как помогают сильные руки Ветра. Волк, мучительно дёргая всем телом, приподнялся с нашей посильной помощью на полусогнутые и взобрался на конскую спину.
Пока оборотень вытаскивал из-под волка тряпку, пыталась привести в норму дыхание и унять дрожь в руках и ногах. Ветер помогал, но и я приложила все силы.
Мирлис заботливо пристроился рядом, стоило опуститься на землю. И Павел собрался тащить эту тушу один! Совсем чокнулся, о чем тут же сообщила во весь голос.
Чуть слышно хмыкнув, Павел приказал садиться на Каштанку, а сам вознамерился вести Прибоя в поводу. Ха-ха, как бы не так! Нести на себе волка конь согласился, а вот против оборотня возражал категорически.
— Павел, да отстань ты от Прибоя, — укоризненно попросила я, когда мне надоело любоваться верчением на поляне.
Павел пытался настоять на своём, а конь вертел задом, уворачиваясь от пытающегося ухватить поводья оборотня. Больше всего боялась, что волк упадёт и придётся начинать всё с начала. На это моих сил уже не осталось. Если придётся повторить, потом поеду в том же положении, что и волк, свисая с коня.
— Ты же понял, тебя он не слушает.
Взопревший оборотень не был готов так просто сдаться.
— Несёт же он… Нечисть тебя побери!
Договорить не удалось. Особо ловко извернувшись, жеребец ухватил парня за плечо и чувствительно укусил.
— Криком делу не поможешь!
Подошла к скакуну, ласково погладила по гриве и попросила:
— Пойдёшь за нами?
Прибой ткнулся носом в щеку и фыркнул. Потом мотнул головой в сторону волка.
— Не поняла, извини.
Конь фыркнул и опять мотнул головой, указывая на свою спину.
— Хочет, что бы ты села на него, — встрял Мирлис.
— Зачем? — повернулась к рыжему.
— Придержишь нашего героя, — проворчал приятель.
— Странная идея. Силёнок не хватит такую тушу удержать. Да И седло практически занято… Но, попробовать согласна. А с Каштанкой что делать?
— Отправим домой. Дорогу найдёт.
Павел уже всё решил и согласился с предложением Прибоя. Он раздражённо пнул валявшиеся на земле вещи и направился к лошади.
Решив не спорить с сердитым мужчиной, скоренько собрала рассыпанные Мирлисом, вещи обратно в котомку и занялась уничтожением следов нашего пребывания на поляне. Исчезновение Каштанки заметила, только заслышав её топот по тропе.
Собрались в авральном режиме. Павел сердился на упрямство Прибоя, а я старалась спешить, понимая, что держать волка на спине коню нелегко.
Поняв, что мне не поднять ноги, оборотень одним движением подкинул меня в седло, чуть потеснив Строго, и помог вставить ноги в стремена.
"А руки-то дрожат", — мелькнуло у меня.
Парень устал не меньше моего.
Ко мне Прибой отнесся спокойно и, пристроив рыжика в седельной сумке Павла, поспешили убраться подальше от неудачного места, оставив валяться лохматую стогоподобную тварь под присмотром пары молодых быстроногих волков. На мой вопрос Павел ответил. Он вовсе не рассчитывает на то, что волки смогут нежить удержать, просто неплохо знать, если она двинется в погоню. Кстати, я так и не решилась к этой копне приблизиться, честно — струсила.
Хотелось спросить ещё, что будем делать, если двинется, но не стала. Не хочу знать о неприятностях заранее. Предпочитаю экспромты.
Разговаривать дорогой Павел не стал, погоняя коней и меняя направление едва ли не каждые десять минут по каким-то своим приметам. Мирлиса рядом не было, а волк говорить не умел, так что пришлось отложить беседу до привала. Ехала, почти не глядя на дорогу, и украдкой оглаживала волчью спину, шепча утешение страдающему зверю, наслаждаясь прикосновениями к жёсткому меху.
Счастье, что волк быстро приходил в себя. Похоже, Павел был прав, когда хотел как можно быстрее забрать его со стоянки.
К счастью наш пациент через час оклемался настолько, что смог своим ходом убраться в лес. Как ни был силён Прибой, но и он после скачки с таким грузом покрылся пеной…***Пока чистила набранную по пути на заброшенном огороде картошку, Павел развёл костерок, внимательно следя за тем, чтобы тот не дымил. Хотелось съязвить на тему предосторожностей, но сдержалась. Достаточно взгляда на тени под глазами семижильного оборотня, чтобы понять, насколько он устал. Мне-то что, я тут в качестве поклажи. Нет, действительно! Основная нагрузка лежит на Павле и стае. Причем Павлу труднее — ответственность за мою жизнь и наше благополучие, обязанность принимать решения лежит именно на нём. Невольно придержишь язвительные высказывания, парню и без того не легко.
— Настя, картошка готова? — прервал размышления оборотень.
Протянула разложенную на лопухах, вымытую в ледяной воде ручья, картошку. Оборотень покидал её в котелок и присыпал пахучим порошком.
— Это что? — подозрительно поинтересовалась я.
— Ты о чём?
— Чего ты в картошку насыпал?
Павел посмотрел на котелок, на меня и заглянул в котелок. Так и знала! Он даже не думает, что делает, окончательно отключился от реальности. Оборотень зачерпнул ложку варева, принюхался. Вот здорово будет, если после целого дня всухомятку, придётся сейчас хлебушком обойтись.
— Всё в порядке. Тебе это не повредит, разве что вкус необычным покажется. Прости, я по привычке.
— Может, разъяснишь?
Нет, усталость усталостью, а есть всякую странную гадость я не согласная. Ещё не известно, чем это обернуться может.
— Это травяной сбор для поддержания сил. Мы его всегда берём в дорогу.
— Мы, это оборотни?
Павел кивнул, пробуя получившееся блюдо.
— А на меня как подействует?
— Да нормально, — раздражённо подул на горячую ложку парень.
Мирлис сунулся под руку, и Павел едва не перевернул горячее варево на любопытный нос. Рыжий отскочил и с обиженной миной устроился поближе ко мне, вероятно, внушала меньше опасений. Вообще же весь день он старался держаться подальше, даже ехать предпочел с Павлом, мотивируя это моей усталостью.
Кстати, в отличие от рыжего, ни Прибой, ни волки, сторониться меня не стали. Скорее даже наоборот. Поступь Прибоя стала, кажется, ещё мягче, а волки следовали поблизости неотступно. Стоило спешиться, чей-нибудь тёплый бок тут же оказывался рядом, согревая и успокаивая. Появилось чувство безопасности, которого до сих пор не испытывала. От стаи до происшествия исходило недовольство, похоже, их принудили бросить более важные дела и сопровождать меня. А теперь недовольство растаяло и стая идёт если не с удовольствием, то по собственной воле. Бред, конечно, но приятно так думать.
Машинально поглаживая прижавшегося ко мне волка, наблюдала, как Павел ещё несколько раз пробовал из котелка, потом достал деревянные миски и разложил в них варево.
Мирлис, как всегда, не дожидаясь пока еда остынет, начал, обжигаясь, есть. Я присмотрелась к приятелю. До сих пор не обращала внимания, а он похудел.
Чёрный нос сунулся в предназначенную мне миску, тут же раздалось фырканье. Засмеявшись, легонько шлёпнула по волчьему лбу.
— Нос не сожги, любопытный.
Янтарные глаза весело блеснули на меня, и хвост ощутимо шлёпнул несколько раз по ноге.
Ещё вчера, от приветливо оскалившихся в улыбчивой пасти клыков, меня продирал по коже мороз. Сейчас только засмеялась и принялась за еду, предварительно понюхав получившийся деликатес. Ничего, есть можно, а если ещё и нос заткнуть, чтобы не чувствовать непривычный запах трав, то и вовсе неплохо.
Пока ела, Павел закончил ужин и уже пристроил над костром котелок, собираясь заварить чай. Я тоскливо вздохнула — кофе хочется, как наркоману дозу. Увы, хоть и знаю о наличии ароматных зёрен в мешке оборотня, он велел забыть о них до поры. Запах кофе слишком чужероден в этих местах. Сейчас, доедая свою порцию, уныло смотрела, как в котелок летят сухие травы, заменившие любимый напиток.
Помешивая в котелке, Павел погладил сунувшегося к нему молодого волчонка. С нами было их трое. Достаточно крупные, чтобы казаться взрослыми, они, тем не менее, вели себя щенки щенками и были, что называется, в каждой дырке затычки. Несколько раз за время путешествия старая волчица пыталась призвать молодёжь к порядку, но хватало их на несколько минут. Волчонок снова сунулся к Павлу и едва не влетел в костёр. От грустной участи его уберёг оборотень, ухватив за шкирку и переставив одной рукой подальше от огня.
Мне стало весело. Из парня в будущем выйдет неплохая нянька, о чём не замедлила сообщить.
— Уже вышла, — спокойно ответил он, подкидывая сучья в огонь.
— Ты что имеешь в виду? — опешила я.
— Что сказал, то и имею, — Павел посмотрел на меня и рассмеялся. — Я опытная нянька. Слава творцу, своих двое, да ещё и у родичей дети… Ты чего?
Парень остановился с веткой в руках, глядя на моё вытянувшееся лицо. Ещё бы, у меня даже челюсть отвисла.
— У тебя дети?!
— Разумеется.
Павел не понял моего удивления. Осторожно снял с рогатины котелок с "чаем" и бережно пристроил его рядом с кочкой. Озабоченно пощупал горячий бок котелка, меня дрожь пробрала. Я на такое не способна! После чего снова обратил внимание на мою персону.
— Да что с тобой? Пусть остынет…
— Павел, а тебе сколько лет? — задала давно мучивший вопрос.
— Много, а что?
— Павел, не отвечай вопросом на вопрос, — возмущённо вскинулась я. — Ты прекрасно понял, о чём я. Выглядишь, лет на двадцать пять, не больше. Сам сказал, больше десяти лет работаешь в моём мире. Теперь оказывается, у тебя дети есть. Не стыкуется, знаешь ли.
— Всё стыкуется, — встрял Мирлис. — Ты всё время забываешь — оборотни живут дольше.
Уставилась, как сова, теперь на рыжего.
— Не ешь меня глазами, не получится. Если хочешь знать — мне пятнадцать.
Тогда стала "есть глазами" Павла.
— Ладно-ладно, успокойся, — выставил он перед собой ладони. — Я ещё слишком мало прожил, что бы ты меня прибила во цвете лет. А если серьёзно, мне чуть больше шестидесяти. По вашим меркам старик. По нашим — ещё молод. Но мне с юных лет хотелось стать следящим, поэтому женился рано, и детьми рано обзавёлся… Остыло, давай кружки!
Он принялся разливать чуть остывший отвар.
— Поясни, будь добр, зачем было для работы детьми обзаводиться?
— Всё просто. Следящим может стать только тот, кто продолжил свой род, выполнил свой долг перед кланом. Обычно это происходит годам к семидесяти.
— Всё равно не поняла, — потрясла головой.
— Ну, что ты не поняла? — досадливо переспросил Павел. — Работа эта опасна, со всякой нечистью дело иметь приходится. В вашем мире магию применять сложно, приходится полагаться в основном на физическую силу и ловкость. Нечисть, она, знаешь ли, физически не слабее нас. Оборотней не так уж много, вот и приходится отбирать на эту работу тех, кто свой долг по продлению рода выполнил, чья потеря не станет сильным ударом. Наши женщины рожают редко. Растём мы долго и воспитание ребёнка, присмотр за ним, отнимают у них очень много сил и времени. Моим детям сейчас одному около двадцати, другому десять, он по нашим меркам, ещё маленький.
— И ты оставил жену с ребёнком одну? — попыталась съехидничать я.
— Оставил, как видишь. С ней весь клан, родичи. Всегда есть помощь и поддержка. Моя работа почётна для всех близких. Я из простой семьи, где магические способности редки.
Молча глядела на огонёк костра, переваривала ужин и информацию. Итак, среди оборотней способность принимать разные облики ещё не означает способности к магии?
— Нет, конечно, — ответил на вопрос Павел. — Вы, например, не считаете магическим способностями острый нюх и зрение животных? Нет. Вот и у нас — оборотничество такая же естественная функция организма. И вообще, говорят, люди произошли от оборотней. Вроде как, люди — оборотни, утратившие свои способности из-за мутаций. Вместо них вы получили способность быстро и часто размножаться.
— Жаль, если это правда.
— Почему? — встрял Мирлис.
— Что — почему?
— Почему жаль, что люди родственники оборотней?
— Да не этого жаль, — отмахнулась от приятеля. — Жаль, что способности утратили. Интересно, кем бы я была?
— Рысью, — не раздумывая, определил рыжий. — Или тигрицей. Есть в тебе что-то кошачье, и не от домашней киски.
— Очень приятно, — старательно изобразила возмущение, хотя варианты польстили. — А вы, юноша, кроме оранжевой шкуры, что ещё носить изволите?
— Как раз ничего, — тяжко вздохнул Мирлис. — Я ведь не оборотень в полном смысле этого слова.
— А кто?!
— Гном я, — смущенно выдохнул рыжий. — Нетипичный гном. Среди нас магов не мало, но учимся мы, в основном, магии искусства. Именно благодаря ей, нам нет равных в обработке металлов и камня. Но вот я, дурак такой, решил стать настоящим магом…
— Угу, — продолжил Павел, — решил. Два года ходил за Телистарионом пока тот не сдался. А ведь Михал его предупреждал — от рыжих одни неприятности, он уже тогда твою любопытную натуру рассмотрел.
— Так это он! — у рыжего аж шкура дыбом поднялась.
— Ты повозмущайся ещё, — осадил Павел. — Результат податливости Телистариона сейчас перед нами — на четырёх лапах и с минимальными шансами в ближайшее время встать на две. Ты там, в заклинании, такого накрутил, толпа учёных мужей разобраться не может.
Рыжий свесил уши козырьком и опустил нос, старательно изображая раскаяние. Потихоньку протянула руку и ущипнула его чуть повыше хвоста.
У-у-у, что тут началось! Покаянная поза испарилась как дым, только уж очень стало шумно. Правда только до тех пор, пока не подскочила одна из волчиц и не тряханула рыжую шкурку.
Павел поднялся, вытирая выступившие от смеха слёзы, и укоризненно посмотрел на меня, всё ещё посмеиваясь и блестя глазами.
По примеру Мирлиса, тут же приняла самый невинный вид и пожала плечами, вроде как я тут ни при чем. Зато расслабились все, даже Павел, чего и добивалась…
Пользуясь улучшившимся настроением оборотня, вцепилась в него, клещом, засыпав давно мучившими вопросами. Нелегко пришлось обоим и Павлу, и Мирлису, пришедшему на выручку. Многое оказалось слишком сложно, но кое-что смогла уяснить. Например, что хотя дома он появляется раз в два-три года, но за детей не волнуется — весь его клан помогает. Вытянула кое-что и о супруге. Оказалось она лет на пятнадцать старше Павла, но для них это не разница. Судя по выражению лица оборотня, с грустным разочарование поняла — супругу любит, и мне тут (хоть и не питала особых надежд) не обломится. Не очень-то и хотелось. За разговорами и разъяснениями, не заметила, как Павел погасил костёр, собрал вещички, и начал уничтожать следы нашего пребывания на полянке.
Делал он это очень интересно. На каждом привале наблюдала действо с любопытством.
Сначала мы с волками вставали в центре поляны. Потом Павел начинал нараспев читать что-то сильно смахивающее на гимн. Затем подбрасывал в воздух щепоть-другую порошка с резким запахом, который, впрочем, тут же пропадал. После этого — Мирлис в первый раз на ухо сообщил, что в происходящем магии нет — трава на поляне поднималась сама собой, словно на ней и не сидели никогда, то же самое происходило с травой, по которой шли к тропе. К моменту, когда садились верхом, поляна приобретала первозданный вид.
Мирлис пояснил, что этот ритуал обращение не к магическим силам, а к силам самой Земли, которая живая и может отвечать на просьбы. И Мирлис, и Павел говорили о нашей планете не иначе как о живом существе, которое может на кого-то сердиться и наказать, а может и поддержать в трудную минуту. Слава богам — нас поддерживала.***Вечером вернулся Серый. Я бы его сразу даже не заметила, но Павел, подъехав к Прибою, кивнул в сторону волка, чей силуэт тенью следовал чуть в стороне от нас. Похоже, волк окончательно пришёл в себя и двигался уже не скованно как тогда, когда уходил.
С появлением Серого, двигаться стали немного иначе. Периодически волк убегал вперед, Павел устремлялся за ним следом, как нитка за иголкой. В такие моменты Прибой следовал за конём оборотня шаг в шаг, волки выстраивались позади нас. После каждого такого перестроения лес очень резко менялся. Только что пробирались через ельник, и вдруг оказываемся в берёзовой роще. Так повторялось несколько раз. Моё нетерпение всё нарастало. Столько удивительного происходит, а спросить не дают. Чуть что, Мирлис, сидевший у меня на коленях, впивался когтями, прокалывал штаны, предостерегая от вопросов. Кошмар! Везут, как котомку, даже не объясняют ничего!
К вечеру заметила, что Серый убежал вперёд. Ландшафт к этому моменту изменился. Мы поднялись на высокий холм, с которого открывалось зелёное море леса, река и вдали луга, золотившиеся под закатным солнцем. На вершине холма обнаружилась скала с отверстием, похожим на вход. В эту "дверь" мог спокойно проехать всадник.
Однако мы спешились. Спрсить не успела, из пещеры послышались шаги, показался высокий мужчина.
— Не стоит здесь долго стоять, пойдёмте, там будет безопаснее.
Не поздоровавшись, он показал на вход и пригласил жестом за собой, подхватив мои вещи.
Бросила взгляд на оборотня, он кивнул в сторону, указанную хозяином. Отпустила Прибоя и пришлось идти следом. Мирлис плёлся за мной какой-то напряжённый. Павел, легко забросив на плечо сумки, замыкал процессию.
Почти сразу за входом начиналась лестница вниз, вырубленная в камне. Странно, холм не показался особо высоким, но спускались минут пять, если не больше. На стенах горели тёплым ровным огнём светильники, сухой воздух пах травами, а не землёй.
Хозяин не оглядывался, и я смогла его рассмотреть подробнее. Тёмные штаны, заправленные в мягкие сапоги из чешуйчатой кожи, светлая рубашка с широкими свободными рукавами и жилет из такой же, как сапоги, кожи. Чешуйки на жилете слегка переливались. Я от такого не отказалась бы, красиво. Длинные, чуть ниже плеч, волосы, небрежно завязаны в низкий хвост, из которого выбиваются прядки. Сразу не поняла, в чём странность, только когда мужчина прошёл уже несколько светильников, до меня дошло — волосы трехцветные и выбившиеся прядки тоже разного цвета. Рыжие, как тёмная медь, седые, почти белые, тёмные, богатого каштанового цвета. Широкие плечи, сильные ноги, но не мачо с обложки. От мужчины веяло опасностью и силой.
Слегка вздохнула, припомнив своего бывшего жениха. Тот проводил по несколько часов в неделю, накачивая бицепсы, трицепсы и прочие мышцы. Но как далеко было ему до этого мужчины!
Точно что-то почувствовав, хозяин оглянулся, его белоснежные зубы сверкнули в насмешливой улыбке.
Вот не стоит надо мной смеяться! Я обиделась, запыхтела, как ёжик. Резко дёрнула плечами и оступилась, едва не покатившись по лестнице. Не упала только потому, что сильная рука хозяина подхватила и остановила падение.
— Осторожнее, Анастасия, — едва не засмеялся нахал.
Определённо, заметил моё внимание! В ответ гордо вздёрнула подбородок и вежливо поблагодарила за помощь. А что, я умею быть воспитанной девочкой, пусть почувствует разницу… И нечего смеяться!
С лестницы прошли в пещеру. Вдоль стен располагались полки и длинные столы, похожие на верстаки. Справа от входа, в нише, настоящий камин, точнее — очаг. Над огнём большой крюк, на котором можно подвесить котел. Сейчас на крюке висел надраенный до блеска медный чайник, готовый закипеть. Перед очагом большая мохнатая шкура, маленький столик и кресло.
На верстаках навалены в полном хаосе книги, разные странные штуки, даже настоящие стеклянные колбы и пробирки. Интересно, их здесь делают, или из моего мира поставляют? Ощущение полного бардака, лучше сказать — рабочий порядок, с точки зрения мужчины.
Вспомнила брата подруги, занимавшегося ремонтом техники. Он мог, не глядя, выудить из кучи деталей любую нужную на данный момент. Помню, как он орал на нас с Янкой, когда мы, в качестве благодарности за ремонт планшета, решили навести у него порядок. Так красиво и аккуратно раскладывали все детальки… После этой "помощи" он нас к себе в мастерскую не пускал почти год, а уж одних не оставлял никогда. Нашим уделом было скромненько сесть на стул у входа и не подходить близко к его драгоценному рабочему месту.
Пока я оглядывалась, хозяин показал Павлу где пристроить вещи, придвинул к очагу пару стульев и предложил устроиться у огня, пока он приготовит поесть. Помощь предлагать не стала, а вот Павел подключился к работе.
— Я не представился, — начал между делом хозяин. — Извините, Анастасия, моё имя Вольх. С Павлом мы знакомы, да и с вами тоже, — он засмеялся, увидев моё ошарашенное лицо. — Не удивляйтесь! Ваша помощь сегодня была неоценима. Поверьте, я очень благодарен. Киллфэр давно за мной гонялся, несколько раз я от него уходил, но такой соперник мне сейчас не по зубам. Слишком много сил отнимают поиски Финиста и попытки восстановить нарушенное магическое поле. Телистарион просил обеспечить вашу безопасность и помочь при необходимости, но так уж получилось, что помощь понадобилась мне самому…
— Настя, — Павел заметил, что я сижу в полнейшем недоумении. — Вольх оборотень, волк…
И только тут до меня дошло — вот на кого похожи глаза хозяина! Точно такие же золотые, переливчатые, как у огромного волка, который бросился меня защищать! И волосы! У волка ведь тоже была трёхцветная шерсть! А почему мне раньше не сказали?!
Возмутиться не дали. Как всегда встрял Мирлис:
— А учитель тоже сюда придёт? — жалобным голоском спросил из-под стула, под которым спрятался.
— Нет, занят он, — засмеялся Вольх. — Вот и просил позаботиться о вас. Вам с Василисой надо встретиться, она уже выехала из Васильевска. Сейчас передохнём, попробую посмотреть, где царевна. И Финиста поищем, если небеса позволят.
Мужчины сноровисто освободили участок стола, на который выставили посуду — металлические тарелки, скорее похожие на миски и металлические кружки. Вилок не оказалось, хозяин предложил только ложки. К столу придвинули табуреты, даже для Мирлиса.
Мы ещё рассаживались, когда хозяин выудил из глубины очага приличных размеров котелок и пристроил его на треножник, занимавший половину стола. Стоило Вольху снять с котелка крышку, божественный аромат тушёного мяса поплыл по всей пещере. Я сглотнула слюну. Вот как они умудряются в примитивных условиях создавать такие кушанья?! Дома никогда не могла так приготовить, несмотря на помощь Интернета и кучу денег, потраченных на навороченную посуду, варочную поверхность и приправы…
В пещере установилась тишина, только позвякивание ложек и тихое чавканье Мирлиса. Котелок опустел быстро, несмотря на размер. Да уж, этих мужиков прокормить непросто… Впрочем, я не очень от них отстала… Вообще пора на диету! Но не сегодня. Сыто кивнула, когда Павел налил ароматный отвар, который Вольх приготовил к нашему приезду. И сонно осмотрелась ещё раз. Сейчас бы минуток… Минуток шестьдесят подремать!
Поняв моё желание, чародей указал в один из углов. Там стоял накрытый меховой шкурой топчан, сколоченный из тёмного, почти чёрного дерева.
Бросила вопросительный взгляд на Павла, тот согласно кивнул. Подхватила под пузо отяжелевшего рыжика и поплелась спатиньки, даже не допив отвар.
Шкура приняла в объятья густого упругого меха, как родная. Тёплый бочок уже дремавшего Мирлиса согревал, полумрак в спальном углу довершил дело. Я быстро погрузилась в сладкий сон. Вдвойне райский, после тряски верхом и ночлегов на земле.
Последнее, что запомнилось, склонившаяся тень, ненадолго заслонившая огонь очага, тёплый плед, накинутый на меня, тихий стук кружки с отваром, аромат которого сладко защекотал ноздри…
Не знаю, сколько проспала, проснулась с чувством бодрости. Мирлиса рядом уже не было. Я лежала под чем-то тёплым, поджав босые ноги (интересно, кто меня разул), на мягком упругом меху. В пещере было тепло и вкусно пахло травами. Тихий мерный перестук не мешал, создавая уютную атмосферу. Иногда слышались едва слышные переговоры мужскими голосами. Говорившие старались не разбудить, лапушки заботливые… Это что же, я отдыхаю, а они работают? Интересно, чем это там постукивают? Любопытство оказалось сильнее меня и пришлось открыть глаза.
Перед очагом сидели мужчины и размеренно двигали руками. Одновременно раздавался этот самый стук. И что они там такое делают? Даже приподнялась на локте, но рассмотреть не получилось. Да что ж такое, я так не могу. Происходит что-то интересное? И без меня? Кстати, а рыжик где?
Рыжий обнаружился быстро — что-то ворошил под верстаком в большой корзине, причем залез в неё почти наполовину, виднелись только задние лапы да нервно подергивающийся хвост.
— Нашёл, — вдруг заорал, выныривая из корзины Мирлис.
— Да тише ты!
Не поняла, кто из мужчин тихо рыкнул на рыжего, мгновенно прижавшего уши.
— Ну вот, разбудил!
Оказалось, рычал Вольх. Хозяин поднялся и подошёл к лежанке.
— Поспи, мы ещё не скоро управимся, — он заботливо прикрыл мне плечи пледом.
— Я выспалась и готова вершить великие дела…
Меня потянуло на улыбку от такой неожиданной заботы.
— Ох, упаси нас от этого боги! — раздался от очага смех Павла. — Вольх, усыпи эту егозу, а то опять куда-нибудь влезет. Когда она в таком настроении, это спасайся, кто может!
— Вот ещё, — даже не обиделась, ведь прав, что возразить. — А вы что это там делаете? Я тоже хочу!
Вольх засмеялся, а Павел демонстративно схватился за голову, восклицая:
— Всё, всем конец! Вольх, раз усыплять не хочешь, займи её руки, чтобы ноги не шалили. Не догоним.
Вольх помог подняться и подал сапоги, которые, как оказалось, сохли перед очагом. Ой, какой мужчина! Обидно даже, что мне такой не достался. Заботливый, внимательный, готовит как бог, да ещё и колдовать умеет! Про внешность молчу, на любителя, Павел красивее, но что мужик, любая увидит. Вот кому-то повезёт!
Настроение вдруг пропало. Заметив это, Вольх пододвинул кружку с остывшим отваром, проведя над ней рукой. От кружки тут же поднялся ароматный парок. Эх, какой мужчина, снова вздохнула про себя и пригубила отвар, чувствуя, как от крошечного знака внимания настроение, не успевшее упасть до нуля, начинает опять улучшаться.
Вольх вернулся к очагу, я направилась туда же. Оказалось мужчины устроились на низеньких скамеечках, поставили перед собой большие каменные ступки с деревянными пестиками, покрытыми резными узорами, растирают травы. Травы от огня нагревались и издавали одуряющий аромат. У меня засвербело в носу и дико захотелось чихать…
— Настя, отойди, для людей эти травы слишком сильные, может голова заболеть, — предупредил Павел. — Иди вон лучше Мирлису помоги. Там надо отыскать минералы, а у него ла-а-апки…
Мы с Павлом засмеялись, оценив знакомую шутку, Вольх не совсем понял, а Мирлис недовольно запыхтел, даже я услышала. Пока Павел объяснял причину веселья, допила в два глотка отвар и подошла к рыжему.
— Что там у тебя, чудушко рыжее? Давай помогу.
Мирлис недовольно дёрнул ухом, делая вид, что не видит и не слышит меня в упор.
— Да не обижайся ты. Это же наш фольклор, можно сказать. И не обидно! Про всех котиков так говорят…
— Я не котик! — обиженно повернулся ко мне рыжик. — И нечего меня так называть, надоело!
— Вот мило, а кто же ты в данный момент? Скажешь у тебя сейчас ручки, а не лапки? Тогда давай всё сам.
Рыжий, в ответ, вздохнул. Потрепала его по голове и предложила вывернуть содержимое корзины на пол, отобрать всё нужное, а остальное вернуть на место. Сначала Мирлис начал возражать, а потом, когда я напомнила, что не кошка, в темноте не вижу, пришлось приятелю согласиться.
С трудом вытащила корзину на свободное место, решительно отказавшись от помощи мужчин, ринувшихся на помощь. Вот ещё, что я, вообще немощная? Хотя и пожалела немного, что они не стали особо настаивать, только Вольх недовольно поглядывал на самостоятельную меня. Но Павел его остановил, махнув рукой в мою сторону, типа, чем бы дитя ни тешилось. Возмущаться не стала, привыкла уже к повадкам оборотня, что с него взять.
В корзине оказались куски дерева, сложенные в холщовый мешок, и мелкие камешки. Мы вывернули всё это на свободное место, и рыжий закопался всеми лапами, вороша сокровища. Он показывал, какие камешки отложить в сторону, а какие не нужны. Отложили всего ничего, и стоило столько труда тратить? Ну да что с них, волшебников, возьмёшь? Потом отбирали кусочки дерева и щепки, которые пришлось отложить отдельно. Зачем и почему спрашивать не стала. Все эти их колдовские заморочки для меня не понятны и не нужны совершенно. Моё дело — отложи, переложи. Не более. Пусть сами в своих делах разбираются.
Сложив ненужные ингредиенты обратно в корзину, оттолкали её на прежнее место. В это время мужчины уже забрали наш улов. Павел начал с громким стуком растирать камешки, а Вольх принёс огромный котёл с водой. Хотела бы знать, откуда котёл возник, ничего такого вокруг не замечала. С удивительной легкостью хозяин подвесил котёл над огнём и начал помешивать воду, проверяя температуру рукой.
Очень скоро появились пузырьки и Вольх, тщательно отмеряя небольшой ложечкой порции, начал засыпать в котёл порошки из растёртых трав.
Мирлис за брючину оттащил меня в сторону так, чтобы могла всё видеть, но не могла сунуться чародею под руку. Стоило возмущённо приоткрыть рот, как Мирлис зашипел, не давая издать ни звука.
Между тем Вольх начал тихо приговаривать низким грудным голосом. Не поняла ни слова, звучало очень похоже на горловое пение, причём на одном бесконечном дыхании…
По коже побежали мурашки, а ноги ослабели, захотелось присесть на что-нибудь, можно прямо на пол.
Павел уже закончил с камнями и принялся подавать Вольху маленькие мисочки с измельчённым содержимым.
В какой-то миг обнаружила, что стою одна, а Мирлис пристроился рядом с Павлом и подсказывает ему почти беззвучным шёпотом, что подавать. Вольх тянул и тянул своё заклинание или песню, не прерываясь ни на миг, и бросал в котёл, пар над которым менял свои цвета, новые порции порошков.
Осторожно, стараясь не шуметь, отошла к топчану и пристроилась на самом краешке. Волосы на голове шевелились, мурашки табунами бегали по всему телу, а ноги и руки беспомощно наливались тяжестью. Стоять сейчас не смогла бы даже при большой необходимости. Но вот что удивительно, страха не возникло ни на секунду. Так уверена в том, что Вольх знает, что делает?
Между тем цветной пар перестал идти от котла. Теперь над ним поднимались идеально круглые, переливающиеся, пузыри. Моё тело полегчало, мурашки прекратили носиться табунами.
Песня Вольха стихла. Павел придвинул хозяину табурет. Чародей тяжело опустился на него и потёр ладонями лицо. Устал.
Не знаю почему, но подбежала к верстаку, налила в кружку, пусть и остывшего, отвара по самый край и бережно отнесла к чародею. Вольх благодарно блеснул глазами, но слишком устал, чтобы взять почти переполненную кружку. Не обращая внимания на улыбку оборотня, поднесла кружку к губам хозяина. Он слабо улыбнулся, чуть подул на отвар, который немного потеплел, и отхлебнул, блаженно прижмурив глаза. Допив почти до половины из моих рук, скосил глаза на улыбающегося Павла, взял кружку, чуть прижав между делом мои пальцы тёплыми шершавыми ладонями. Хорошо, уже держал, иначе кружку я бы точно уронила. Меня как током прошило. Это что такое было?
Со стороны Павла донеслось хмыканье. Тут же повернулась, уперев руки в бока. Хозяин старается, а этот оборотень тут ещё хмыкать будет!
— Так, — Вольх быстро допил отвар. — Смотреть будем, где Финист?
— Естественно! — одновременно воскликнули мы с оборотнем и дружно повернулись к котлу, забыв обо всём остальном.
Понятно, мне интересно, я, по сути, никогда не видела, как колдуют вот так, он-лайн, рядом со мной. А Павел-то что? Он всё это видел-перевидел. Странный он всё же. Взрослый мужик, а как мальчишка.
Впрочем, отвлекаться на размышления времени не оказалось. Вольх, бережно приобняв меня за талию, подвёл к котлу, над которым взлетали маленькие радужные пузырьки. Жидкость в котле превратилась по виду в желе с серебристым металлическим отблеском. Очень похоже на ртуть, только почти белую. Красиво.
Вольх отпустил меня и опять начал тихо приговаривать, медленно проводя рукой над котлом. Зачаровано наблюдала, как от его движений желе в котле пошло сначала волнами от края к центру, потом стало успокаиваться, застывая зеркалом. Потом плёнка с поверхности отделилась, образовав непрозрачную каплю, поднимающуюся, против всех законов физики, вверх. Вот капля отделилась от желе окончательно и застыла на уровне глаз, превратившись в шар, размером с арбуз. Металлические переливы бежали по шару.
Вольх перешел опять на пение, но шар никак не желал ничего показывать. Чародей добавил движения руками, как бы стараясь сжать шар, не прикасаясь к нему…
Так увлеклась действиями чародея, что пропустила момент, когда на шаре проявилась картинка.
Знакомая личность! Молодой мужчина утопал в подушках и коврах. Запрокинутое лицо, закрытые глаза. Он лежал безвольно. Женская тонкая рука в огромных золотых браслетах расчёсывала длинные золотистые волосы мужчины гребешком с редкими зубьями. Мужчина не двигался, даже глаза не открыл. Никак не реагировал на женщину рядом, но не похоже, что спал. Такое видела только один раз, когда брат одноклассницы накурился травки, и мы застали его в дурмане. Был жуткий скандал, подруга с семьёй быстро переехала, больше мы не виделись. И больше никогда не видела людей в подобном состоянии. Это что же — мужика дурью накачали, или он сам?
Тем временем женщина закончила расчёсывать волосы безвольно лежавшего типа, осторожно воткнула в них гребень из матового золота, который почти слился с волосами мужчины…
И тут шар с громким хлопком лопнул, едва не окатив нас всех липкими брызгами. Павел успел отскочить, а меня ловко оттащил Вольх. Досталось немного Мирлису, пришлось оттирать рыжую шкурку от прилипших капель какой-то тряпкой, поданной заботливым хозяином.
— Вот ты и увидела нашего Финиста, — каким-то странным голосом произнес Павел. — Как он тебе?
— Да никак. Видела я его уже, у Еремеевны. Смазливенький, такой. Только не поняла, он у вас наркоман, что ли?
Отвечая, высматривала, не осталось ли где ещё капель на Мирлисе. Не хватало, чтобы варево как-то подействовало на парнишку, которого и так не удаётся расколдовать. Придется ещё до конца дней в рыжей шкурке бегать. Жалко ведь.
Павел хмыкнул, со стороны Вольха донесся непонятный вздох и он проговорил:
— Да нет, не наркоман. На него, похоже, чары наложены. Кому-то очень не хочется, чтобы к Финисту память вернулась.
— Не смогла женщину рассмотреть, только руку…
— Ты руку видела?! — впился в меня клещом Павел. — Я только гребень видел.
— Я тоже, — озабоченно подтвердил Вольх. — Какая она?
— Явно молодая. Холёная такая, нежная кожа. Больше не помню. Вот где они, вообще не рассмотрела, не успела.
Описала нежную белую кожу, тонкие пальчики с розовыми ноготками. Браслеты. Вольх задумчиво прошёлся до верстака и обратно.
— Не у Яги точно, её избу я хорошо знаю.
Кивнула соглашаясь. У Яги точно столько пуховиков и подушек раскидать негде.
— Похоже на одно место, но боюсь там мы Финиста не достанем. Кто-нибудь окна видел?
Павел с Мирлисом переглянулись, отрицательно замотали головами. Стена была, это помню, но окно могло быть и с другой стороны. О чём тут же и сказала мужчинам. Со мной неохотно согласились.
— А где это место? То самое, о котором вы подумали?
Вольх устало присел на табурет и покрутил в руках кружку, вновь наполненную отваром, и когда успел?
— У Коша в замке. У него окон практически нет…
Это что, не отвертеться мне? И путь лежит в замок самого Кощея Бессмертного. Да-да, "самый вредный из людей, это сказочный злодей". Мне что, предложат его смерть отыскать? Этого только недоставало в череде приключений! Не отпуск получился, а сплошная беготня вместо отеля, номера люкс и бассейна с морской водой… Здесь какое-то "всё включено" наоборот, тут скорее всё выключено. За что мне это?
Пока грустила над своей тяжкой долей, мужчины обсуждали, как попасть в замок Кощея. Смешные! Василиса же говорила, она туда попасть может. А если учесть, что Кощей сам сватов к ней засылал, значит, зачем-то она нужна, так что сам, как миленький, ворота откроет, да ещё и дорожку красную перед невестой, глядишь, раскатает.
— Попасть к Кощею нам поможет Василиса, — перебила мужчин, довольная решением проблемы. — Она же невеста Финиста! Сама обещала помочь попасть к Кощею, что бы я ей помогла спасти Финиста… Хотя, не знаю, чем могу помочь, со всем этим вашим колдовством… Что я в нем понимаю? Да и разбираться бестолку.
— Василиса невеста Финиста?!
Вольх посмотрел на меня удивлённо, потом переглянулся с Павлом. Тот ответил кивком.
— Так вот к кому он летал в Васильевск! А мы никак не могли узнать… Только почему он молчал? Царь Василий отдал бы ему дочь, Финист жених завидный…
Павел пожал плечами, Мирлис не отреагировал на вопросы Вольха, он с самого начала сидел, поджав лапки, и делал вид, что его тут нет… С меня спроса вообще никакого, откуда мне знать все эти их заморочки…
— Во всяком случае, знаю только одно, я должна помочь Василисе. Как — понятия не имею, но должна, сглупила, обещание дала. Теперь из-за этого домой не вернуться.
— Да уж, — Вольх посмотрел на меня и потер шею, разминая. — Действительно, хотел бы знать, чем ты можешь помочь сильной магичке… Ну, ладно, сначала надо встретиться с Василисой, а там будем смотреть, что дальше делать. Значит так! Сейчас ложимся спать, а утром направимся на встречу с Василисой. До утра зеркало пригодно будет, там и уточним, где встречаться…
Возражать не стала, хотя и выспалась днем. Молча отправилась к топчану, прихватив Мирлиса. А что — я тут одна девочка, а он тёпленький, пусть грелкой поработает. Где устроились мужчины — не смотрела. Когда уже начала засыпать Вольх направлялся к дверям и последнее, что слышала, были его почти неслышные шаги по лестнице.